— Давай, сука, активнее работай ртом, — подбадривал периодически ее я, — давай, хуесоска пиздоблядская!
Но все было тщетно. Она пыталась сосать хуй так, как обычно это делают красиво в каких-то зарубежных дорогих порнофильмах, но на практике такое сосание не стоило ничего. Я понял, что так дела не будет, схватил ее за затылок и начал просто насаживать ее голову ртом на свой хуй, жестко и быстро.
Оля начала хрипеть, мычать, а изо рта обильно потекли слюни. Сначала мой хуй весь покрылся пузырями от ее слюны, потом она активно начала капать на пол, постепенно образовав лужицу, а ее мычание смешалось со хлюпаньем. Напоследок я стал насаживать ее рот на свой хуй так быстро, что слюни из ее рта начали лететь в разные стороны. Затем я резко оттянул ее голову за волосы назад, чтобы поднять ее лицо наверх. Из уголков ее рта по краям текли струйки.
— Ну что, сука ебаная, понравилось сосать мой хуй? – спросил я ее.
— Да, — утирая рот рукой, тихо промычала она.
— Я что-то не расслышал. Громче, еще раз, что тебе нравиться делать, хуесоска?
— Мне нравиться сосать твой хуй, — уже погромче ответила Оля.
— Все еще не понял, чей хуй тебе нравиться, блядота?
— Я обожаю сосать твой хуй, Максим! – наконец-то громко и четко выдала правильный ответ Оля.
Я смачно плюнул ей прямо в лицо, и растер по нему свой плевок рукой.
— Люблю послушных блядей, — одобрительно бросил я ей.
— Кстати, пизда, помнишь, как я ебал тебя в рот типа по-взрослому?
— Эээ… да… – растерянно ответила она.
— Так вот, я, пожалуй, в тот разя тебя пожалел. А вот сейчас, вафлистка, я реально выебу тебя в рот по жесткому, — и с этими словами, не дав ей опомнится, я засунул ей хуй в рот, и жестко схватив ее голову двумя руками, резко протолкнул хуй глубоко ей в горло. Рвотный рефлекс сработал немедленно, ее спина выгнулась, и начала сотрясаться, а из горла полились булькающие, хрипящие и гекающие звуки. Она резко застучала кулаками по моим бедрам. Я вынул хуй, и отвесил ей звонкую пощечину.
— Пизда ебанная, еще раз так сделаешь, сильно пожалеешь, поняла? – я угрожающе придвинулся.
Оля торопливо затрясла головой. Я снова засунул хуй ей в рот по самые яйца, и стал жестко и быстро ебать ее в рот максимально глубоко, лишь ненамного высовывая хуй. Периодически я вынимал его из ее горла, но не вынимал полностью изо рта, чтобы дать ей немного отдышаться, а затем снова продолжал ебать. Оля дергалась в конвульсиях, громоко гекала, булькала и хрипела, по моим яйцам потоками лилась уже даже не слюна, а какая-то кашеобразная жидкость. Сверху мне открывался отличный вид на ее жопу, и я подумал, что, пожалуй, чего тут не хватает. Во время одной из передышек я оглянулся вокруг и заметил резиновый хуй, лежащий на столе. Точно! Я взял его, нагнулся и засунул ей в пизду.
— Нехорошо, когда у такой блядской подстилки как ты, простаивают дырки, когда ее ебут в рот – объяснил я Оле, и устроил ей самый последний сеанс жесткой глотко-ебли. Одну ладонь я положил ей на горло, чтобы чувствовать рукой свой хуй когда он в него заходит полностью, и, о да, какое же это было удовольствие. Напоследок я плотно зажал ее голову руками и засунул хуй так сильно, что ее нос уперся мне прямо в лобок, и остановился. Оля начала неистово дергаться, стучать изо всех сил кулаками по моим бедрам, хрипеть и мычать, но я крепко держал ее голову, не давая хую высунуться ни на сантиметр.
— Хочешь, сука, чтобы отпустил, так быстро высунь язык и лижи яйца, шлюха ты, ебаная в рот.
Оля непостижимым образом умудрилась высунуть язык, и послушно начала водить им по моим яйцам, увлажняя их. Оценив по достоинству ее старания, я резко вынул хуй из ее горла, схватил за волосы и оттянул назад голову. Оля, освободившись, судорожно вздохнула и закашлялась. Из ее красных глаз лились слезы, черными потоками стекая вниз вместе с размытой тушью, из носа вытекали сопли, а с моего хуя до ее подбородка свисала та самая непонятная густая каша. Я осторожно собрал хуем с ее лица эти слезы, сопли, и непонятную кашу, приказал ей открыть рот и затолкал ей все это добро обратно.
— Убери-ка за собой, хуесоска, — приказал я. – Слизывай все с хуя и глотай.
Оля с трудом, давясь, сумела проглотить свои каше-слюне-сопли, и я, нагнувшись, одобрительно похлопал ее по пизде.
Ну что, ж, подготовка закончена, пора было приступать к основной программе.
Я схватил ее за плечи и поставил на ноги. Переместив ее к столу, я снова нагнул ее раком, но теперь уже стоя.
— Ноги, раздвинула, — приказал я. Оля неохотно немного расставила ноги.
— Сука, шире раздвинула, пизда ты ебучая! – мне опять пришлось прибегнуть к грозному тону.
Оля тут же послушно расставила ноги на нужную ширину. Я отступил на шаг и полюбовался стоящей раком Олей. Ноги на каблуках выглядели потрясающе, из ее пизды все еще торчал резиновый хуй, а с одной ноги почти наполовину сполз чулок. Я аккуратно подтянул его на место. Ебля еблей, как говориться, но блядь должна выглядеть эстетично.
— Ну что, блядище, пора тебя уже выебать основательно, — сказал я ей. — Да?
— Да, — как-то жалобно всхлипнула она в ответ.
Моя рука описала дугу и звонко припечаталась ладонью к ее жопе.
— Что-то я опять не расслышал, сука, — заорал я.
— Да, я готова, — чуть громче ответила Оля.
— Да еб твою мать, — с этими словами я схватился за резиновый хуй, торчащий из ее пизды, вогнал его ей поглубже и начал вращать вправо-влево, так, чтобы резиновые яйца терлись об ее клитор.
— К чему ты готова, блядище?
— Я готова ебаться! – наконец звонко выдала Оля, и я вынул из ее пизды резиновый хуй.
Мой хуй уже было нацелился на ее влагалище, но вдруг я остановился. В моей голове опять возник образ очень серьезного человека, в костюме. Теперь он сидел на небольшом коврике на полу, скрестив ноги как буддийский монах, а в его взгляде читалась глубокая мудрость. Серьезный человек в моей голове поднял указательный палец вверх и назидательно изрек:
— В пизду наебешься еще ты, юноша, а вот в жопу… — и он вопросительно закатил глаза вверх.
— Черт, а ведь он опять прав, — подумал я, и решительно засадил хуй Оле в задницу. Она удивленно охнула, пытаясь что-то сказать, но я уже начал ее ебать, и ей ничего не оставалось, как тихо охать, придыхая в такт.
Я начал ебать Олю в жопу медленно, сильными, резкими толчками.
Сперва Оля тихо охала в такт толчкам, но скоро ее короткие вздохи — ох, ох, ох, — становились все протяжнее, и протяжнее, и вот уже они начали походить на о-ох, потом на о-о-х, а потом ассортимент, издаваемый Олей звуков, расширился до о-о-ох, и о-а-ах, и начал походить уже больше на стоны, чем на вздохи. Я начал ебать ее чуть быстрее, и заметил, что чем больше я ускоряюсь, тем наоборот, протяжнее Оля начинает стонать.
Через пару минут ебли я вдруг вспомнил свое недавно изобретенное правило свободной дырки.
— Помнишь, пизда ебаная, что я говорил, что у бляди все дырки должны быть заняты, когда ее ебут? – спросил я Олю, схватив ее за волосы и легонько потянув на себя.
— Да, пом-ню, — в такт толчкам по слогам проохала она.
Я дотянулся до резинового хуя, прилепил его перед ней на стол и сказал – Так, давай, хуесоска, работай своим блядский ртом.
Оля послушно начала сосать, и ее стоны превратились в приглушенное мычание.
Удовлетворившись результатом, я начал ебать ее еще немного быстрее, опять схватил за волосы и оттянул ее голову от резинового хуя.
— А теперь, сука, давай-ка повторим урок, который ты никак не запомнишь, — сказал я, под шлепающие звуки моих бедер об ее ягодицы.
— Чем ты сейчас занимаешься? — задал я вопрос.
— Я е-бусь, — ответила она, снова разбивая слова по слогам.
— Молодец, — сказал я и опять насадил ее рот на хуй.
— Следующий вопрос, — куда ты ебешься? – поебав ее немного, я снова оттянул ее голову назад, чтобы ее освободившийся рот мог говорить.
— Я е-бусь в жо-пу, — снова простонала она, и я снова насадил ее рот на хуй.
— А почему твоя пизда ничем не занята, блядище ты ебаное? – поинтересовался я. Оля тут поняла к чему я клоню, и тут же начала ебать себя в пизду правой рукой.
Такие циклы хуесосания и ответов меня вполне устроили, и я продолжил в том же духе.
— Тебе нравиться это? – отрыв головы.
— Да, мне нра-виться еба-ться в жо-пу! – и снова мычание рта, сосущего хуй.
— А почему тебе нравиться? – отрыв головы
— Пото-му что я блядь, — и снова сосание.
В следующий раз я так увлекся лапаньем ее груди, что, оторвав голову Оли от резинового хуя, я понял, что забыл задать вопрос. Я офигел, но… вопросы задавать уже было уже не нужно, Оля начала давать правильные ответы и без них.
— Да, мне нравиться, нравиться ебаться в жопу, да мне нрав-мм-м-м — насаживание ртом на хуй, мычание, отрыв — да, сука, да, блядь, мне нравиться ебаться в жопу, потому что я сука блядина, я сука, еб-мм-м-м – насаживание, мычание отрыв – сууука-а-а, я, блядь, нахуй, хуесоска, ебаная в рот, я ебаная шалава, я бл-мм-м-м, — насаживание, на хуй, сосание, отрыв, — блядь, еби меня, еби меня Максим, еби своим сладкий хуем, блядь, суукааа, еб-мм-м-м-м, — насаживание, стоны, мычание отрыв – Да, нахуй, да, еби меня блядь в жопу, Максим, еби, потому что я твоя обконченая шлюха, твоя блядотная подстилка, сука-а-а, твоя ебанная пиз.. Да-а-а-а! – Оля вдруг громко проорала последний слог так, как будто он и не был частью слова, широко распахнув глаза, — Да-а-а-а-а-а-а, — заорала Оля снова еще громче, я почувствовал, как все мышцы ее тела напряглись, и начал инстинктивно ебать ее в жопу все быстрее и быстрее.
— Дааа-аааа-аааа-аааа! – еще громче закричала она, остервенело ебя себя пальцами в пизду. На ее спине

Джульетта (на речке)

Тётина подруга

Дачный сезон.