дамы, Люда с Ниной, но у них могла начаться и своя жизнь, им только следовало шевельнуть пальцем.
А в четверг меня уже ждала Анастасия! Отчим занимался нашим переездом, я начи-нал переезжать из интерната, но ещё ночевал пока там. В первые дни, ездил и в будущий дом, но возвращался вечерним поездом в «Прохоровку». И вот четверг, никуда я не по-ехал, сестре было сказано, что у меня тут некоторые дела, и она выехала с классом без меня. Получив на перемене ключ от физ. кабинета я после уроков уже ждал Анастасию в ею приготовленной комнате, там же среди стеллажей. Вошла она немного задумчивая, сама закрыла двери и попала в мои объятия. Но, что-то её заботило и она, немного насы-тившись поцелуями, рассказала, что на лето в пионерлагерь набирают преподавателей. Сегодня приехала зав. Районо из Новокузнецка и предлагала им провести лето с детьми. Я понял, — кто приехала..!, и предложил ей дать своё согласие.
– Но, у меня в конце лета покос!?
– А мне тоже хочется покосить! Возьмёшь меня на покос!?
– Да я то что, правда у меня есть ещё сестра, она медик, живёт уже семьёй, там мо-жет и зять помочь, если ты не против, то я поеду, а как мы будем встречаться!?
– Я там все кусты знаю, ведь ты же знаешь Катю, она там была, и мы там познако-мились!?
Она задумчиво теребила губку пальчиком и, улыбнувшись чему-то своему, обвила мою шеё и подалась телом. Вскоре она уже ни на что не обращая внимания, лепетала в страстном экстазе. Она была в моих руках, и я делал то, что желал. Оргазмы её захлёсты-вали. Она не только получала оральные и девичьи грёзы на постели, но и становилась ко мне задом лежала на партах, и всё это время она была со мной поверхностно.
В минуты наших перерывов она восхищалась и недоумевала, что вот так всё просто и доступно, а с другим как-то не так, как желается девушке. Она откровенно рассказала, как она лишилась девственности, но её рассказ был один к одному как рассказ у Людми-лы. Я в свою очередь поинтересовался, как ей больше всего удобнее и как она получает, уже опробовав, и осознав свои оргазмы, наиболее насыщенные оргазмы. Она показала как.
Оказалось, когда она находится поверх меня или когда она, стоя, а я припадаю, и она оседает задом.
– Но, когда ты задом, то мне плохо видно твоё лицо!? Она встала и оперлась на пар-ту и повернула голову, — А так видно!?
– А так просто прелесть!
– Вот теперь я буду тебе это показывать, а ну давай, нечего прохлаждаться!? И мы занялись.
Она немного на меня поглядывала, но вскоре увлеклась и прикрыла свои утомлённые экстазом очи. Когда её пробил откровенный оргазм, она опустила своё лицо, но у меня в её присутствии наступал мой..! И продолжая, я дождался, и она созерцала через некоторое время, как я заканчивал свой оргазм. Она просто смотрела через плечо, но ко-гда я начал его убирать она поучаствовала. И когда я был вымыт, а мне необходимо было ещё и слиться, но ведь у нас не было внутренней близости, мы оставили это без сливания. Но, она получила урок, на тот случай, если в её руки попадёт мальчик, ведь она не уродина, а в среде учителей такое бывает, как произошло с нами.
Настя противилась всему этому, и благодарила моих учителей, если они имеются, за то, что ей досталось вот такое счастье, но такое счастье теперь приходилось прятать. И ей это очень нравилось! Расходились мы, надеясь на понедельник.
На следующий день я съездил в свой новый дом и помогал бате готовить теплицы, кое-что мы делали и во дворе. Мама уже жила там и ходила за «дочкой». С вопросами, — А как это или то, делала её мама!? Это немного угнетало Машу, но она ей подробно всё рассказывала.
Во дворе теперешнем, нашем, под одной крышей находилась и летняя кухня, про-сторная и светлая. Баня, гараж, дровяник, хозяйства они не держали, отчим работал в ор-ганах МВД. У него была и машина и мотоцикл, который он предоставлял в моё распоря-жение, нужно было провести техуход после зимней консервации, — И, если нужно поль-зуйся..! На «даче», которая находилась на другом конце посёлка, был огород. Свои фото принадлежности я перенёс туда, когда он их перевёз, по части моего увлечения радио, он сразу остановил мои порывы выхода в эфир, и предложил своего знакомого, который это делал официально. Так появилась коротковолновая антенна, и меня зарегистрировали. Всё теперь было официально, но это станет только осенью.
А пока я прибирал к рукам крышу и кое-что творил на даче. В пятницу на этой же неделе я имел аудиенцию с Розой в нашей школе. Она попросила нас оставить, и мы бе-седовали на тему летнего лагеря. Но, вошедшая за чем-то, или подозревая что-то, Настя была свидетелем части нашего разговора и сама стала его участником, она так же, со-глашалась на летний заработок. Я при ней рассказал о своём переезде, чем дал понять Розе, что в это воскресенье буду занят, но она показала колечко.
Хотя я в это плохо верил, просто она понимала ситуацию. Такое же колечко уже имела и Настя, но относилась она ко всему этому с пониманием и женской солидарно-стью. Когда Роза уйдёт, она меня задержит «сборкой схемы», и спросит об этом человеке, и я не стану лгать! Она опустит глаза и попросит прощения за своё любопытство, — Но лучше нам быть всегда откровенными!? Она кивнет, соглашаясь и чмокнув меня в щечку и улыбнувшись, скажет.
– Спасибо! Мне приятно твоё доверие, и это была твоя жизнь, я и сейчас не стану на неё посягать!?
Вскоре, а это будет через недельку. Анастасия, будет у меня на даче, родители будут мне уже доверять, да и не доверять мне, у отчима не было ещё причин. Ночь с Настей окончится моими проводами её на ночной поезд, она поедет домой. Затем наши встречи уже станут частыми, то в школе, то на даче, но Маша как-то узнает о нашем романе, шила в мешке не утаишь! Ей будет дан материал Кулём, она его изучит, но это будет немного позже.
А как-то после бани, она пойдёт со мной на дачу, игнорируя предложение подруг, идти на танцы. В это время и в «Степановке» был свой ансамбль. И танцы были под му-зыкальные инструменты. Но, она предложит мне, уделить ей немного внимания. Я буду «свободен», и мы пойдём вместе на дачу.
Внешне Мария выглядела как Катя, тёмно голубые глаза, немного вьющиеся темно каштановые волосы, полновата. По характеру она будет не замкнутой, но будет грустить о маме. С этого я и начну наш разговор, — Ты знаешь, наверно от чего мама погибла!?
– У неё было гинекологическое заболевание! Затем развился РАК!
– Давай с тобой немного об этом поговорим!? И она, укрыв лицо ладонями, дала волю слезам.
Ночевал я на даче уже часто, так как в доме было мало места. Там я топил печь и чтобы не стеснять родителей. Иногда спал даже на летней кухне, но я себя не чувствовал изгоем. Там спала ведь ещё и моя «сестра», а это надо было учитывать. Старшая, в лето, уедет на практику, они поедут в тайгу. Я переберусь на крышу, Маша будет жить то дома, то на летней кухне, но и она поедет со мной в лагерь. А пока мы сидели, и она плакала. Я встал перед ней на колени и как мог, успокаивал.
Немного погодя, она растёрла слёзы и, опустив лицо, прошептала, — Как это тяжело, и никто этого не вернёт!?
– Но, жизнь продолжается!?
– Я понимаю, но мама!? У меня больше никогда не будет мамы!? Она отвернула за-плаканное лицо и всхлипывала. Я положил свою голову ей на колени, и она произвольно начала гладить меня по волосам. Это был просто порыв.
Немного подождав, я перевернул голову в её ноги и вдохнул аромат её тела. Она на-чинала трепать мои волосы, и уже немного отходя от нахлынувшего начала тянуть меня за волосы, так, чтобы я повернул лицо. Она смотрела на меня, немного грустно улыбаясь, и шевелила губами, облизывая свои слёзы. Я поднял лицо на уровень её губ, и она поче-му-то закрыла наполненные слезами глаза, я нежно стал слизывать её слёзы со щек, с лица и это повергло её в приступ новой истерики. Тело девушки тряслось, она почти кричала, а из закрытых глаз текли горячие слёзы, ну что я мог сделать.!, только слизывал её горе и всё!
Она, немного отойдя, прошептала, — Ты такой внимательный, от тебя без ума все девчонки, ты мне так помог.! У меня не было брата, а вот теперь есть, она открыла глаза и смотрела на меня грустно и не препятствовала моим поцелуям, но это были поцелуи сострадания. Я просто снимал с лица и губ её слёзы.
Она вольно, закрыв глаза, обняла меня своими полными руками и прошептала, — Я наверно скоро влюблюсь в тебя, ведь мы не родня!? Она уложила свою голову мне на плечо и вытирала уже своими ладошками своё горе. Я чмокнул подставленную шейку, она сжалась, и приникла на ещё один поцелуй. Затем повернула лицо, не открывая глаз, и я обрамил её трясущиеся губы. Она ещё не вышла из истеричного состояния и немного тряслась, а может, уже впадала в экстаз. Вскоре она отняла свои губы и попросила вы-ключить свет, затем я взял её на руки, и посадил себе на колени, она опустила лицо и произнесла, — Прости!?
По весу она была тяжёлой. Роста мы были одинакового. Когда она уютненько усе-лась на мои коленки, она спросила, — А тебе не тяжело!? А то ведь я вон кака..! Я ничего не говоря, начал гладить девушку по голове, и она подала губы.
Не оставляя своего занятия, я припал, и ощутил соль боли и горя на её устах в оче-редной раз. Я не разрушал её порыва, и никуда не торопил, она просто получала моё уча-стие. Но, она через некоторое время произнесла, что ей очень жарко и что она уже поте-ет. Я помог ей снять спортивную кофту. Под ней была блузка, а по следующим ощуще-ниям через материю я понял, лифчика на ней нет, но, никуда не торопил. Она усажива-лась поуютнее, и это вызывало в моих штанах некоторый интерес к ней как к телу. Она видимо это почувствовала и всё спрашивала, — А не тяжело ли мне держать её на руках!?
– Когда мне станет тяжело, я тебе скажу, ладно!?
– Ну ладно..!
Нацеловавшись вдоволь, она всё умащивалась и вскоре заснула. Я сидел спиной, опираясь о стену, на которой был коврик. Её волосы щекотали мне лицо, губы были ря-дом, их хорошо было видно, от света фонаря, который проникал сквозь пространство между штор, что они опухшие

Сноха и свекр

Джульетта (на речке)

Все что произошло в отпуске остается в отпуске