поинтересовался я.— Ничего… — буркнула она, не глянув даже в мою сторону. — Садись… Мы присели. Я отметил, что вся посуда на столе была расставлена с присущей ей аккуратностью и в соответствии с четкой системой. В этом, похоже, была вся она.
Поначалу мы молчали. Просто ели и даже не глядели друг на друга. Хотя нет, разок я все же обратил свой взор в её сторону и сразу же отвел — от одного вида её уравновешенного и рационального недовольства я лишился жалких остатков настроения. Кое как запихав в себя пускай и прекрасную, но не желающую проникать вовнутрь еду, я уж было засобирался.— Ты куда? — она была категорична. Именно так, как разговаривают с домашним животным или проштрафившимся ребенком, а быть может и мужем.— Ты где собрался? — повторилась она. Не «Ты уже уходишь?», или «Как жаль, а я думала мы проведем ещё время!», а именно в тоне, не терпящем возражений. Я что-то попытался ответить, мол, мне пора, да и её задерживать не хочу. Она, мол, не в духе… — Ах это я в духе?! — взорвалась она. — Быстренько снимай одежду — у нас ещё вечер впереди. И подчиняясь её настоятельным требованиям, выраженных в словесно и подкрепленных физическим воздействием, я вернулся «к ней». «Хорошо! — подумал я, принимая вызов, хотя, если быть откровенным, принимать его совсем и не хотелось. — Поглядим кто кого». И мы успели дойти до дивана, как я силой увалил её через ручку кресла, задрал халат и помедлив какое-то время на расстегивание джинс, вошел. Она поначалу сопротивлялась, подобно борзой, лягаясь ногами наотмашь. Но стоило мне продраться сквозь сухие губы, пройти силой во влагалище, на немного успокоилась и лишь время от времени позволяла себе уничижительные высказывания в мой адрес. Но так как сама она была в том положении, что не позволяет переломить ситуацию в свою пользу, на большее она и рассчитывала.
Признаюсь, это было целенаправленное насилие с моей стороны. Планомерное и необратимое. Её зад, выделяясь сочными розовыми полушариями над превратившейся в груду халатом, переброшенный через подлокотник кресла, являл собой то, чего я добивался, отвечая на её хамство и импульсивность. Смазки было не много, она не возбудилась, как в первый раз, но и это меня не останавливало. Я хотел было взять её анально, уж так манили её прекрасные округлости, но пожалел и её, и себя. Возбудившись с самых первых секунд нашего второго соития, я не мог, да и не желал, растягивать сам процесс, потому как только ощущение приближающегося финала дало о себе знать, оттягивать его я не стал. Процесс выделения произошел очень быстро. Мне показалось, что струя, вылетевшая из меня, возьмет и сбросит её с меня, подчиняясь законам реактивной тяги… Она вскрикнула и попыталась освободиться, но было уже поздно. Семенная жидкость заполняла её. Сокращений, должно быть, было десятка полтора, и отпуская её, я ощущал неимоверное наслаждение и жуткую злость… Это было неописуемо и в то же время губительно для психики. Наконец-то она встала, влепила мне пощечину, смягчаясь попросила более так не поступать, и удалилась в ванную. Вот оно время, когда я мог легко сбежать, но я не стал этого делать, развалившись на диване и ожидая… Даже сам не знаю чего ожидая.— Можешь быстренько вымыться. — она вновь была само очарование. Причем настолько, что я её ещё таковой не видел. И спустя каких-то пять минут мы уже лежали в постели, обнаженные, я гладил её груди, спускался к животу, следовал ниже, туда, где отсутствие курчавых волосиков, давало возможность насладиться её половыми губами.
Прошло часа полтора. Оканчивался фильм, мы лежали и обменивались любезностями интимного характера. Я поинтересовался относительно минета и здесь применима частенько слышимая мною избитая фраза: «ничего не предвещало беды», — она взорвалась. Вот так, практически на ровном месте… — Минет?! — ехидно поинтересовалась она. — Отчего же не сделать?! Только ты не побаиваешься давать в рот свое достояние тем, кто это самое достояние может повредить? Зубами, например!!! А вдруг мне это противно?! Брать в рот то, что для этого предусмотрено… Да ты знаешь, что минет — это оскорбление женщине… Я пытался пояснить, что готов к взаимной «услуге», на что получил не менее язвительное замечание относительно одолжения с моей стороны и Того, что ей это тоже вряд ли доставит удовольствие. Я был не рад тому, что вообще ввязался в этот разговор. На любую мою попытку примирения она отвечала все большим сарказмом, емкими издевательствами и полным нежеланием слушать чужие доводы.— Ты бы лучше исполнял своим отростком то, для чего он предназначен. — смеялась в лицо она. — А то уж очень посредственен секс с тобой. Я разочарована… Начиная с того, что «не стоит горячиться, давай разберемся», перейдя к — «я тебя понял! Хватит!», и, проскочив этап «Да иди ты! И гори все огнем!», я просто осатанел от подобного обращения.
Я вмазал ей пощечину в ответ, получил ответную. Свалил и придавил собой, но она извернулась и вцепилась зубами мне в руку. Тут уж ни о каком праве женщины на слабости и прощении только потому, то это слабая беззащитная женщина, и речи идти не могло. Но, по не до конца понятной причине, в этот миг она была мне крайне притягательна. Я воевал с нею, дерущейся на пределе своих сил и не брезгуя самыми грязными способами, и чем больше накалялись страсти, тем больше я её
хотел. Но хотел так же, жестко, бескомпромиссно… И вот, произведя «двойной Тайсон», крепко прижав её лицом к подушке, я зашел сзади и получил «одно очко» пользуясь терминологией как самих борцов, так и любителей женских прелестей. Она не сдавалась, извиваясь и что-то крича в подушку, потому войти в неё было крайне непросто. Пару раз мне казалось, что вот уже я добился результата, на сухость, неустойчивость и все остальное не позволяли закрепиться на позиции. На миг она затихла и тем самым предоставила одну из немногих, если не единственную, возможность войти. Я чуть не сорвал уздечку, крайнюю плоть, проталкиваясь в неё. Не особо разбираясь, я сразу же попал в задний проход. Она взвыла и попробовала освободиться, но я был уже там и усиливал свое присутствие, с силой входя поглубже.
На протяжении всего акта, длящегося минут пятнадцать — на сей раз я решил посмаковать, но без перебора — она не успокаивалась. И даже когда сперма была в ней и я готовился её отпустить, и тогда сопротивление сломлено не было. Наконец я выпустил её, получил пару увесистых ударов, пришедшихся, правда, в область спины, выслушал речь и был оставлен на какое-то время в одиночестве, поразмыслить пока дама приводила себя в порядок в ванной. Наша ночь изобиловала ласками, сексом — в тот день он у меня был целых шесть раз — без преувеличения — взаимными упреками, переходящими пой в откровенные драки, задушевными разговорами и взаимными оскорблениями. Поначалу я думал, что причиной такого её поведения был стресс, усталость, проблемы на работе, надеялся, что вот сейчас она разрядится и все пойдет своим чередом, потом я уж задумался о её психическом здоровье и не будучи специалистом в этой области, не смог четко дать ответ, принять решение… А уж под конец я и вообще начал подозревать, что для неё это игра, что таким образом она забавляется, самоутверждается, да черт её знает что еще делает, но то что всем этим она треплет мне нервы, то проявляя знаки нежности и обходительности, а потом резко, когда я размякаю, открываюсь, принимаю её теплоту и душевность за чистую мету, она все рушит, вероломно и жестоко… Уж и не знаю, возможно имеет место и четвертое, пятое, шестое… сотое объяснение её поведению, но что я могу точно сказать, так это то, что я готов был это терпеть, расходовать нервы, тратить силы только ради того, что в такие моменты я ощущал неимоверное сексуальное влечение и порой насилуя её — иного названия придумать вряд ли удастся — я был на пике удовольствия…
 — Ну ладно, — вышли мы из подъезда поутру. — Тебе туда, — и она указала мне в сторону автобусной остановки, до которой, к слову, было еще порядочно топать, — А я туда, — в иную сторону.— Хорошо. — пожал я её руку, она была само очарование. — Я вот забыл спросить твое имя… — казалось бы, простой вопрос.— Да пошел ты… — получил я в ответ и мне осталось только кипеть внутри от накопившегося гнева и созерцать удаляющуюся её спину и жалеть, что мы не у неё дома, и я не имею возможности ответить ей сексуальным насилием на её эмоциональное. Спустя часа полтора я сидел в офисе, приканчивал третью чашку пакетированного кофе, борясь с усталостью, сном и общим раздражением. Работать мне не хотелось, видеть, собственно, тоже… — О! Привет! — Максим был моим коллегой и по совместительству лучшим товарищем в этих стенах. — Хреново выглядишь. Заболел?! Или с кем-то вечерком переболел?! — с хитрецой подмигнул мне он.— Слышишь, ты, — вдруг сорвался я на нем, отдавая в том себе отчет, выплескивая все, что накопилось. — Да иди ты на… И когда озадаченный Максим удалился, я вдруг понял, что подхватил от безымянной дамочки ту же самую заразу, которой она потчевала меня всю ночь, утро и вечер…
Буду крайне признателен за оставленные отзывы. Конечно, хотелось бы прочесть положительный комментарий — хотя бы по причине «потешить свое самолюбие», — но безоглядное восхваление только тормозит развитие, если ни сводит его на нет, потому критика принимается и приветствуется. А уж если произведение понравилось настолько, что вы готовы его отметить отдельно, или же просто решили поддержать парой медяков начинающего, с Вашего позволения, автора, то буду очень признателен. Вот мои реквизиты на ВебМани: Z218709840185 — долларовый кошелек U307681409805 — гривневый кошелек R129915913016 — рублевый кошелек G184859899451 — золотой кошелек Е236773941770 — евро кошелек Любое внимание очень ценно. С глубоким уважением. ???? dоrin.dоriаn@yаndех.ru

Увеселительная поездка

Отсос от малолетней шалавы

Дачный сезон.