из них мечтала о том мгновении, когда господин призовет ее к себе на ночь. Но как ни странно, сейчас они были рады за Шамсию. Девушки немножко завидовали тому, что принц выбрал сегодня именно ее, но ни одной не хотелось быть первой. Страшновато. Ведь не смотря на все уроки о том, как доставить удовольствие своему господину, они были девственницами. Сопровождаемая госпожой Мадиной и рабами, Шамсия вернулась в свои покои. Служанки быстро приготовили наряд для нее, роскошное, расшитое серебром голубое одеяние. В нем Шамсия казалась легкой воздушной пери. Волосы перевили серебряными нитями. От волнения Шамсия была, как в тумане, толком не осознавая, кто сейчас около нее, во что она одета. В груди испуганной птичкой билось сердце. Наконец, Мадина решила, что Шамсия готова. Они вышли из покоев, Мадина обняла взволнованную девушку и прошептала: «Не бойся, птичка моя, все будет хорошо!» Шамсия села в носилки. Рабы подхватили их и быстро двинулись в крыло, где располагались покои принца. Они остановились перед резными дверьми, ведущими в его комнаты. В коридоре было тихо, освещение тусклое, и сердце бешено колотилось в груди юной Шамсии. Недавно принятый в гарем принца евнух, сопровождавший носилки, наклонился и шепнул:
— Идите, наш господин ждет вас.
Шамсие, у которой дрожали колени, помогли выйти и подтолкнули к дверям.
Она оказалась в приятой, средних размеров комнате с выложенным изразцами камином в углу, в котором приветливо потрескивали дрова. На стенах висели толстые ковры — синие, зеленые и красные. Под ногами, которые еле держали девушку, также был ковер. Отполированные до блеска медные лампы давали мягкий свет.
Обстановка в комнате была скудная, тем не менее она выглядела роскошно. Слева располагалось мраморное возвышение, на котором была устроена широкая квадратная постель, задрапированная золотистым бархатом. У двери стоял большой деревянный сундук, обтянутый кожей и золотыми обручами. В дальнем углу — низенький круглый столик, а вокруг него были разбросаны разноцветные шелковые подушки. Высокая серебряная курильница наполняла комнату ароматом тлеющего сандала. Прямо напротив входной двери на противоположном стене имелась арка, выходившая в личный сад принца, откуда открывался вид на море. Голос Селима донесся именно из сада:
— Иди сюда, Шамсия.
Приблизившись к принцу, девушка упала на колени, и голова ее коснулась земли. Селим быстро поднял ее за плечи и поцеловал в лоб:
— Никогда больше не становись передо мной на колени. Эта лакейская привычка умной женщине совсем не к лицу.
— Спасибо, мой господин.
Он отвел ее к балюстраде, выходившей на море.
— Луна на воде — это очень красиво. Но луне далеко до тебя, моя голубка. Ты похожа на солнечный луч в рассветный час.
— Спасибо, мой господин.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Так, так… Клянусь бородой Пророка, тебя заставили облачиться в традиционные одежды?
— Да, мой господин.
Улыбка тронула его губы, и он коснулся рукой ее вуалей. Шамсия поежилась.
— Тебе холодно?
— Да, мой господин.
— Неудивительно. Это одеяние предназначено для того, чтобы подчеркивать наготу, а не согревать. — Он негромко рассмеялся, — В ногах моей постели есть шерстяной халат. Надень его.
Шамсия вернулась в комнату, взяла и закуталась в мягкий и теплый шерстяной халат белого цвета с узором, вышитым золотой нитью. Он был ей велик, Шамсия утонула в этой уютной вещи. Приподнимая длинные полы халата, девушка повернулась, чтобы вернуться в сад, и увидела в проеме арки принца. Он молча смотрел на нее. На нем тоже был белый длинный халат.
— Сейчас теплее?
— Да, мой господин.
— За эти несколько минут ты три раза сказала: «Да, мой господин» и дважды: «Спасибо, мой господин». Раньше ты была не в пример красноречивее.
Робко взглянув на него, она дрожащим голосом произнесла:
— Простите, мой господин.
Он окинул ее внимательным, изучающим взглядом. В глазах его на мгновение вспыхнул дьявольский блеск, и он быстро подошел к ней. Всхлипнув, девушка отпрянула от него, но остановилась, услышав смех.
— Так я и думал, — проговорил принц. — Ты все еще боишься меня. Успокойся, милая Шамсия. Мне еще ни разу не приходилось насиловать женщин, хотя, признаюсь, однажды я был на грани этого.
— О, мой господин, мне так стыдно! Прости, прошу тебя.
Подойдя к ней, он осторожно обнял ее.
— Давай присядем. — Селим легонько подтолкнул ее к горе подушек у стола, а когда она опустилась на них, продолжил:
— Теперь послушай. Знаешь, почему я уехал на охоту после встречи с тобой на лесном озере?
— Я думала, ты рассердился тогда на меня, господин.
— Нет, дело не в этом. Просто я испугался. Испугался того, что если останусь, то не сдержусь и нарушу обещание, взяв тебя силой. Чувствуешь аромат курений, птичка? А вон видишь, в окно заглядывает полная луна. Я тебе обещал все это, разве не так? Я похож на человека, который склонен к насилию?
— Я не подумала, мой господин…
— Не подумала? Тебе это несвойственно, Шамсия. Скажи, могу ли я рассчитывать, что ты вернешь мне хоть в малой степени то чувство, которым я преисполнен к тебе?
Он развернул ее к себе лицом. Шамсия потупила глаза, но принц видел, как она покраснела.
— Посмотри на меня.
Она подняла голову, и он был ослеплен светом ее необыкновенных глаз. «О Аллах! — пронеслось у него в голове. — Дай мне силы сдержаться и не овладеть ею сию же минуту!»
Наклонившись, он нежно поцеловал ее в губы.
— Боже мой, ты не лишилась чувств! — воскликнул он в притворном удивлении. — Можно еще разок?
Она рассмеялась:
— Да, мой господин, прошу тебя. Когда ты делаешь это так нежно, мне не страшно.
На этот раз он обнял ее. Ее крепкое юное тело и нежная кожа сводили его с ума. Их губы встретились. Поначалу принц хотел лишь повторить первый легкий и короткий поцелуй, но у него недостало сил оторваться от нее… Вот он почувствовал, как она ответно обняла руками его шею, а затем случилось и вовсе невероятное: его зубов коснулся кончик ее трепетного языка. Он задрожал и отшатнулся.
— О Аллах! — прошептал он потрясение. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я могу пасть.
— Прости, мой господин, но я всего лишь женщина… Мне страшно.
— Гурия моя… — проговорил он. — Страсть затмила мне разум, и я совсем позабыл, как страшно всегда бывает в первый раз… К тому же тебе, конечно, вбили в голову, что ты должна угодить мне и если этого не сделаешь, то жизнь твоя кончится? Забудь обо всем, что тебе вбили в твою прелестную головку.
Он нежно притянул ее к себе, коснувшись губами ее роскошных волос, от которых исходил дурманящий аромат. Свежесть и близость ее тела будили в нем дикие желания, но он сдерживался.
«Я не должен с ней торопиться, не должен!»
Губы его скользнули по нежной коже ее щеки. Она вдруг сама повернулась к нему и нашла губами его губы. Дыхание их соединилось, она вновь обняла его за шею и прижалась к нему. Испустив приглушенный стон, он поднял ее на руки и отнес на постель.
Селим осторожно положил ее на подушки, и, когда хотел на мгновение оторваться от нее, чтобы лечь самому, она не дала ему этого сделать и вновь притянула к себе. Он лег рядом, опершись о локоть. У него то сжимались, то разжимались кулаки. Ему мучительно хотелось накрыть ее своим телом и быстро овладеть ею. Селим сдерживался из последних сил…
Наклонившись, он вновь поцеловал ее, исследуя кончиком языка ее полусомкнутые губы. Затем, не в силах сдерживаться, он положил руку ей на грудь. Дрожь пробежала по всему телу девушки, когда принц нетерпеливо распахнул на ней халат, стянул легкие одежды и накрыл ладонью нежный холмик юной груди. Другая его рука опустилась вниз и коснулась бархатистой поверхности бедра. Шамсия охнула.
— Нет! Прошу вас, не надо, господин!
Остановленный ее возгласом, он убрал руки и только молча любовался ее полной юной грудью, плоским животом и длинными стройными ногами.
— О Шамсия! — проговорил он после долгой паузы. — Если бы звезды могли видеть тебя сейчас, они устыдились бы собственного уродства.
Она стыдливо попыталась закутаться в халат.
— Нет! — воскликнул он. — Мне нравится смотреть на тебя.
Она побледнела от резкости его голоса и тут же покраснела. Селим улыбнулся. Он отбросил халат и смело накрыл левую грудь. Он чувствовал под пальцами нежный, отвердевший от возбуждения сосок и слышал, как сильно колотится ее сердце.
— Произнеси мое имя, — приказал он. — Ты еще ни разу не называла меня по имени.
— Селим… — прошептала девушка.
— Еще. — Рука его отпустила ее грудь и быстро скользнула на бедро.
— Селим…
Он распустил ее волосы, и они роскошными волнами заструились по плечам. Он ласкал ее нежное тело, его руки изучали и гладили его. И тело девушки медленно просыпалось, отзывалось на его настойчивость.
— Ты прекрасна, — прошептал он, обращаясь не столько к ней, сколько к самому себе. — Я видел много красивых женщин, но такой утонченной, как ты, еще никогда. Я хочу тебя. Если ты прикажешь мне ждать, пока и в тебе зародится чувство, я буду ждать. Но, клянусь Аллахом, я взял бы тебя сейчас, если бы посмел!
Шамсия, преодолевая страх, притянула его за шею к себе.
— Да, мой господин, — еле слышно прошептала она. Он пораженно заглянул ей в глаза, а она в ответ робко улыбнулась.
«Только осторожно!» — приказал он сам себе, накрывая ее собой.
Войдя в нее, он почувствовал внутри нежную преграду. Шамсия напряглась, а Селим выждал паузу, дабы успокоить ее, осыпал поцелуями ее лицо, провел рукой по шелковистым волосам. Почувствовав, что девушка успокоилась, он решительно сломал преграду.
Она не вскрикнула и не закрыла своих удивительных зеленых глаз. Напротив, те раскрылись еще шире, и в них отразился немой восторг, ибо боль сменилась приятным ощущением, которое, усиливаясь, волнами прокатывалось по всему ее телу. Через минуту Шамсия услышала чей-то низкий, животный стон и вздрогнула, поняв, что он сорвался с ее собственных уст.
Боль ушла и окончательно уступила место наслаждению. Она искренне подавалась своим упругим телом навстречу ему,

Экзамен с пристрастием

Гарри Поттер и Беллатриса Блэк

Сладкое наказание