и наслаждалась нашей реакцией как режиссер хорошего спектакля – реакцией публики.
Переступив на месте, я высвободил ноги от трусов, полагая, что стесняться уже нечему. Катька, все так же широко раскрыв глаза, рассматривала мой пах. Хотя мой член и был надежно защищен от всякого возможного блуда, но был совершенно откровенно открыт для всевозможного рассматривания. Наверное, даже больше, чем было раньше. Потому что там у меня все было гладко выбрито, наверное, до блеска. Возможно, именно такой откровенной наготы Катьке видеть и не приходилось.
-Мариш, а если пятнадцать уже дней это… как… так гладко?
-С кремом депилирую раз в неделю. Сама. Ему не разрешаю трогать. Вот такие правила у нас, – моя Марина хитро улыбнулась и села на подлокотник Катиного кресла.
Положив ладонь на моё бедро, она, привычными гладящими движениями, проверила чистоту бритья по всему низу моего живота.
-японский, сама потрогай, — Марина, видимо, осталась довольна и решила поделиться с подругой.
Катька смущенно положила ладонь мне на живот и медленно повела её вниз, поглощенная ощущениями.
-ну как? – поинтересовалась Марина
-обалдеть, честно…
-а ты еще яйца потрогай, Катюш.
Катька посмотрела на Марину и, убедившись, что она не шутит, осторожно взяла мою мошонку в руку. Сжимая и перекатывая мои яички, она сделала откровенно удивленное лицо.
-такие гладкие!
-конечно гладкие! По десять минут приходится возиться, — жена подмигнула мне, проведя пальцем по коже набухшего пениса, выпирающей между стальными кольцами — Пашка, ты чего это напрягся? Ты же понимаешь? Катя просто друг семьи. Так что сдувай его назад, сегодня ничего не светит, — женщины звонко расхохотались, обмениваясь загадочными взглядами.
Я напрягся и озадачился. Жена решила продлить заточение? Я надеялся, что это была просто шутка. Или слова, сказанные чтобы подразнить.
Уже немного опьяневшая от вина и происходящего, Катька, подняв брови, спросила:
-Мариш, а если ключи, хоть один, того? Потеряешь? Чего делать-то?
Марина на миг задумалась и взорвалась смехом.
-Катюха, как что?! Тут ведь только пилой пилить…. Так, что мы сразу всё под нож! Мало ли какая баба их найдёт! – замелевшие женщины засмеялись, загадочно переглянувшись.
-Паш, а ты сам бы что предпочел? – Катя почти плакала от смеха, отбросив все остатки напряженности.
-а я бы предпочел не терять. Потому что болгаркой опасно будет,… И мужики не поймут…
-тогда под нож! – женщины не могли остановиться от охватившего их нервного возбуждения.
-все под нож! Пашка, ты же не будешь против? – схватив меня за мошонку, Маринка заявила: — чур, мне достанутся яйца!
-ну, так не честно, Мариш! Если тебе яйца, то мне член в клетке, и что с ним делать? Яйца хоть сварить можно! Говорят, деликатес!
-А ты его засуши, как амулет, и на брелок для ключей! – мои женщины были в хмельной истерике, — Чтоб удачу приносил, и вокруг было много-много молодых красивых пенисов! А пока помечтай, что с ними делать будешь!
Борясь со смехом и не одолев его, моя жена помахала пустым фужером, давая мне знак его наполнить. Катька помахала своим. Я сходил до столика за бутылкой, и наполнил их бокалы.
Ощущения у меня были, конечно, напряженные. Возбуждение ощущалось нестерпимо. Особенно, учитывая ситуацию и разговоры моих дам. Но я решил для себя – ждать, что будет дальше. Потому что делать что-то было бессмысленно. И смешно. Если возбужденный мужчина, лишенный доступа к члену, начнет что-то делать, это будет выглядеть беспомощно и комично.
Женщины рассматривали меня, делая короткие глотки из своих бокалов. Марина наклонилась и что-то нашептала Катьке на ухо. Обе женщины закраснели и засмеялись.
Но Катька, как я заметил, несколько переменилась в лице и, кажется, завелась. Она все так же улыбалась и смеялась шуткам. Но её пристальный и заговорщический взгляд говорил о чем-то новом, оставаясь незамеченным для моей развеселившейся жены. Теперь, когда наши взгляды встречались, она не отводила глаз, а смотрела прямо так, будто хотела донести мне свою мысль. Даже больше. Она смотрела так, будто донесла мне свою мысль, и твердо решила её удержать в моей голове. Проблема была в том, что я не умею читать мысли, и даже близко не догадывался, что шепнула ей моя жена. Но я заметил, она, прикладываясь к своему бокалу, почти перестала пить вино.
Почему-то теперь, неожиданно для себя, я нашел её глаза очень привлекательными и манящими. Возможно, дело было в искрах возбуждения, раскрытого вином. Возможно, я и сам надышался его паров. Я никогда не замечал, что у неё карие глаза. И, такие нежные пальцы. В моменты, когда она только что прикасалась ко мне, мне казалось, будто через мою спину пропускали ток. В конце концов, шел уже шестнадцатый день…
Почему-то в голове неожиданно и навязчиво всплыло воспоминание о прошлом лете.
Тогда мы, большой компанией из четырех семей, на нескольких машинах приехали на удаленное от города озеро. Шашлыки, водка, прекрасная солнечная погода. Прохладная и освежающая вода после двух недель стоявшей жары. Все было здорово и весело. В какой-то момент наши женщины отправились переплывать озеро. Мужчины, достаточно знающие друг друга за годы знакомства, остались на берегу, наслаждаясь сочным мясом с шампуров. По мере удаления от нас, крики и смех женщин стали плохо различимы. Мы наблюдали, как они добрались до противоположного берега. Две фигуры, поднявшись по крутому песчаному склону, скрылись среди кустов и деревьев. Другие две, побарахтавшись у берега, отправились назад вплавь.
Приближаясь к нам, стало ясно, что назад решили поплыть как раз Марина с Катей. Катя справлялась совсем легко и красиво, потому что занималась плаванием еще со школы. А моя Марина просто любит и хорошо умеет плавать. Намного лучше меня.
Наверное от середины озера, головы плывущих женщин стали забирать куда-то правее того места, где был наш веселый лагерь. Мы с Витькой наблюдали за ними, и, когда они совсем скрылись за кустами далеко справа, я сказал что пойду и их встречу. Витька лениво кивнул, пережевывая кусок шашлыка где-то с середины шампура.
Надев кеды, я отправился навстречу женщинам примерно к тому месту, где их ожидал увидеть. Тихо и без спешки пробираясь через высокую траву и раскидистые кусты, я неожиданно наткнулся на Марину и Катю. Сначала я только услышал их смех и приглушенные голоса, обсуждающие нерешительность своих подруг. Я решил подшутить и старался ступать к ним как можно тише. Вокруг все звенело от стрекота кузнечиков. Трава послушно гасила мои шаги.
В месте, где вышли Марина и Катя, небольшой участок песчаного берега выходил прямо к воде, образуя заманчивый крохотный пляж. Укрытое со всех сторон кустами и высокой травой, это место надежно закрывало женщин от посторонних взглядов. Осторожно найдя их глазами через просвет в кустах, я оторопел. Марина и Катя стояли на песке у самой воды с мокрой от воды кожей. Со смехом переговариваясь, они выжимали свои купальники.
Кажется, тогда я первый раз увидел Катю, как женщину, а не просто знакомую. Пока моя жена, стоя ко мне спиной расправляла руками свои мокрые, длинные красивые волосы, я рассматривал её подругу. Катька, не подозревая о моём присутствии, насухо обтирала ладонями свои бедра, плоский живот и немаленькую грудь. Упругую и блестящую от прохладной воды. Я должен был признать, что грудь у неё была едва ли не крупнее, чем у моей жены.
Марина и Катя развесили купальники на ветках ближайшего куста. Глядя куда-то вдаль и о чем-то задумавшись, Катька, кажется неосознанно, стала крутить пальцами напрягшиеся соски своей груди. Заметив это, моя Марина с размаху выдала Катьке шуточный звонкий шлепок ладонью по мокрой заднице. Они обе заливисто рассмеялись, а моя Марина рукой игриво похлопала Катьку по темному треугольнику мокрых волос внизу её живота. Катя с улыбкой одними губами отправила моей Марине воздушный поцелуй. Кажется, я совсем мало знал об их дружбе…
Почему-то именно сейчас, снова поймав на себе её взгляд, я вспомнил её упругую, мокрую грудь с темными и напряженными сосками. И её пальцы, скользящие по мокрому, гладкому телу. В висках начало стучать.
Моя жена, быстро опустошив бутылку красного, приступила к распитию белого, как ей казалось – поровну с Катькой. Я выполнял функции голого официанта, что придавало этой импровизированной вечеринке оттенок какой-то великосветской элитарности. Все это было, несомненно, весело для них, и очень ново для нас. Марина, кажется, на время совсем забыла, что сейчас в присутствии её и подруги находится голый муж. Видимо то, что мой пенис теперь принадлежал только ей, позволило ей расслабиться и отбросить всякие опасения. Она хотела подразнить не только Катьку, но и меня. И окончательно избавиться от периодически встающей между нами ревности. И, кажется, ей это удавалось.
А кто касается Катьки…
Она была сильно возбуждена, и это бросалось в глаза. Моя жена это тоже заметила, и лукаво подмигнула мне.
-Кать, мы тебя, наверное, совсем засмущали? Может, оденем нашего мальчика? – вопрос явно был задан ради поддержания беседы.
Глядя на меня, Катя уверенно и с улыбкой отрицательно покачала головой.
Обеих женщин заводило и будоражило, что их виночерпий это голый муж одной из них.
-Мариш, значит, вот так? Пятнадцать дней, не снимая? – Катька не унималась. Наверное, пытаясь на чем-то подловить мою жену и ускользнуть от поражения в споре.
Сам точный вопрос их спора пока оставался для меня загадкой.
-Паш, сам скажи ей, сколько дней? – Марина твердо решила отстоять победу.
-Пятнадцать с половиной, девушки. Было как раз первое число.
Марина утвердительно кивнула, показывая Катьке ключик на ладони.
-Мариш, а как же в туалет? Пашка же ходит по-маленькому? – Катя допрашивала нас, как какой-то прокурор.
-Тьфу, Катька, ну что тут не понятно? Пойдем!– Марина вскочила и, решительно и крепко взяв меня за яйца, повела в коридор.
Катя поднялась и пошла следом, поставив бокал на столик.
Открыв дверь туалета, Маринка как заправский фокусник показала жестом руки, что все

Доигралась на даче

Подглядел за родственницей

Как я устраивалась на работу в секс-шоп