в срочном порядке отступать. Очень тихо, дабы не выдавать себя он откатился вбок, и устремился в лесную чащу в направлении, противоположном их месту стоянки. Ширков, какое время бродил по лесному массиву, а затем вернулся к месту расположения палаток. Многие уже проснулись и развели утренний костёр посередине импровизированного лагеря, соблюдая при этом определённые условия пожарной безопасности. Чунтиков достал из своего рюкзака пакет с картошкой, чтоб использовать костёр для приготовления данного продукта, а Иля, нанизала на прутик сосиску, и приспособила сверху над небольшим пламенем костра.
Вета, рассказывала мелким какие-то истории, и те смеялись взахлёб. Сева, не подал виду, и никто не догадывался о том, какую картинку он наблюдал ранним утром, некоторое время назад. Вечером того же дня Ширков, Чунтиков, Хварсина и Строкова вчетвером взяли в прокат лодку на местной лодочной станции и стали кататься по реке. На вёслах сидела Вета, а в это время Сева и Саня развлекали весёлыми историями Илю Хварсину. Смотря на всё это со стороны Строкова, была даже немного обижена.
У неё вырвалось невольно такое изречение: «Да здесь у нас вроде как только одна женщина, на которую всё внимание направлено, а больше нет никого» Сева сразу понял о чём речь и сразу хотел возразить в активной манере, свойственной только ему. Но только открыл рот и осёкся, он понял, что если сейчас станет делать Вете комплименты, то окружающие его неправильно поймут. Всё же говорить в превосходных степенях о замужней даме было бы в какой-то степени неприлично, в данных условиях, и он не хотел, чтоб у кого-то появилось даже малейшее подозрение в том, что ему нравится несвободная женщина.
Потому и соревновались Саня и Сева между собой, чтоб завоевать внимание Или Хварсиной.
Время для путешественников летело быстро, и несколько дней, промчались словно миг. Домой возвращались усталые и немного печальные. Саня Чунтиков был вовсе как в воду опущенный. Он играл на гитаре песни в поезде, а сам едва не плакал. Такая депрессия накатила. Да и Сева чувствовал себя не намного лучше. Уже почти возле самого дома Сева выдавил из себя несколько слов, на которые долго не решался. Он сделал предложение Иле Хварсиной. Но это был технический ход.
Было ясно, что Иля не примет его, хотя бы потому, что ей больше нравился Чунтиков. На работе в НИИ всё шло своим чередом. Забывался поход, и бывшие приятели почти не поддерживали между собой никаких отношений. Только изредка Сева и Вета встречались в коридоре предприятия и болтали, перебивая друг друга на всевозможные темы. Это была в чистом виде дружба, и всё так бы осталось, но произошли события, которые значительно повлияли на дальнейшее развитие этой истории. Летом 93 года, Ширкова, начальник отдела Амелий Самсонович Кришаков назначил руководителем группы. Сева проработал неделю и заболел. Пошёл делать флюорографию, а на снимке врачи обнаружили на лёгких пятнышко, похожее на очаг. Одним словом попал он в противотуберкулёзный диспансер. Положили Севу в больницу и доктор лечащий сказал: «У тебя ничего серьёзного, но какое-то время придётся лечиться» Сева совсем приуныл. Целыми днями лежал на больничной койке.
Физически, он не чувствовал себя хуже, а морально был разбит. Все бывшие друзья отказались от Севы, и лишь только Вета Строкова регулярно приходила к нему, и они часами гуляли в больничном дворике и выходили за пределы в рощу Дубки, которая была недалеко. Режим в этой больнице, был довольно свободным и Ширков, часто приходил домой и даже иногда ночевал там. Постепенно Сева проникся доверием к подруге и иногда рассказывал ей свои сны, которые они затем бурно обсуждали.
Месяцы текли своим чередом, и когда наступило 8 Марта Сева, в местном универмаге купил косметический набор, на который угрохал свою трёхмесячную зарплату, полученную им по больничному листу. Он подошёл к НИИ и на входе дождался Вету. Не успела открыть рот его подруга, как Ширков, вручил ей подарок. Ничего не сказала ему тогда Вета. Она только как-то по странному, посмотрела на него. Севе даже показалось, что слеза блеснула на глазах его знакомой. Но она развернулась, и скрылась в дверях заведения.
После этого несколько дней не видел Ширков свою приятельницу. Он уже подумал, что та обиделась на него, и смирился с мыслью, что никогда её не увидит, как вдруг Строкова во время оформления документов на выписку появилась в больничном коридоре. И в тот день Сева и Вета, пешком из больницы направились к своему НИИ. Они не стали пользоваться общественным транспортом. Нужно было пройти несколько километров и почти всю дорогу они молчали. Не то чтобы говорить было не о чем, а каждый был занят своими мыслями. В административном корпусе, Сева отдал выписку экономистам и направился в другой корпус, где на стульчиках в вестибюле экспериментального цеха его ждала Строкова. Когда он подошёл к ней Вета, взяла его за руку. Они вдвоём вошли в дверь раздевалки, которая давно уже не использовалась и там неожиданно для Ширкова, вдруг подружка его схватила в объятия и прижала к себе. Сева стоял не живой и не мёртвый, он просто окаменел от непредсказуемости ситуации.
В первые мгновения, он ощутил резкий приступ тошноты, как будто неведомая сила изнутри подсказывала ему, оттолкнуть от себя замужнюю женщину. Но сразу вспомнился и поход и его мимолётное желание заполучить Вету в постель, и Сева тоже негнущимися словно деревянными руками обнял Строкову. Они поцеловались и сама Вета прошептала: «Я приду к тебе в гости вечером» После этого они разошлись. Вета направилась к себе в отдел, а Сева ещё какое-то время сидел около раздевалки, а затем вышел из НИИ и неторопливо, поплёлся к себе домой. Там он сидел в кресле и размышлял над непредсказуемыми поворотами жизни. Он мог уйти из дома, и долго бродить по городской набережной, как это он делал обычно в тупиковых жизненных ситуациях, но не сделал этого, он не знал, как ему поступать и решил вообще ничего не делать, а просто смотреть, что же будет дальше, и плыть по течению. Ближе к вечеру зазвонил домашний телефон. Сева снял трубку аппарата, стоящего на письменном столе в его комнате и услышал голос своей знакомой.
— Сева ты дома? Я сейчас подойду. Уже через несколько минут Вета, постучала в окно Ширкова. Когда женщина вошла в комнату Сева почувствовал запах хвойной шампуни, распространявшийся от Строковой. Подружка Севы села в кресло, а рядом на стуле уселся сам Ширков. Они смотрели друг другу в глаза, а затем в таком сидячем положении обнялись, и молча, просидели до самой темноты. Время в такой ситуации воспринималось по-иному. Ничего не нужно говорить друг другу. Только дыхание и учащённое биение сердец. Каждый из них словно боялся пошевелиться и нарушить эту установившуюся, хотя и слишком обманчивую гармонию.
— А у тебя была женщина? — Вета первая нарушила затянувшееся молчание. Сева, молча, отрицательно замотал головой. Это слишком несовременно признаваться в том, что практически до 30 лет он девственник. И тему личной жизни, Ширков, во всех разговорах, старался тщательно обходить. Ранее в их разговорах эта тема, тоже, даже не проскальзывала. В начале их знакомства, Сева и Вета разговаривали практически обо всём, кроме секса и личной жизни. На самом деле Ширков, был апатичным человеком.
У него, было почти полное отсутствие полового влечения. Слабое либидо. При этом нельзя сказать, чтобы он был импотентом. Он иногда смотрел порнографические фильмы, но фактически то, что он не имел практики, и опыта в реальной жизни, делало эти просмотры бесполезными. Разве, что только в будущем это могло как-то пригодится. Редкие ночные поллюции автоматически освобождали его от застоя спермы, поскольку онанизмом он не занимался, считая это постыдным и недопустимым занятием.
Его подруга Вета, хотя и была замужем с десятилетним опытом и имела двоих отпрысков, твёрдо решила для себя научить Севу занятиям любовью. После этих длительных объятий, когда в комнате стало темно, Строкова приступила к активным действиям, она быстро разделась и легла на кровать, стоящую рядом с креслом. Сева, раздеваться не стал, но зато стал трогать руками свою обнажённую партнёршу, и наклонившись над ней, осыпал её поцелуями. Он целовал её руки, плечи, затем груди и живот, опускаясь всё ниже и ниже.
Вот он добрался до её паха. Ширков вдыхал в себя запах шампуни, который распространялся от его знакомой, и продолжил целовать её, теперь уже в половые органы. Сева делал так, как насмотрелся в эротических фильмах. Он стал лизать и сосать клитор Веты, пытаясь её максимально возбудить. Вскоре, он и правда услышал тихое постанывание своей приятельницы. Эти занятия продолжались минут двадцать, и были прерваны стуком в окно. В комнате было очень темно, и поэтому, снаружи было невозможно разглядеть, что там происходит, а за окном Вета и Сева услышали голос Жоры Строкова. Почти мгновенно, Вета, вскочила с кровати и быстренько оделась. Вскоре она выскользнула из квартиры и вместе с Жориком, они направились к своему общежитию. Ширков не мог знать, о чём разговаривала супружеская пара, но для себя решил, что это более не должно повторяться и в последующие дни старался избегать встреч со своей подругой. Для себя решить это одно, а жизнь на самом деле устанавливает для человека, совершенно другие рамки, которые иногда идут вразрез с его жизненными принципами.
Какое-то время ему и правда это неплохо удавалось. Но работая на одном предприятии нельзя исключить случайных контактов. Севе, после продолжительного лечения, был положен санаторий, и он воспользовался этим. Одним словом Ширков, собрал чемодан и отправился в санаторий, с названием Голубая Бухта, который был расположен в районе Геленджика. Теперь он приобрёл новых знакомых и события, происходившие с ним, в его родном городе, постепенно, стали отдаляться от него. Сева ходил на море и по вечерам играл на гитаре, в приятном для себя обществе. День сменяла ночь, но иногда, находясь здесь, далеко от дома Ширков вспоминал Вету, и даже написал ей письмо. Письмо повествовательного

Наш юбилей знакомства

Доигралась на даче

Подглядел за родственницей