соски, опускалась ниже и целовала живот. Потрогала его член и яйца и перешла ко второму.
Второй мужик сам задрал руки вверх. Она и его подмышки вынюхала, вылизала его волосатое тело, тёрлась об него лицом, трогала его член, мяла яйца, посасывала соски. Так она обходила всех по кругу, поглаживая их тела, вылизывая подмышки, нюхая потных волосатых мужчин. И всё текла, и текла.
И тут режиссёр дал новую команду на немецком. Женщина, в которой Вадим отказывался признавать свою мать, присела на корточки и десять потных членов нависло над её лицом. Она брала их в руки, мяла яйца, поглаживала мошонки и бёдра мужчин. А затем начала сосать. Один, второй, третий, восьмой, десятый… Мужчины окружили её. Десять членов она сосала по очереди, с бесстыжим диким голодом и остервенением. Чмокала, пускала слюни себе на грудь. Обсасывала один за одним, нюхала. Её эмоции были неподдельными, она наслаждалась этим. Сосала, смаковала их во рту, заглатывала, лизала яйца. Мужики пихали члены ей в рот и гудели на своём немецком непонятно что, набрасывая грязные комплименты. Слюни уже нитями свисали с её подбородка, орошая её трясущиеся груди. А она всё сосала и сосала эти грязные члены.
Вряд ли эти мужики только что вышли из душа. Они тут работали в поте лица, и бог знает, когда в последний раз мылись. Запах наверно стоял, как в раздевалке футбольной команды, но этот запах только кружил голову женщине, сидящей на корточках в окружении десятка членов.
Несмотря на запах, который, к сожалению, или к счастью, не могла передать камера, она смаковала каждый член с неподдельным наслаждением. Мужчины вафлили её лицо, шлёпали по нему членами, пихали хуи ей за щеку, лапали мокрые от слюны сиськи, вывалив их из чашечек лифчика. Тяжёлые груди блестели на солнце от слюны и пота.
Через пару минут режиссёр отдал новую команду и началось самое ужасное, что Вадим увидел за этот вечер. А вот другие парни были в восторге.
Хохоча, гудя, и переговариваясь на немецком, мужчины один за одним залезли на большой дубовый стол, стоявший у стены дома. Встали на него коленями, прогнули спины, выпячивая свои волосатые задницы. Десять мужиков оттопырили жопы, выстроившись в ряд на обеденном столе.
От предвкушения того, что сейчас будет, в зале повисла гробовая тишина. Словно парни не могли поверить в то, что она это сделает. Вадим в душе молился:
«Нет… Мама, ты не сделаешь этого… Это уже слишком! Проснись! Что ты творишь?! Кто ты такая?! Ты не моя мать! Ты не Виктория Ким! Кто ты такая Нозоми Сасаки?!»
Альтер эго его матери прохаживалась вдоль тесного ряда мужчин, поглаживая и лапая их мясистые ягодицы и висячие к низу члены и яйца.
— Работай, — дал ей команду режиссёр. – Давай, шлюха, вылижи их потные задницы!
Мама Вадима улыбнулась в камеру своими узкими красивыми глазками, искрящимися маниакальным блеском похоти, нагнулась к первой жопе и зарылась в неё лицом, вдыхая аромат потной задницы и яиц. Она начала лакать первое в ряду волосатое очко. Камера крупным планом снимала, как её язык порхал по волосатому анусу рабочего. Помимо этого, она ещё лизала и его ягодицы, гладила руками ляжки и жопу, покрывала ягодицы поцелуями, улыбаясь и шаловливо посмеиваясь на камеру. Это было невероятно. Парни в зале молчали, охеревая с происходящего.
Безумная женщина на экране прятала лицо между волосатых мужских ягодиц и смачно лизала очко рабочего. Мужики хохотали, переговариваясь и глядя на неё через плечо. Мать Вадима переходила от одной волосатой жопы к другой. Лизала грязные потные анусы мужчинам. Плевала на них и тут же вылизывала дочиста, шустро елозя языком по дырке. Она три раза прошлась по кругу, целуя, нюхая и вылизывая волосатые мужские жопы. Десять анусов сияли на солнце от блеска. Она то и дело снимала с языка лобковые волосы и продолжала лизать, лапая руками крепкие мужские задницы. Покусывала ягодицы, вылизывала их, как кошка, периодически трогая свою пизду, которая безбожно текла на камеру.
Вадима, и наверняка всех присутствующих тоже, поражал контраст между такой шикарной женщиной невероятной красоты и стати, и толпой грязных уродливых работяг из провинциальной деревни. Красавица и десяток чудовищ. Это просто не умещалось ни в какие каноны. Такого просто не могло быть в реальной жизни. Но ведь порно на экране вполне себе реальность.
Влажный, страстный римминг мужских задниц длился бесконечно долго. Мама Вадима не уставала, а только распылялась. Через какое-то время мужчины по команде режиссёра сменили позу. Она легли на спины, задрав ноги кверху. Мама вновь начала обрабатывать их жопы по кругу, проводя языком от анусов до кончиков членов. Лизала и очко, и яйца, и ягодицы. Старательно, с желанием, с голодом. Она чуть-ли не хрюкала, слюна из её рта вырабатывалась постоянно, сдабривая волосатые анусы мужчин. Те уже устали смеяться и обсуждать грязную сумасшедшую бабу, и просто наслаждались её языком, гуляющим в их жопах.
Один мужик, которому мама в данный момент лизала зад, раскрыл широко глаза и закричал что-то на немецком своим товарищам. Сначала парни зрители ничего не поняли, но потом камера взяла крупный план и всё стало явным…
— Она язык ему в жопу засунула! – первым заорал офигевший здоровяк Глыба.
Парни поражённо загудели на весь дом. Вадим, вылупив уставшие поражаться глаза, наблюдал, как его мать суёт язык в задницу мужику. Она сужала язык трубочкой и просовывала его в жопу мужчине, трахая его анус и вылизывая после этого. Она переходила от одного к другому, лаская их анусы и снаружи, и внутри. Парни в комнате аж волосы на себе рвали от шока, тараща округлившиеся глаза на экран телевизора.
Режиссёр высунул руку из-за камеры и положил на плечи актрисе. Он с трудом оторвал её от чьей-то жопы, и к всеобщему удивлению объявил перерыв. Но перерыв был только для мужчин.
Они выстроились у стены дома в теньке и курили, а мама Вадима в это время сидела внизу на корточках и сосала им по очереди. Но самое дикое было в том, что они стряхивали на неё пепел. Прямо в волосы, на лицо, на сиськи. А она улыбалась снизу-вверх, с удовольствием принимая все эти унижения и подставляя сиськи и язык под падающий пепел.
Перерыв длился десять минут. Покурив, рабочие подняли её на ноги и в очередной раз облапали потное аппетитное тело. Жадно мяли тяжёлые грушевидные сиськи и мясистую попку. Порвали на ней трусы и сняли лифчик. Режиссёр ходил кругами, снимая, как мужчины наслаждаются сочным телом азиатской красотки.
Вадиму больно и стыдно было смотреть, как грязные работяги деревенщины грубо лапают его красивую, нежную мать. Но ещё более стыдно ему было за неё, ведь она улыбалась, покусывая губки и подставляя свои прелести под сухощавые грубые ладони мужчин.
И вот её снова, по команде режиссёра, опустили на колени. Она стала быстро сосать каждому, поднимая один член за другим. Мужчины переговаривались на немецком, стуча членами ей по лицу и сиськам. Она обслюнявила каждый член и яйца по несколько раз. Ползала на коленях в траве и сосала, сосала, и снова сосала. Все десять членов твёрдо торчали кверху.
Через какое-то время режиссёр скомандовал уложить её на стол. Мужчины подняли её на стол, она легла на спину, выпрямив ноги и руки по швам, а мужчины выстроились кругом над ней и стали яростно дрочить. Она лежала в их ногах, бешено натирая свою текущую щёлку.
Конечно же кончать синхронно не получилось. Сперма стала падать на маму с разных концов. Сначала кончали одни, потом подхватывали другие, в разнобой, кто, когда мог. Горячее семя шлёпалось на мамино лицо, грудь, живот бёдра, в волосы.
Десять пар яиц опорожнялись на неё, покрывая лицо и тело густым слоем белого семени. Мужчины смеялись от души, кончая на безумную шлюху. Помимо этого, они ещё начали сплёвывать вниз на неё.
— Открой рот, шлюха, – велел ей режиссёр.
Мама открывала и туда влетал плевок, а за ним следующий. Её обкончали с ног до головы и плюс ещё опплевали, довершив унижение.
Мужчины попрыгали вниз, оставив маму лежать на столе. Они отошли покурить и смотрели, как она на камеру размазывает сперму по своему телу, облизывает пальцы и теребит свою чавкающую щёлку.
Поснимав немного свою актрису, режиссёр обратился на немецком к мужчинам. Он указал на строительный вагончик за углом дома. Мужики побросали бычки и схватили женщину за руки, стаскивая её со стола. Они грубо схватили её за волосы, шлёпнули по голой заднице и стали толкать в сторону вагончика. Режиссёр последовал за ними. За вагончиком находилась большая яма в человеческий рост. Мужчины опустили актрису вниз и выстроились вокруг ямы.
Вадим ещё не понимал, что сейчас будет, а вот кто-то из парней додумался, а за ним ещё несколько. Парни в зале загудели, предвкушая то, что, по их мнению, сейчас произойдёт.
— Они что на неё ссать будут? – ошалело промолвил Глыба, не веря своим словам.
Никто ему не ответил, все затихли в предвкушении. Десять мужчин стояли вокруг ямы, направляя члены вниз. Вадим перестал дышать. Он думал его уже ничто не удивит.
«Нет… Только не это…»
Его мама подняла лицо вверх, задрав голову. Камера снимала сверху. Рабочие потужились и полилось… Мощными жёлтыми струями они стали поливать мамино лицо и тело. Она задрала голову вверх и купалась в этом золотом дожде. Водила руками по лицу, зачёсывала волосы назад, как это делают женщины под душем. Для Вадима смотреть на всё это было ужасно мерзко, но где-то в глубине души, в то же время, и невероятно возбуждающе. Десять членов ссали на его мать, а она даже рот открывала. Горячая жёлтая моча пузырилась у неё во рту, а потом она сглатывала и снова получала новую порцию.
— Вот же безумная блядь! – в восторге кричали пацаны.
— Смотри, как наслаждается!
— Она даже пьёт, глядите! Пьёт мочу! Глотает!
Минут пять мужчины поочерёдно с перерывами обсыкали её в яме. А мама с наслаждением принимала их золотые струи на своё лицо и тело. Моча смывала сперму с её лица. Всё это стекало по её сиськам, смешавшись в один единый грязный коктейль. Под конец, мужики с отвращением поплевали на её лицо сверху,

Превращение в женщину

Анна

Квартирант