улыбнулся и ответил:
— Все, умолкаю. Но ты сам, мой господин, скоро поймешь, почему мне эта девочка ближе остальных.
Селим с самого начала всерьез заинтересовался ею. А тот совет, который она дала ему на торжественном празднике во дворце отца-султана, вызвал в нем живой восторг. Она была умна, преданна и красива. Все это, безусловно, радовало его. За те три дня, что они прошли караваном из Константинополя, он неоднократно имел случай удостовериться, что она во всем любит быть первой, несмотря на природную мягкость. С подругами по гарему она держалась приветливо и ровно, уступала госпоже Мадине, а вот сегодня проявила еще и скромность… Всего этого было достаточно для того, чтобы принца охватило желание сойтись с ней ближе. Его волновала не только красота ее тела, но в данный момент он не мог думать ни о чем ином.
Дворец будут приводить в порядок как минимум с месяц. И что же, все это время он будет вынужден находиться рядом с ней, не имея возможности прикоснуться к ее нежной коже? Ведь он обещал ей красивую комнату, но как сдержать обещание и дождаться, пока эту комнату приготовят?
Он знал, что у него не хватит сил. Можно, конечно, пока уложить в свою постель другую девушку, но он не хотел другой, сейчас его мысли занимала только Шамсия.
Поднявшись, он быстро вернулся в лагерь и отыскал тетушку:
— Я уезжаю на охоту, — сказал он ей. — Пока во дворце творится хозяйственная суета, мужчине здесь не место. А через месяц, когда все будет, как я надеюсь, готово, мы вернемся.
И с этими словами, не дожидаясь ответа, он оседлал коня, кликнул телохранителей, и они ускакали.
В течение месяца дворец Лунного света совершенно преобразился, вернув себе утраченную красоту. Теперь он и верно походил на редкую жемчужину, лежавшую среди светло-зеленых холмов. Внешние стены очистили песком, и они вновь засверкали белизной. Сломанные колоннады, окна, декоративные решетки и фонтаны отремонтировали. Печи в кухне протопили, кладовые доверху набили припасами. Крыши пристроек выложили свежей соломой, а из выкрашенных заново стойл конюшни доносилось ржание лошадей принца Селима.
Вскоре привезли мебель, и она была расставлена в комнатах дворца Лунного света с большим вкусом. Рабочие повесили лампы, расстелили ковры.
Еще во время первоначального осмотра дворца Шамсия обнаружила небольшое крыло, одной стороной выходящее на море, а другой — на холмы. Девушка подумала, что именно здесь и должен быть гарем. Она сказала об этом госпоже Мадине, и та согласилась с ней.
Чтобы попасть в это крыло, необходимо было пройти через высокие двустворчатые двери, за которыми открывался небольшой приемный зал. Сюда можно будет приглашать местных торговок, чтобы, они предлагали свой товар женщинам. Справа помещалась еще одна приемная, а уж за ней шли комнаты гарема. Приемная была, просторной, и дальняя ее стена представляла собой высокое — от пола до потолка — окно, выходившее в сад, откуда открывался дивный вид на море. Здесь женщины Селима могли спокойно гулять среди цветов, зная, что их никто не побеспокоит. Слева от приемной был коридор, ведущий в бани, справа — другой коридор с арочным входом. Вдоль одной его стены тянулись шесть небольших спален. У каждой был чуланчик для евнуха или личной прислуги. Вдоль противоположной стены располагались покои госпожи Мадины: красивая гостиная и спальня, окна которых выходили в небольшой личный садик.
Теперь было совершенно ясно, что всем шести девушкам придется следить за хозяйством до тех пор, пока не появится толковый раб-эконом. Под руководством Мадины они превращали дворец и его угодья в райский уголок. И продолжали учиться всему, что должна знать и уметь будущая фаворитка принца.
Однажды днем на усыпанной гравием подъездной аллее показался скачущий галопом всадник. Его немедленно привели к госпоже Мадине.
— Завтра к вечеру ждите принца Селима, — объявил посланник.
После известия во дворце поднялась суматоха. Сурайя энергично принялась наводить последний лоск в возрожденном саду. Сафия отправилась на кухню и предупредила поваров, чтобы те приготовили к завтрашнему вечеру роскошный обед. Айгуль и Ирис распорядились, чтобы к приезду принца рабы навели порядок в его покоях и как следует проветрили их, а также дали указания музыкантам и танцовщицам. Рания распорядилась о дополнительных закупках. А Шамсия занималась всем и сразу, давая указания, порхая, словно бабочка, из одного места в другое.
Вечером все шесть девушек направились в хаммам. Мадина с улыбкой наблюдала за ними, гадая про себя, как долго они останутся подругами и как долго продлится между ними согласие.
Селим был приятно удивлен видом дворца. Его встречали тетушка и шесть очаровательных девушек, которые робко улыбались ему из-под прозрачных вуалей, закрывавших их лица.
— Как тебе твое жилище, племянник? Ты всем доволен? — спросила Мадина, проводив Селима в новые покои.
— Если честно, я поражен! Уезжая, я никак не думал, что всего за месяц здесь удастся сделать так много. Один сад чего стоит! Он выглядит так, как будто за ним следила целая армия толковых садовников в течение многих лет. И как у тебя все это вышло?
— Я тут ни при чем.
Принц удивленно посмотрел на нее.
— Что, уже забыл? Ведь ты сам поручил Шамсие провести реконструкцию дворца. Чудо, которое ты видишь перед собой, сотворили она и остальные женщины твоего гарема. Если тебе понравился сад, благодари Сурайю. Если придется по вкусу еда — Сафие спасибо. Домашние рабы обучены Айгуль и Ирис. Рания отвечала за мебель. Она даже дважды тайно выезжала в Константинополь, чтобы лично подобрать обстановку для дворца Лунного света на складах в Эски-серале. Шамсия же руководила работами, энергично и вместе с тем мягко проводя в жизнь свои задумки. Словом, тебе очень повезло с гаремом.
— Верно, работать мои женщины умеют. Но столь же они искусны и в других вещах? Или мне придется укладывать в постель красивых экономок?
— О Аллах! — возмутилась тетушка. — А ты бы хотел иметь вместо них шесть толстых лентяек, которые бы думали только о себе? Я почти всю свою жизнь прожила в Турции и хорошо изучила турецкие традиции. И если ты не понимаешь, обладателем какого сокровища стал, получив собственный гарем, то ты глуп безмерно! Успокойся, твои женщины прекрасно изучили и «другие вещи». Не думаю, что на этом пути тебя постигнут разочарования. Вы, мужчины, все одинаковы! Но позволь заметить, если бы ты приехал и увидел, что у тебя во дворце все тот же свинарник, тебя не обрадовала бы даже самая искусная в любви красавица.
Селим не удержался от хохота.
— О, тетушка, — воскликнул он, вытирая выступившие слезы, — мать всегда говорила, что ты ко всему относишься слишком серьезно. Я шучу!
Он обнял тетушку за плечи и поцеловал в щеку. В глазах госпожи Мадины еще сквозило недовольство племянником, но губы уже тронула улыбка.
— По годам ты давно мужчина, а все дурачишься как маленький.
Он засмеялся и, желая исправиться, спросил:
— Отужинаешь сегодня со мной, а?
— Ой, чуть не забыла! Твои девушки просили узнать — если, конечно, ты не очень устал с дороги, — не согласишься ли ты провести этот вечер вместе с ними. Ты не должен отказываться. Селим. Все это время они трудились не покладая рук, желая порадовать тебя, а ведь вы еще толком и не познакомились.
— Хорошо, тетушка. Целый месяц я был в компании одних мужчин, и действительно пришло время узнать свой гарем поближе. Скажи им, что я приду.
Мадина грациозно поклонилась и удалилась. Мадина увидела в глазах своего племянника скрытое нетерпение и желание, но решила проверить его терпение и выдержку.
Вечером Селим, скрестив ноги, сидел во главе обеденного стола и с довольной улыбкой разглядывал девушек, сидевших напротив него. Они были словно красочные полевые цветы: Айгуль вся в голубом, Сурайя в красном, Ирис в персиковом, Рания в переливчато-синем, Сафия в темно-розовом, а на Шамсие был наряд бело — золотой. Перед ним сидели прелестные представительницы разных народов и культур. Селим почувствовал зародившееся в нем желание. Вот уже целый месяц, как он не спал с женщиной. Если не считать, конечно, той молодой крестьянки, которая попалась ему на охоте. А Селим, как и все османские принцы, отличался завидным здоровьем и был легко возбудим.
Ирис, мягко улыбнувшись ему, спросила:
— Можно мне спеть тебе, мой господин? На родном языке? — Шамсия изучила его и будет переводить.
Он согласно кивнул, и раб внес в комнату какой-то струнный инструмент. Ирис пристроила его на коленях и начала настраивать.
Она хорошо пела и аккомпанировала себе, а песни были веселые и задорные. Шамсия негромко переводила слова Селиму, краснея в некоторых наиболее откровенных местах. Принц смеялся от души. Затем Ирис завела романтическую персидскую любовную песню, а Сурайя медленно поднялась со своего места и пошла в танце, зазывно покачивая в такт стройными бедрами.
Селим перевел глаза на других девушек. Он понял, что не заснет сегодня без женщины. И еще месяц назад, сидя на берегу лесного озера, он решил, что начнет с Шамсии. Она будет первой женщиной из его гарема, которая разделит ложе со своим повелителем. Шамся… сдержанная, умная, невыразимо желанная, чувственная. Аллах ведает, какой пожар способен разгореться под этой белоснежной гладкой кожей.
Подозвав раба, он приказал ему по окончании вечера пригласить в свои покои тетушку. Раб поклонился и ушел, а Селим вновь обернулся к своим женщинам. Они развлекали его еще какое-то время, затем, улыбкой выразив свое удовольствие по поводу вечера, проведенного с ними, он ушел.
Девушки тут же начали оживленную беседу. Вечер удался на славу, они явно угодили принцу Селиму. Девушки даже не заметили, как в комнате появилась Мадина.
— Племянник вызывает к себе на эту ночь одну из вас, — объявила добрая женщина.
Девушки тут же замолчали, с надеждой и страхом глядя на нее.
— Шамсия, у тебя есть час, чтобы приготовиться. Ступай.
Провожаемая молчаливыми взорами своих подруг, Шамсия вышла вместе с Мадиной в коридор, где ее ждали рабы для сопровождения. Последние месяцы каждая

Я обожаю члены

Трасса ночная — ревнива и горяча

Сладкое наказание