Татьяну Владимировну, умницу и красавицу, которую какие-то обстоятельства толкнули в общежитскую койку негра. Например, долговые обязательства. Тогда она вполне могла пожаловаться тому, перед кем у неё долговые обязательства и в Крылатском вместо красивого секса меня ждёт избиение до полусмерти.
Страшно? Я перебираю вещички в своём шкафу. Да, для светской вечеринки гардеробчик у тебя небогатый.
Не страшно, подумал я. Если она должна, она не будет жаловаться, зная, что ей ответят: милая, это твои проблемы.
Власть — скользкая дорожка, я иду от метро в стороны улицы, указанной на листочке с адресом. Я совершенно не понимаю, что мне делать с этой вдруг свалившейся на меня властью. До поступления в университет, в Оренбурге у меня была девчонка, туповатенькая по сравнению с московскими чиками. С ней был секс, обычный, пожалуй, даже скучноватый. В Москве было несколько проституток, но тоже как-то на бегу, одна даже мне сказала, у тебя время заканчивается, давай-ка поживее, а то доплачивать придётся за лишний час. Между прочим, я первый раз остаюсь у москвички на ночь.
Таня. Я решила одеться как шлюха из борделя. Белые чулки, прозрачный пеньюар на голое тело и туфельки, ни трусов, ни лифчика. Мальчик ведь совсем молоденький, лет девятнадцать, несомненно, он понятия не имеет, как нужно обращаться с женщиной.
Меня интересуют две вещи. Нахлынет ли на меня наваждение, как это бывало с чернокожими. И если не нахлынет, то смогу ли разбудить в себе похоть, мне ведь некуда деваться, мне эти фотографии в интернете совершенно ни к чему.
— Привет! — я открыла дверь. — Рада тебя видеть!
— Здрасьте! — неуклюже поздоровался он. — Обувь снимать?
— Снимать. Вот тапочки.
«Стесняется, — подумала я. — Забавно!»
Он сидит в кресле в гостиной, я стою перед ним. Он внимательно рассматривает меня. Наконец я произношу: — Ты пьёшь коньяк?
— Пью, — хрипло говорит он.
Я наливаю в бокалы «Хеннесси»: — Называй меня Таня.
Он краснеет как девушка: — Хорошо.
— Как ты предпочитаешь, сначала поцелуй, а потом минет или наоборот?
— Наоборот, — не слишком уверенно говорит он.
Я расстегиваю ему джины и достаю член. Как забавно, управлять собственным желанием. Через некоторое время он хватает меня за уши и бурно кончает в рот. Я поднимаюсь на ноги: — На брудершафт, мой победитель!
Я. Мы лежим в постели и болтаем. Таня пристроилась между моих ног, время от времени она облизывает мне член.
— Пятьдесят четыре негра за 18 лет это круто, — говорю я. — Наверное, они слились у тебя в одну большую чёрную маску.
— Лиц не помню, — смеется Таня. — Одни хуи.
— У тебя нет девушки, почему? — спрашивает она.
— Ты не поверишь, — говорю я. — Я — стеснительный.
— Отчего же, верю, — говорит Таня. — Это не такое плохое качество. Когда-нибудь найдётся та, кто это оценит. Если тебе, конечно, это нужно.
— Не знаю, — говорю я. — Пока мне нужно отодрать тебя в сраку.
— Я не против, — Таня забирается на мой кол. — Мне нравится, когда мною помыкают.
Таня. Виктор уехал на занятия. Я лежу в ванне. Любопытно, это первый ёбарь за 18 лет, которого я знаю по имени. Может быть, я старею?
Я решила сыграть в рискованную игру. Я не стала просить уничтожить фотографии, ночью, когда он спал, я положила в карман его джинсов пятьсот долларов. Надеюсь, он поймёт, что я предлагаю дружить.
Не могу сказать, что он очень понравился мне в сексе. Пожалуй, быстро устает для его возраста. Произошло нечто более важное. От начала до конца я всё сделала сама — я сама разбудила в себе похоть, я сама вела себя как последняя блядь, я больше не видела со стороны эту ватную куклу, которая визжит от восторга при проникновении чёрного члена. Наступила цельность вместо раздвоенности и пусть эта цельность лежит за пределами общепринятой морали, мне наплевать. Значит, такая у меня сущность — быть развратной сучкой. Теперь интересно понять, превратится ли у мальчика эта увлекательная игра в жизнь?
Во время моих практик с неграми я нечасто попадала в групповухи с другими тёлками, однажды, когда меня пялили втроём на каком-то грязном диване в Беляево, на четвереньках вползла довольно смазливая брюнетка, её звали Элис. Мы слегка полесбиянили, я не была в восторге, по мне нет ничего лучше твёрдого мужского члена, но, прощаясь, обменялись телефонными номерами, всё-таки отныне молочные сестрички. Элис младше меня лет на пять, как я догадываюсь, замужем и занимается этими шалостями из корыстных интересов.
Я позвонила ей: — Давно не виделись. Не хочешь выпить чашечку кофе?
— Давай, — сказала Элис. — Я работаю на Таганке, приезжай к семи вечера в «Шоколадницу» напротив кольцевой метро.
— Ну, не знаю, — сказала Элис, выслушав моё предложение. — Я без презерватива как-то побаиваюсь…
— Мне нужна натуральность. Страсть и похоть, презерватив же сразу покажет, что дело нечисто. Не волнуйся, у мальчика всё в порядке, впрочем, как и у меня. Я добавлю для успокоения нервной системы.
— Хорошо, — сказала Элис. — Мой рогатик очень кстати на следующей неделе уезжает в командировку. Дочку отправлю к бабушке. Так что жду звонка. Лямур де труа у тебя дома или в отеле?
Я. Таня рекомендовала посмотреть фильм «Последнее танго в Париже». Я посмотрел, не очень похоже на нашу историю. Она всерьёз решила взяться за моё образование. Я не против. На днях в гулкой главной аудитории факультета я давал ей в рот. Таня так смешно чмокала, когда глотала мою сперму.
Последнее время я ловлю себя на странном ощущении. Мне кажется,
будто я живу во сне. Трахаю Снежную Королеву когда хочу и как хочу, у меня завелись карманные деньги, я господин своей жизни. Но если я проснусь, кто я — опять нищий зимний воробей с истфака?
— Вечером будет сюрприз, — сказала Таня.
Вот интересно, подумал я, опыты всегда ставят на мышах. Значит, предполагается, что у мышей есть какие-то мозги, иначе как транслировать их поведение на человека. Но когда мышь жрёт сыр перед мышеловкой, разве у неё есть мозги? Или это сближает её с человеком?
Дверь открыла чуть полноватая брюнетка.
— Привет! — сказала она. — Я Элис, двоюродная сестра Тани. Да ты проходи!
— А где Таня? — спросил я.
— Её в университете задержали, скоро будет. Открой бутылку вина.
— В Москве живёшь? — спросил я.
— Нет, в Костроме, к Тане в гости приехала. Достало меня в школе работать. — Элис сделала страшные глаза. — Я злая yчилка математики.
— Ну, тогда за yчилку! — я разлил вино.
— Спасибочки! — Элис отпила из бокала и примостилась ко мне на колени. — Слушай, пока Тани нет, трахни меня, пожалуйста. А то меня муж совсем не эбэ.
Мы сидели, развалившись в креслах, пьяные, голые и весьма довольные собой, когда пришла Таня.
— Не могли меня подождать, развратники, — недовольно произнесла она. — Элис! Будешь наказана!
— Слушаюсь! — та проворно встала на четвереньки.
— Лезь под стол! — приказала Таня. — И высоким мелодичным голоском повторяй: я — зайчик, зайчик, зайчик, я в жопу не даю.
— Уже дала, — зевнув, не согласился я.
— Я мужу не даю, — поправила Таня. — Вперед, овца, выступление на бис!
Таня. Мне кажется, Элис была не очень довольна, когда посреди разгула я воткнула ей в задницу фаллоимитатор и опрокинула на голову торт. Впрочем, это её проблемы, оплачено.
«Хорошая шлюшка, — сказал Виктор, когда мы остались вдвоём. — У тебя много таких?»
— Таких можно находить, — сказала я. — Это не так сложно и, в общем-то, не так дорого.
— Тебе нравится покупать людей? — спрашивает он.
— Деньги, как любое искушение, раскрывают внутренний мир человека. Не всегда, но, как правило. Впрочем, это из категории философствования, не женское дело. У меня есть предложение поинтереснее.
— Какое? — мне кажется, Виктор начинает побаиваться меня.
— Я выхожу замуж, — выдержав небольшую паузу, произношу я. — Не волнуйся, не за тебя.
— А за кого? — спрашивает он.
— Один милый дядя. Он давно ухаживает за мной, я иногда с ним сплю, он мой официальный любовник. Он, кстати, женат. Поэтому ты трахнешь его жену, он вас застукает, сгоряча разведётся и женится на мне.
— Отличный план, — говорит Виктор. — Только мне это с какого перепугу?
— Для того чтобы дальше ебать меня, но уже в качестве замужней женщины, — я обнимаю его и нежно целую. — Или я больше тебе не нравлюсь, мой господин?
Я. Я зашёл в гости к Бубубу.
— Ты если деньги попросить, — сказал негр, — больше чирика не могу. У самого сейчас не очень.
— Слушай, ты с месяц назад тут одну блондинку драл, такую фигуристую. Ты где с ней познакомился?
— Блондинку? — негр нахмурил лоб. — Не помню. Может, на улице снял, может в кафе. Не помню точно. Понравилась тёлка?
— Как ты их снимаешь? — спросил я. — Эта вроде не шлюха из подворотни.
— По блеску в глазах, — сказал Бубубу. — Белые бляди любят с нами трахаться. Мы для них что-то вроде гладиаторов или обезьян, уж точно не люди, так — говорящий хуй. Ты думаешь, что ебешь её, а на самом деле это она тебя имеет, позволяет с чёрными такое, о чём постеснялась бы попросить белого. А мимо будет проходить и не заметит, посмотрит сквозь, будто ты пустое место.
— Ты уже не перебирай, — сказал я. — Не все так думают.
— Я не обижаюсь, — сказал негр. — Как там у вас говорится: каждый сверчок должен знать свой шесток. Если деньги будешь занимать, по сорок процентов, извини, трудные времена.
«А ведь Таня за бедного замуж не выйдет, — подумал я. — Статус не позволяет. Как русские графини во время эмиграции — в поломойки не пошли, в проститутки без проблем».
А ты-то сам кто, подумал я. Ну, откажись от Снежной Королевы. Будешь на последние копеечки умасливать какую-нибудь уродину в «Макдональдсе», так ведь ещё и не даст, тварь, чувства ей нужны, жопе толсторылой. Через три года закончу учебу, поеду в Оренбург, в школе учителем истории работать. Великое, блядь, счастье — диплом столичного университета, на стенку повесить и самому рядом повеситься.
Это ненормальная жизнь — то, что мне предлагается. Это онанистические фантазии, которые перекочевали в реальность. А превратиться в убогое быдло, прячущее заначку от жены и тихо пьющее по

Поездка в Питер

Знакомство с кавказскими членами

Алкоголики в подезде. Часть 1