из шариков, приятно касается моего тела и холодит мне грудь.
Вот он пальцем сдвигает бретельку с плеча и целует, а затем проводит пальцем по груди и вопросительно смотрит на меня. Я поворачиваюсь и прижимаюсь к нему, освободив спину, а он ловко расстегивает застёжку бюстгальтера, нежно снимает его и еще не выпустив из рук, склоняется над соском и берет губами его в рот. Меня вновь пронзает разряд тока и с губ срывается протяжное «А-аа-аайй!». И я просто тону в небытие, то выныривая, то опять погружаясь в пучину чувств и страсти и дальше все урывками…
… от ласк груди, от таких его умелых ласк я кончила первый раз, это я запомнила точно, как сокращалось влагалище, выплескивая из горячих недр жгучие капли моего сока…
… влажный язычок теребит набухшие от ласк соски, мне больно, но я молю не прекращать, а продолжать, и он словно слыша меня, сжимает сосок в зубах и теребит его языком и то, что миг назад казалось болью, растекается по всему телу блаженством…
… сильные руки все еще продолжают мять и сжимать набухшую и чувствительную грудь, а губы уже жадно покрывают поцелуями живот, лобок, прямо через трусики, я не могу сдержать его натиск, да и не хочу, я с безграничной радостью капитулирую и отдаю всю себя на растерзание его страсти, я уже не помню что такое стыд, что такое разница в возрасте, что такое лучший друг моего сына, я не знаю что такое срам, позор, угрызения совести, я не ведаю, кто он такой и откуда взялся, да все это и не важно, я лишь знаю, что он пришел с небес и погрузил меня в пучину блаженства и сладострастия…
… я не помню что такое стыд и срам, я раздвигаю ноги и кажется, если бы могла, то раздвинула бы их еще шире, я не отталкиваю его, я призываю его, я притягиваю его голову, я разрешаю ему целовать меня там, целовать прямо сквозь намокшие трусики, я позволяю лизать меня там язычком, я умоляю продолжать так делать, я готова отдать все, лишь бы он не останавливался…
… черт, почему боль усилилась… нет же… это не боль… это нарастающее желание… почему так ярко все… ахххххх… это он уже стянул трусики и ласкает мою беззащитную розу, мою обнаженную, нежную, распустившуюся перед ним розу, вкушает капельки нектара и наслаждается мной, а я наслаждаюсь его наслаждением и это замкнутый круг… а потом в глазах темнеет… что то стучит в ушах… барабанные перепонки… нет же, это так чувственно пульсирует влагалище, что отдается в каждом закоулке моего мозга…
… я открыла глаза. Черт, я спала? Как долго? Это был сон, или явь. Почему простынь подо мной вся влажная, почему я вся мокрая от испарины, что твориться у меня между ног, но как же сладко ноет грудь и покусанные сосочки, как приятно печет в промежности. Во всем теле приятная усталость, истома…
… оказывается я еще не открыла глаза, и открыв вижу его… кто он… бог… демон… искуситель… за что он послан мне… я знаю что он не мой и никогда не станет моим… но я знаю, что он был со мной… и что лучше его уже никого никогда не будет…
— Виктор, — ласково шепчу, словно пробуя это слово на вкус.
Он лишь улыбнулся, сполз пониже и положил голову мне на живот, приятно впиваясь небритыми щетинками в нежную кожу, а я вожу пальчиками по его стриженной под ежик голове.
Потом он поднимает голову и подползает ближе, ласков и обаятелен, темные глаза его улыбаются, он касается самыми губами моего уха и шепчет:
— прости если сделал тебе больно, я кажется не смог умерить свою страсть…
Я открыла было рот, чтоб ответить… но поняла, что просто не
смогу найти слов для того чтобы описать свой восторг, поэтому просто прижала его голову к груди и продолжала поглаживать.
А потом на меня обрушилось (уже второе за сегодня) ведро ледяной воды, я встрепенулась, Виктор тоже:
— Что?!, — заволновался он.
— Пашка не звонил?
— Нет.
Я соскочила с кровати, попутно собрав раскиданное белье и сарафан, и поспешила на кухню, за мобильником. Попутно глянув на часы, я выругалась про себя, было пол-второго, Пашка должен явиться с минуты на минуту. Набрала мобильный, как назло гудки… гудки… и никто не берет трубку…
Паша ответил со второго раза:
— Ма, к обеду не поспеваю, задерживаюсь (уфф, отлегло)… послали за справкой а там обед, часа через полтора буду, не раньше, вы обедайте не ждите.
— Хорошо сынок
— Как там Витька? (густо залилась краской от стыда)… собирается в дорогу…
— Ну ладно, пусть не обижается что бросил его, ты уж там его развлеки, по мере возможности (стиснула зубы). Ну все, пока, мамуль, целую.
— Пока, целую!
Вернулась в комнату, запахивая халат. Виктор лежал на спине, прикрывшись до пояса простыней и закинув руки за голову. Глаза его были прикрыты, могучая грудь вздымалась, но он не спал.
— что там Паша, — спросил он, открыв глаза.
— задерживается, через полтора часа будет. Виктор, ты пойдешь в душ, или я по быстрому?
Наши взгляды соприкоснулись, в его глазах я увидела, обиду, сожаление и сдержанность.
— да… конечно… я подожду…
Взяв полотенце, я выходила из комнаты с камнем на сердце… но потом… вдруг на миг застопорилась в дверях, развернулась и снова подошла к кровати (отметив про себя слишком неестественный бугор, под простыней у Вити).
Он смотрел на меня с интересом и в глазах его появилась надежда, а потом и искорки нарастающего желания. Он сел, протянул руки и развязал пояс на моем халате и тот спал с моих плеч и осел бесформенной кучей тряпья у моих ног, а Витя уже держал мои ладони и тянул меня к себе.
И снова страсть, снова поцелуи, снова взаимные ласки, нежные руки, влажные языки, горячие губы…
… и вдруг «Ооооо, Аххххх, Боооже» я не смогла сдержать стон, когда ощутила как его стальной член погрузился в меня, до сладкой боли растягивая стенки влагалища, я вцепилась в его плечи, но вовремя ослабила хват, побоявшись поцарапать.
Виктор замер, войдя в меня и глядя в мое лицо, ожидал моей реакции. Но черт возьми, как можно передать это чувство, когда огромный рельефный, покрытый венами член не просто входит в тебя, не просто находится в тебе, а заполняет тебя всю до краев, не оставив даже крохотного зазора и даже растягивает твое лоно упираясь своей мощью в стенки влагалища.
— потихоньку, миленький, он такой большой!
Виктор… я не знаю как у него с другими девушками, но меня он чувствовал на все 100, он делал все именно так, как надо, все на пределе, но все в меру… И вот я сама уже подхватываю его ритмичные движения и мы словно движемся в едином танце… в едином строю… в единой волне…
За эти несколько часов Виктор показал многое, на что был способен (но я уверена далеко не все).
Что он вытворял с моими сосками губами, пальцами и язычком, а как ласкал их нежной кожей своих запястий, а как нежно дул на них когда они пылали от его ласк.
Как ласково нежил он язычком бутон и лепестки моей розы. Как неистово заполнял всю меня своим членом, как сдерживался, давая возможность сначала мне получить оргазм, а потом поливал густым прозрачно-белым семенем мою грудь. Как размазывал по ней свой выплеснутый горячий нектар и позволял мне облизывать его влажные пальцы.
А как он целовал пальчики у меня на ногах, ласкал язычком, погружал в рот и посасывал их, как покрывал нежными поцелуями ступни, лодыжки, икры и колени, у меня даже в мыслях не было, что такое может быть, что так делают, что МОЖНО так делать. Казалось, в нем уживаются самые разнообразные противоречия: грубость и галантность, сила и нежность, молчаливость и веселье.
Эх, много бы я отдала, если бы судьба выделила нам еще хоть часок побыть вместе наедине, но я же благодарна судьбе и за те часы, что нам подарила!
Мы вместе принимали душ и сильные ладони Виктора, намыливающие мое тело, вновь пробуждали во мне желание, доводили до исступления и моя роза вновь распускала свой бутон, покрывая лепестки вожделенным нектаром и я, как кошка изгибалась под тугими струями душа и нежными пальцами Вити.
… можно сказать, что к приходу Пашки мы уложились! По крайней мере, следы преступлений были убраны и скрыты, правда плов я так и не успела сварить, пришлось быстро соображать что-нибудь на скорую руку, благо в банках были фаршированные перцы, мои домашние заготовки, их я и поставила варить, когда Пашка позвонил в дверь.
— мамуль, привет!, — чмокнул в щеку.
— здорово братишка, — пожал Виктору руку и обнялся с ним, похлопав по спине, — извини, что оставил тебя одного, да еще и задержался. Как тут мамка, не обижала?
— все отлично, — улыбнулся Витя, но в мою сторону смотреть, наверное, постыдился, да я и сама прятала глаза.
Через 10 минут мы обедали, мальчишки пили пиво, неугомонный Пашка болтал без умолку, и благодаря ему не так заметно было наше молчание и напряжение. Потом я отправила их в комнату, и принялась готовить Виктору еду в дорогу. Так и наступил вечер, я все время была в своих мыслях, то улыбалась, себе, то хмурилась, хорошо, что проницательного Пашки не было рядом.
На вокзал приехали за 40 минут до отправления поезда. Пашка порывался пойти, взять еще пивка, по бутылочке, на дорожку, я хотела было его одернуть, но с другой стороны, хотела пару минут побыть с Виктором наедине, казалось, что нужно сказать какие то слова… или просто помолчать вместе…
— братишка, пойдешь, со мной?
— не дружище, я в машине посижу.
— ну давай, я мигом, — и Пашка быстрым шагом направился к зданию вокзала.
Виктор вышел из машины и сел на переднее сиденье, рядом со мной. В машине был полумрак, моя рука покоилась на рычаге переключения передач, его теплая ладонь легла сверху. Мы смотрели друг на друга, но в полумраке не видели, а скорее чувствовали взгляд друг друга, и мне было очень тепло и уютно под его взором.
Он заговорил первым:
— Лен, приезжай ко мне? Приедешь? Хочешь вместе с Пашкой, хочешь одна. Ты не подумай плохого, я искренне, от чистого

Инцест отца и дочери

Долг платежом красен

Выбор сделан