как ты говорил? «Пизда – это суть женщины и её главная тайна, а клитор – центр всего этого». Так давай раскроем тайну моей мамы!»
  Юля взглянула на свою обнажённую мать, одной рукой ухватила и потянула её за волосы, задрав голову вверх, а другой зажала ей клитор двумя пальцами и стала с силой тянуть его то вперед, то вверх, отчего он вытягивался на пару сантиметров. При каждом натяжении его нежно-розоватый цвет сменялся белёсым, указывая на отток крови внутри. Не уверен, что в повседневной жизни женщина смогла бы спокойно терпеть подобное обращение с собой. Но сегодня состояние не было обычным, Оксана Витальевна не страдала, а лишь постанывая, наслаждалась происходящим.
Юля: «Клитор – важнейшая деталь женского организма, очень чувствительный и нежный, посмотри, как ей нравится…»
  Оксана Витальевна продолжала кайфовать от жёсткой стимуляции дочери.
Юля: «Но несмотря на всю эту важность и пафосность, по факту это лишь маленький кусочек сочного женского мяса»
  Юля очень сильно натянула клитор своей матери и приложила его к тумбе. Высота этого столика была как раз на уровне паха Оксаны, поэтому оттягиваемый крохотный половой орган буквально сам лег на стол.
Юля: «Давай, бери молоток и гвоздь и пришпорь эту лошадку! Не волнуйся, видишь? Ей по кайфу!»
  Я растерянно на всё это смотрел, не желая участвовать в чём-то подобном. Вновь заметив мою нерешимость, девушка опять вернулась к угрозам и принуждению.
Юля: «Что, опять хочешь стимул? Хорошо. Либо ты сейчас прибиваешь клитор моей матери, либо мы идём за твоей. И поверь, заглушать её боль я уже не стану»
  Как ни странно, мне это опять помогло. Когда приходится делать что-то давно желанное, но запретное, гораздо проще на это решиться, не имея выбора. Может всё дело в том, что принуждение позволяет найти самооправдание и договориться самому с собой? Ведь гораздо проще твердить себе «меня заставили!», нежели пытаться оправдывать столь гнусный поступок собственной похотью.
  Я сглотнул и взял молоток и гвоздь. Руки слегка тряслись, действовать было неудобно, всё же клитор, пусть и сильно оттянутый, это лишь пара сантиметров, за которыми идет лобок и мешает нормально держаться за ножку гвоздя. К тому же половая губа Оксаны Витальевны после моего недавнего удара со временем опухла ещё сильнее и мешала удобно подступиться к лобку. Юля скомандовала матери вжать живот и по-максимуму отстраниться назад. Я приложил гвоздь, не решаясь им надавить на самое чувствительное место женского организма. Видя мои сомнения, Юля решила немного меня подбодрить.
Юля: «Слав, посмотри на меня».
  Я взглянул на свою девушку. Её глаза вновь казались мне чертовски очаровательными.
Юля: «Повтори: «Клитор – это лишь кусочек пиздового мяса!», затем надави на него остриём гвоздя и бей. Не сделаешь этого за следующие 15 секунд, и мы поменяем эту суку на другую, что в комнате».
  Не знаю, действительно ли умеет моя девушка читать мысли или это были всего лишь мои домыслы, но, если это правда, значит я сам ей сегодня уже невольно выдал, что не против делать подобные гнусности, если меня будут стимулировать и вынуждать. Стыдно признаться, но, получается, значит она узнала и про то, что мне такое обращение чем-то даже нравится…
  Вновь будучи поставленным в безвыходную ситуацию, я перевёл взгляд на оттянутый клитор Юлиной мамы, собрался, выдохнул, взялся за инструмент поудобнее и начал повторять Юлины слова.
Я: «Клитор – это лишь кусочек женского пиздового мяса». Затем надавил на него остриём гвоздя, немного проткнув, отчего у того выступила капелька крови, замахнулся и ударил по шляпке молотком. Оксана Витальевна вскрикнула, но вроде бы продолжила кайфовать. Гвоздь легко вошел в мягкую нежную женскую плоть, молоточек даже слегка отпружинил вверх, напомнив мне позавчерашний вечер, когда я на кухне стучал по размороженному мясу для отбивной. Оно так же слегка пружинило поначалу, пока не превратилось в тонкий слой. Ещё удар – конец гвоздя встретил что-то твёрдое, немного войдя в деревянный столик. Что ж, теперь Оксане Витальевне уже явно будет не так больно, ведь теперь остриё гвоздя заходит в дерево, а сквозь головку клитора проходит лишь ножка гвоздя. Я продолжил несильно постукивать, вгоняя железо всё глубже и глубже.
Юля: «До конца не вбивай, пусть торчит пару сантиметров, а то не вынешь потом».
  Невероятно: я прибил гвоздём взрослую женщину к тумбочке за клитор! За клитор, мать его! И ей это нравится!
Юля: «Умничка! Ну что, разве страшно? Разве кто-то умер? Погляди на мою маму – она кайфует! А ты боялся, глупый!»
Я: «Да уж!» — одобрительно закивал я, радостный от того, что всё кончилось хорошо. Юля сходила в комнату своей матери и через несколько секунд вынесла в руках пластиковый страпон.
Юля: «Гляди, что у меня есть!», — с этими словами она стала надевать его на себя. «Я бы, конечно, попросила тебя её трахнуть, но хочу, чтобы девственности ты лишился со своей матерью, а не с моей. Так что просто наблюдай!»
  Я отошел, а Юля, встав плотно сзади, вставила искусственный пластиковый член своей матери во влагалище и стала двигать им туда-сюда, имитируя секс. Оксана Витальевна упёрлась руками в стену, будто при обыске, чтобы сохранять равновесие, и начала постанывать в такт искусственному фаллосу. Невероятное зрелище: дочь при своем парне трахает собственную мать страпоном в вагину, клитор которой прибит гвоздем к тумбе в прихожей. Юля двигалась довольно быстро и умело, будто делает это не в первый раз. Наконец, через пару минут молчаливых движений, она вновь заговорила.
Юля: «Жаль, что тут не обо что прибить соски, ну да ладно, будем работать с тем, что есть. Я чувствую, она скоро бурно кончит, поэтому смотри, что надо делать!»
  Юля чуть согнула свои колени, чтобы трахать свою маму снизу-вверх ещё сильнее, ухватилась руками за её бедра и стала в такт тянуть за них то вниз, то вверх при каждом толчке страпона. Попка Оксаны Витальевны начала немного подпрыгивать, из-за чего клитор стал елозить и натягиваться о ножку вбитого гвоздя, при этом немного брызжа на тумбу кровью. По сути, Юля при ебле целенаправленно толкала зад своей матери, чтобы её клитор буквально разрывало о гвоздь. Сказать, что у меня встал – значит ничего не сказать. Такого сильного стояка я давненько не припомню, настолько это зрелище возбуждало и будоражило ум! Наконец, толчки ускорились ещё сильнее, и Оксана Витальевна протяжно застонала. Всё её тело затряслось в оргазменных судорогах, из писи стала брызгать вагинальная жидкость и, вперемежку с кровью, стекала по страпону и ляжкам женщины. Не в силах контролировать свои животные рефлексы, она отстранилась от стены и стала спиной на подкашивающихся ногах заваливаться на свою дочь. Этого нельзя было допустить, мы едва успели её подхватить, иначе бы Оксана Витальевна рухнула на пол, подвешенная клитором на гвозде. Столь маленький кусочек женской плоти явно бы не выдержал такой большой нагрузки и веса и наверняка бы порвался.
  Немного отдышавшись и придя в себя, Юля обратила свой взгляд на мой торчащий член, выпиравший из штанов.
Юля: «Я очень рада, что тебе понравилось! А теперь иди, развязывай свою маму и идите домой. Через час она придет в себя и ничего не будет помнить. Завтра мы с мамой придём к вам в гости, и ты сможешь убедиться, что никаких последствий не будет».
  Я вернулся в комнату и стал искать мамину одежду. Колготки, лифчик и верхнюю нашел без проблем, а вот трусов нигде не было. Пока я тщетно шарил в их поисках за креслом и под диваном, мне на помощь подошла любимая.
Юля: «Ах да, твоя мама сунула трусики себе во влагалище, поищи там!»
Я: «Вот так взяла сама и засунула?» — удивленно переспросил я. Юля улыбнулась и немного стыдливо ответила:
Юля: «Ну, я ей немножечко помогла»
  Я поднес руку к маминой вагине, набираясь храбрости, чтобы сунуть пальцы ей во влагалище, но мама оказалась расторопнее: выпячила таз и стала тереться своей влажной вульвой о мою руку, при этом водила по воздуху языком, будто приглашая меня её вылизать. Стало даже как-то стремновато, в маму словно вселился демон похоти как в каком-нибудь фильме про экзорцизм.
Я: «Ничего себе» — подумал я, — «как же ей сейчас нравится всё это!». Пусть это всего лишь гипноз, но, блин, как же легко об этом забыть!
  Наконец, я вставил пару пальцев в мамино нутро и начал просовывать их глубже, отчего она немножко застонала, и, сантиметров через 10, действительно нащупал клочок ажурной ткани. Кто бы мог подумать, что мама засунет их так глубоко? И ведь со стороны совершенно ничего не видно. Недаром всю контрабанду в женских тюрьмах или на спортивные стадионы женщины предпочитают тайком проносить именно в своём влагалище. Настоящая натуральная женская встроенная сумка! Потянув за край, я аккуратно и не без труда вытащил из маминой пизды насквозь промокшие от вагинальных соков трусики.
Я: «И как я их одену? Они же все мокрые и мятые, мама через час очухается и всё почувствует!»
Юля: «Не волнуйся, она не будет обращать на них внимания. Она вообще не будет помнить о том, что сегодня происходило, а все мелочи, типа влажных мятых трусиков и выбритого лобка, сочтёт вполне обыденными»
  Я стал натягивать на маму трусы, затем колготки. Было довольно неудобно и в итоге вышло криво. Ну, а что вы хотели, я первый раз одевал кому-то данный предмет гардероба. Всё это время мама с придыханием облизывала собственные губы и очень тепло реагировала на все мои случайные прикосновения к собственным ляжкам. Видя такую реакцию, я не мог не воспользоваться ситуацией и пару раз в процессе даже специально плотно прижимал ладонь к её вульве, приводя маму и себя в неописуемый восторг.
Я: «Как она вообще здесь оказалась? Я думал она сегодня работает»
Юля: «Я встретила её возле подъезда, там мы и решили пойти к нам»
Я: «Ха, ты уверена, что ВЫ решили? Как ты вообще так быстро гипнотизируешь их? Для этого же, вроде, надо долгое перед глазами мотать каким-нибудь кулоном или типа того, вгоняя в транс. Но из того, что я сегодня видел на примере твоей мамы, когда она каталась по полу от боли, ты даже ей ничего не говорила, просто

Как я стал девочкой Юлей. Часть 2

Cнегурочка. Роман. Часть 8

Необычное увлечение, или мальчик по вызову