Когда раздался звонок, со мной оставались четыре студента: Саша и трое парней, которые сидели за одним компьютером и всё никак не могли найти ошибку в своём коде. Они спросили, не позволю ли я им всем немного задержаться, чтобы доделать работу. Мне всё равно нужно было проверить контрольные двух других групп к завтрашнему утру, а тащить их домой, а тем более заниматься там их проверкой мне совсем не хотелось, поэтому я согласился посидеть ещё полчаса-час вместе с ними.
Я занимался проверкой контрольных. Ребята бубнили между собой. По их голосам я стал догадываться, что они вот-вот победят свою «гидру» и продемонстрируют мне результат. Так и получилось минут через десять. Они спешно собрались и вышли прочь, захлопнув за собой дверь.
Саша же продолжала сидеть и лишь раз попросила меня подойти и подсказать, почему зацикливается программа, я посоветовал ей использовать вещественную переменную с мантиссой бóльшей разрядности, после чего она оживилась, в глазах её появился тот самый радостный блеск. Я уже предвкушал скорое завершение рабочего дня, тем более, что и с контрольными было почти покончено.
Мы оставались в этом компьютерном классе с Сашей вдвоём, как вдруг случилось то, чего я подсознательно всегда больше всего боялся, входя в сюда – отключилось электричество! Боялся я не темноты, конечно, и даже не того, что от некорректного выключения питания могут выйти из строя компьютеры… Боялся я обесточки потому, что открыть этот чёртов самопальный электро-замок на двери изнутри можно только при помощи электричества! И никаких запасных вариантов не было предусмотрено, разве что лом и кувалда, но и они мне были недоступны.
— Ай-ай!.. – только и вскрикнула студентка.
— Вот так.. – машинально подхватил я.
— Моя программа! Она ведь стала работать! Я только хотела пробелами выводимый текст выровнять и комментарии дописать…
— Ничего страшного, включат свет, и мы найдем твою программу на жёстком диске, никуда она не денется – успокаивал её я.
Но с девушкой началась почти истерика! Она, как ребёнок, хныкала и собирала в сумку разбросанные в процессе работы ручки, тетрадки, какие-то листочки, поочередно роняя всё это в потёмках… Мне и самому было жаль её до слёз! Я был готов не то, что зачесть ей работу под честное слово, даже не видя результатов, но и сам за неё все доделать! Но всё было обесточено… Я тоже сгрёб на угол стола стопки студенческих работ, покидал в портфель свои вещи, застегнул его и поставил на пол. Сам подошёл к щитку и опустил рубильник, чтобы потом не забыть это сделать, а заодно и выключил весь свет в аудитории, который и так сейчас не работал. Затем встал у окна, закинув край жалюзи себе за спину и стал смотреть на улицу…
— А как теперь открыть дверь? – спросили меня сзади.
— Боюсь, что пока никак!.. – грустно констатировал я.
— И ключом нельзя? – с робкой надеждой поинтересовалась пленница.
— Ключом можно, конечно, но только снаружи, изнутри никак! А снаружи уже давно никого – на часы посмотри…
— И сколько нам ждать?
— Надеюсь, недолго! Вон, взгляни – не только наш корпус, полрайона без света, должны быстро отремонтировать.
Саша подошла и встала рядом со мной. Я немного подвинулся к середине окна, освободив немного места вдоль подоконника. Она встала точно так же, как я, за спиной теперь у нас обоих был край плотного жалюзи, создававшего некоторую иллюзию замкнутого пространства. Только сейчас я расслышал, что она всё ещё всхлипывает от досады по поводу канувшей в небытие почти доделанной работы. Я одновременно восхищался её упорством и мысленно жалел её. Казалось бы, вот зачем ей этот Паскаль, Гаусс и все его численные методы? Ан нет, – добила, догрызла!.. Сама!.. Молодец, уважаю!
— Ты насчёт работы не переживай, я всё тебе зачту! Даже на отчётное занятие по ней можешь не приходить, я прекрасно видел, что ты сама все делала, – попытался поднять я ей настроение.
— Спасибо! Но всё равно… так обидно! – с левой стороны до меня снова донеслось её всхлипывание.
Мы стояли оба в темноте лицом к окну, опершись руками о край подоконника и смотрели, как бегут неуклюже по лужам пешеходы, как проезжают, разбрызгивая те самые лужи, редкие машины, как молотит непрекращающийся дождь, и как стоят вокруг погруженные во тьму жилые дома… Только уличные фонари почему-то горели. В молчании прошло ещё несколько минут… Я не знал, что надо говорить, прошлая моя фраза снова заставила девчонку плакать, а мне совсем не хотелось, чтобы она плакала!..
Не знаю, как я на это решился, но в следующее мгновение моя левая рука оторвалась от подоконника, вытянулась в сторону и опустилась на её левое плечо, затем скользнула ниже и обняла её. Девушка не сбросила мою руку и даже не шевельнулась. Я ощущал ладонью её тепло сквозь ткань тонкого свитера. Свои руки она так и держала на подоконнике, лишь чуть изменив их положение.
В следующую минуту, переступив с ноги на ногу, она чуть пошатнулась в мою сторону, да так и осталась стоять, не увеличивая дистанцию до прежней. В ответ я тоже сделал четверть шага в её направлении. В итоге я стоял в пол-оборота к ней и чуть позади, теперь моя левая ладонь обнимала её уже в области локтя. Почувствовав близость опоры, она немного обмякла и слегка прильнула ко мне. Я чувствовал рядом с собой её во весь рост: правую руку, спину, попу, бедро и даже голени наши теперь соприкасались.
— Ты далеко живешь? – зачем-то спросил я.
— Двадцать минут на троллейбусе…
— Мне тоже двадцать… только пешком.
— В такую погоду пешком никуда идти неохота! – констатировала она.
— Это точно!..
Во время этого диалога она затеребила руками край подоконника, будто пытаясь отломить от него кусочек, так мне казалось, по крайней мере… А потом вдруг Сашина тёплая ладошка неожиданно легла поверх моей свободной руки. Середина ладошки тёплая, а пальчики – холодные, как ледышки. Она несколько раз погладила меня ими. Потом шёпотом произнесла:
— Какой тёплый!..
— Замерзла?
— Я всегда мёрзну, когда смотрю на дождь…
— А если летом? – удивился я.
— Летом тоже. Летом на мне одежды меньше… Может, поэтому?..
С этими словами она приподняла своей рукой мою и перенесла её к себе на живот, потом плотно прижала. Мои пальцы сами собой распрямились, и я почувствовал плавный изгиб её рёбер, мягкую подвижную поверхность животика, кончик мизинца провалился в ложбинку пупка. Всё это я отчётливо ощутил сквозь тонкий шерстяной свитерок, сохранявший тепло девичьего тела.
Мне нестерпимо захотелось поделиться с ней своим теплом, согреть и пожалеть её. Саша то продолжала прижимать к себе мою ладонь, то гладила её круговыми движениями кончиков пальцев. И то, и другое было очень волнительно! Я не смел двинуть даже пальцем на её животике, зато левой рукой стал тоже поглаживать и чуть сжимать её локоть. На мгновение заглянув ей в лицо, обратил внимание, что глаза у неё закрыты, а дыхание ровное и нарочито глубокое, – так иногда делают прыгуны в воду, стоя на краю вышки.
— А ты спортом занимаешься? – спросил я невпопад.
— Раньше занималась, когда в школе училась. Потом, в старших классах не до этого стало…
— А каким?
— Плаванием. Синхронным…
— Я почему-то так и подумал, что плаванием.
— А почему? Плечи у меня широкие?
— Да нет, дело не в этом. Просто характер у тебя крепкий, выносливый.
— Ну, я бы так не сказала…
— А я говорю – вон, порвала ты, все-таки, этого Гаусса!
— Охх… не напоминайте!.. – она тяжело вздохнула и снова по привычке всхлипнула.
— Прости, что напомнил. Да ты не переживай, работу я тебе за…
Договорить я не смог – она развернулась ко мне лицом и уткнулась мне в грудь. Я почувствовал её горячий и влажный выдох сквозь рубашку, обе мои руки оказались у неё на талии, её тёплый животик прижался ко мне, а ногу она переставила так, что она оказалась чуть позади моей, в результате внутренняя сторона её бедра плотно облегала меня. Мысль о том, что её лобок сейчас тоже плотно прижат ко мне, пусть и через одежду, помутила моё сознание. Я сознавал, что в моих объятиях сейчас находится моя ученица, и это недопустимо… но в качестве оправдания подумал о том, что она младше меня всего года на четыре, максимум – на пять, и ей точно уже есть восемнадцать!
От этой ситуации меня как парализовало, я понятия не имел, как себя вести, и что делать. Отталкивать её мне точно не хотелось, но и как реагировать на такую провокацию, я тоже не знал! Мы так стояли неподвижно с минуту. Я лишь решился немного прижать её к себе руками за талию, так как очень не хотел, чтобы она одумалась и отстранилась сейчас от меня. Однако, я понимал, что с моей стороны этого явно недостаточно… но действовать активнее я не смел – это ведь была моя студентка!
В этот момент произошло нечто неожиданное, но такое своевременное – на улице как по команде погасли разом все фонари – вероятно, ремонтная бригада прибыла на место и обесточила сеть, чтобы приступить к ремонту. Мы на мгновение оказались с ней в кромешной темноте. От неожиданности Саша вскрикнула и ещё плотнее прильнула ко мне, обхватив меня руками за спину.
— Ну, вот – совсем отключили… – дрожащим голосом произнесла девушка.
— Боишься темноты?
— Да, очень! Ещё с детства… Если бы я сейчас была одна, с ума бы, наверное, сошла!
— Но я же с тобой!
С этими словами я машинально прижал её к себе сильнее и зачем-то коснулся губами её макушки. Запах волос молодой девчонки едва не снёс мне крышу!
— Меня бабушка всегда так в темечко целовала, когда я плакала, а она меня жалела – прошептала с улыбкой Саша.
— Ты прости, я это не нарочно… – стал оправдываться я.
— Я знаю… но здесь же темно, и никого рядом нет, никто ведь не увидит… Ещё так, пожалуйста!.. – робко попросила она и снова плотно прижалась ко мне всем своим существом.
Я снова поцеловал её в макушку, на этот раз подольше насладившись тёплым запахом девичьих волос.

Последствие после спора

Расширяем горизонты(первый раз при муже,а он при мне)

Второй мжм с женой