входили, Маша потянулась включить свет, но я остановил, — Мама не велела.!
– Ты уже мою маму называешь мамой!? Она подставила свои губы, и мы вдоволь нацеловались, я помог ей при свете фонаря раздеться, затем поставил на стол в стаканах штук шесть свечей и попросил Машу зажечь их. Когда воздух затрепетал от пламени свечей, у меня в голове раздался голос, — Накрой зеркало!? Я подошёл к столу и положил зеркало на стол вниз зеркальной поверхностью, так оно лежало почти всегда, и я этому не придавал значения. И тут только я вспомнил, что Настя делала то же самое, когда была впервые тут, делала она это как-то, как будто была в гипнотическом состоянии. С тех пор она ещё была тут дважды, и всегда перекладывала зеркало.
Когда я сел рядом с Машей, а она, как и я смотрели, заворожёно на подоконник, где лежали фото. Штора зашаталась, на пол полетели одна за другой фотографии, свечи за-трещали. Маша шептала со слезами на глазах, — Мамочка, мамочка, мы тебя любим.! Но, всё стихло, так же, как и началось. Ещё долго ничего, не делая, мы просидели молча, и только немного погодя я встал и начал собирать фотографии, но был поражён до того, что меня пробил пот. Фотографии лежали на полу в двух стопках, одна была прижизнен-ные фото Валентины Михайловны. А во второй все фото лежали изображением к изо-бражению, и они были, как бы склеены, разложить их было невозможно. Свечи погасли все сразу, и загорелся свет! Я аж присел, но выключатель был отключен. В голове по-слышалось, — Включи!? И я включил, Маша тряслась, и вся в слезах только одно лепета-ла, — Мамочка, мамочка..!! Я сел рядом и показал ей то, что стало с фотографиями.
Маша, не глядя на то, что я ей показываю, сунула свою голову мне на грудь и как бы искала защиты от чего-то. Я накрыл голову девушки ладошками и прижал её к себе, затем поднял и посадил на руки. Она ещё была под впечатлением произошедшего. Но, опять же, немного погодя заснула…!
Свет погас! В голове прозвучало, — Выключи!? Я, на руках с девушкой нажал вы-ключатель, вспыхнули свечи!
– Спасибо тебе, остальное увидишь после, а теперь она будет спать столько, сколько я ей позволю, иди ко мне!? Я переложил тело девушки на постель и, не раздеваясь, ощутил, что я имею тело женщины. Я ощущал и её стимуляцию на моём органе, и со-кращение вульвы во время её оргазмов. И в моей голове звучал постоянно её голос. Во время перерывов близости при астральном соитий.
– Он любил меня не так, и я его любила неправильно, ни чему не удивляйся, мне с тобой очень хорошо, она будет испытывать с тобой любовные страсти, но любить она тебя не станет, я не дам ей этого..! А теперь приступай к её ласкам, ей нужно сейчас именно это, я благословляю тебя на это.!. Ты сам знаешь, — что кому и сколько надо!
Свечи погасли, занавеска трепыхнулась, и всё стихло. Я прилёг рядом с Машей, и не мог ещё осознать, что это и чем всё это может закончиться. Но, передо мной появился образ. Уже мне знакомый. По-вчерашнему, и по фото. И я услышал в голове опять голос, — Скоро, все твои дамы от тебя начнут отходить! Ты будешь иметь много женщин и де-вушек, а те, которые были с тобой, будут тебя помнить и благодарить, но в жены, ни одна не пойдёт, пока я не разрешу..!
Я буду хранить тебя от лиха и лютого! Я почувствовал на губах чьи-то губы и отве-тил откровенно. Это был прохладный спелый поцелуй и его вкус ещё долго мне напоми-нал о том, что я услышал, это было как наваждение..!
– Приподними на стенке коврик!?
Я подошёл к коврику, что висел в ногах нашей кровати и медленно его поднял. На меня смотрела Валентина Михайловна! Портрет был во весь рост до самого пола, улыбка была как на фото в её спальне! — Теперь дай мне свою правую руку!? Это шептали губы портрета, я протянул, и увидел, как рука женщины протягивала к моему пальцу перстень, но он был дымчатым. Она одела мне его на средний палец, и я почувствовал прохладу его на своем пальце остро и реально. Когда я глянул на портрет, одежда на теле женщины начала растворяться, и я созерцал её голой. Губы её двигались, а в голове у меня звучал её голос, — Теперь опусти коврик, при перевёрнутом зеркале меня не будет видно, завтра покажешь, дочери и оставишь нас двоих!? А теперь помоги ей!?
Образ Валентины пропал, и я интуитивно начал снимать с Марии одежду, она была тяжёлой, но я справился. Она оставалась, как и вчера, только в плавках и я привёл себя в тоже состояние, в котором был с нею вчера, но голос в голове напомнил, что дверь не за-перта и я, повинуясь ему, сделал то, что она мне советовала.
Так же, дождавшись оргазма девушки, от своих ласк в её промежности я вложил её руку в свои плавки и уже решил, что можно спать. Но, рука девушки начала стимулиро-вать моё сокровище, и вскоре я испытал чудеснейший оргазм под лепет голоса, — Тебе тоже требуется удовольствие, и принимай это во благо..! Я встал и занялся своей убор-кой, голос советовал, — Помпа где!? Делай!? Ты нужен мне.! И я делал, так как помпа с тех пор была в укромных моих местах, и я постоянно пользовался ею. Но, Валентина уже становилась моей женщиной.! Реальной.! Я уже начинал с ней разговаривать, и получал ответы.!
— Что мне следует сделать сейчас? – Запусти свою ладошку в её плавки! Я сделал и услышал, сейчас ты будешь, дарит, ей ласку, но я тоже буду в её теле, смелее малыш!? Я почувствовал, что Мария просыпается, она содрогнулась, обнаружив в своих плавках мою руку, и пролепетала, — Тебе так нравится!? И вздохнув, дополнила, — И мне, очень.!
Промежность девушки быстро наполнилась влагой её выделений. Она положила свои руки на мою голову и задышала мне в лицо, подставляя свои горячие и ароматные губы. Наши уста слились, и в продолжительном поцелуе я несколько раз ощущал, как губы девушки становились прохладными, и аромат менялся! Так же становилось про-хладным тело в её промежности. Она всё шире разводила ноги и в какой-то момент при-подняла тело и, сведя их, попросила, — Сними совсем!?
Её руки попали в мои плавки и потянули материю вниз. Я помог ей в её порыве, и начал немного массировать её тело. Вскоре она лепетала и стонала от переживаемого удовольствия. Она запускала в моё тело пальцы и, не контролируя себя, рвала моё тело. Мои губы продолжали поглощать спелость её груди и постепенно, я опускался к её лоб-ку. – Что ты с нами делаешь малыш!? Это был голос в голове. Они стонали обе!
Я вытащил из-под головы девушки подушку, приподняв её зад над кроватью, и уло-жил её тело на подушку. Начиная с пальчиков на ногах, я вылизывал ножки девушки, там было к чему прикоснуться! Мякоть её пышных ног была упругой и ароматной, этот аромат иногда менялся, и тело становилось немного прохладным. В комнате начали про-извольно вспыхивать свечи. Маша ни на что не реагировала, она лежала с умильной улыбкой и грезила, лицо её становилось иногда похожим на мамино. В это время тело становилось прохладнее. И вот я уже подбираюсь в поцелуях к её лобку. У неё очень мя-систый и прелестный фардж. Губёшки покрыты еще юношеским пушком, и я начинаю всасывать их мякоть. Тело девушки начинает выворачиваться, тем самым мне становить-ся удобнее, облизывать её прелесть.
Тишину комнаты наполняют откровенные и гортанные стоны и лепет. Вся мякоть её прелести начинает судорожно подрагивать и вскоре, когда я всасываю её клитор, тело выворачивается и оседает в спелом стоне. Девушка дышит громко и страстно, но не те-ряет сознания. В голове слышен тихий голос, — Да ты парень, умница, ни я, ни она о таком и не мечтали даже..! Теперь она уснёт, а тебе придётся прогуляться, утром вам в школу, но я остановлю время, и тебя, никто не увидит, если ты заснёшь на пару минут, то тебе и этого хватит, а теперь смотри!? Она уже спит! Делай свой туалет и пошли!?
— Милая.! Погоди.!?
— Ну надо же.!, я уже Милая.?! И что там у нас!?
— Её надо на омовение., я сейчас её выложу на клеёнку, и она должна описаться, иначе у неё тут в промежности будут проблемы, ты помоги — как можешь !?
Подложив под попу Марии клеёнку, я вложил в промежность полотенце и вскоре почувствовал её горячие выделения мочи..! Далее я в присутствии Валентины немного ей пояснял, — для чего это..! Она немного чертыхалась и с сожалела о том, что много она ви-димо, не ведала в своей короткой жизни!
После того как промежность Маши была вновь укрыта материей плавок, я оставил её по повелению Валентины., закрыв «дачу» удалился с ней ведомый ею..!
Некоторое время она ведёт меня по ещё мало мне знакомому посёлку и всё так же в моей голове она меня просвещает, что сейчас я должен буду сказать несколько слов, че-рез закрытые двери. Когда будет близость, мне не стоит ничего делать лишнего, в том смысле, что я не должен так делать ещё кому-то, как только что сделала её дочери.
И вот она просит посмотреть на крылечко, свет над крылечком гаснет, — Теперь сту-чи и всё как я просила. Я стучу и через некоторое время слышу женский голос, — Кто там?
– Валентина просила зайти!? Немного погодя открывается дверь и женская рука подаёт ключ, когда я беру его в руки, палец мне показывает на двери летней кухни. Голос Валентины советует, — Иди.! Я вхожу в настоянное тепло летней кухни и начинаю ощущать, как воздух наполняется знакомым мне ароматом палёных свечей.! За мной от-крываются двери, и входит женщина, свет мы не зажигаем и когда она заходит, я вижу что даме лет сорок. На улице вспыхивает лампочка над крыльцом, которая погасла, когда я входил во двор. Женщина подставляет губы, и после продолжительного поцелуя недо-умевая, говорит, — Надо же..! Она и с того света мне любовников посылает!?
Она властно стаскивает с меня штаны и, распахнув свой халат, тянет меня к столу. Оперевшись задом на стол она разводит свои мягкие и горячие ноги и властно наезжает на моего красавчика. Стон и лепет наполняют тишину помещения. Валентина советует поцарапать её тело на талии и спину, чем я и занимаюсь. Женщина заходиться от таких ощущений и начинает танцевать, срываясь с края стола. Одна её нога откинута

Необычная встреча в вагоне метро

История заброшенного тира

Шестой день заключения