— Ты позволила ему себя лапать? — спросил я с меньшим вожделением. Я снова стал думать как ревнивый муж, а не как похотливый подросток. Мы все знаем, что едва вы кончаете, ваш разум очищается от похоти, туманившей ваше зрение несколько мгновений назад, и вы видите все по-другому. Никаких сомнений. Вы превращаетесь из возбужденного существа в человека.
— Я не давала ему себя лапать, но и не останавливала. Я просто отошла в сторону, — честно ответила она.
— Но он почувствовал достаточно, чтобы подумать, что на тебе нет трусиков?
— Ага.
Какое-то время я обдумывал это. Я видел, что она пытается понять, о чем я думаю. Черт, я даже не знал точно, что чувствую. Мне следовало бы еще больше разозлиться, не так ли? Конечно, я немного ревновал, но не сердился.
— Ну, это сработало, — наконец, сказал я. Она сделала легкий вздох облегчения.
— Мне очень нужен был этот доллар.
Настоящее время
Сентябрь 2015 года
— Наоми, ты его любишь?
Остальное неважно. Этот вопрос является тем, что мучило меня последнюю неделю. Когда я сидел в подвале Трины, поглощенный горем своих мыслей, именно это не давало мне уснуть.
— О, Боже, Джош! Нет, я не люблю его! Я его совсем не люблю!
Я с отвращением смотрю в потолок. Если она начинает с клише «все дело лишь в сексе», о чем я так часто читал в этих историях, то есть большая вероятность, что сегодня вечером я попаду в тюрьму за супружеское насилие.
— Я его не люблю. Он... он даже не слишком мне нравится.
Когда я это услышал, меня можно было сбить с ног перышком.
— Значит, ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты тайком за моей спиной несколько недель трахалась с парнем, а он тебе даже не нравится?
— Это правда, Джош, веришь ты в это или нет.
Я потираю пальцами виски, пытаясь унять головную боль, которая вот-вот начнется. Наоми сидит на кровати в другом конце комнаты и смотрит на меня.
— Наоми, ты все еще встречаешься с ним? Ты была с ним, после того как рассказала мне? — спросил я, боясь ответа.
— Нет! Конечно, нет, Джош. Мне так стыдно и страшно. Нет. Я не была с ним! Я клянусь. Ты должен мне поверить! — немедленно и решительно ответила она
Если вы со мной с самого начала этой истории, то должны согласиться в одном: Наоми — не лгунья. Если она что-то говорит, то это правда, я склонен ей верить. Она еще ни разу не солгала.
Но всегда бывает первый раз. Вы же знаете, я не наивен. Ну, во всяком случае, не совсем наивен.
— Так почему же? Почему ты рисковала ради парня, который тебе не нравился? У него что, был большой член? Ты часто кончала? Что делало его таким особенным?
— Я НЕ ЗНАЮ, ДЖОШ! НЕ ЗНАЮ! У него не было ненормально большого члена. И ты знаешь, что это — не единственное, что важно для меня. По какой-то причине я не могла перестать с ним встречаться. Там было что-то, чего я не могла понять. Это было просто... Я не знаю, что это было.
— Он заставлял тебя кончать? — Она печально кивает и вдруг не может смотреть мне в глаза.
— Часто? — тихо спрашиваю я, на самом деле не желая знать. Но я почти знаю ответ на этот вопрос. Она снова дает мне утвердительный ответ.
Мы оба сидим в относительной тишине. Что ж, я молчу. Наоми то громко, то тихо плачет.
— Почему ты плачешь, мамочка? — спрашивает из коридора невинный голос, прорываясь сквозь наш пузырь страданий. Мы оба поворачиваем головы в ту сторону, где наш сын сонно трет глаза.
Я совсем забыл, что в гостиной смотрит телевизор Генри. Генри такой хороший мальчик, что порой забываешь, что он вообще находится в комнате. Он не закатывает истерик и не требует внимания. Все, что вам нужно, это что-то, чтобы отвлечь его, и он сам позаботится о себе.
Забыв о собственной боли, Наоми тут же переключается в режим мамочки.
— С мамой все в порядке, милый. Просто немного устала, вот и все. Уже поздно. Ты должен быть в постели.
Его глаза начали слезиться.
— Я не хочу спать, мамочка, я... я боюсь.
— Опять ведьмы?
Генри надувает губы и кивает, покачивая головой вверх-вниз, как это делают маленькие дети в этом возрасте. Преувеличенный кивок, одновременно милый и душераздирающий.
С некоторых пор Генри снятся кошмары о ведьме. Дети Трины как-то вечером смотрели «Астрал» (она не знала), когда там был Генри. Они не поняли, что он тоже находится в комнате, пока он не просмотрел около десяти минут. Этого было достаточно, чтобы питать его кошмарами в течение следующих двух недель.
— Хочешь, мама немного полежит с тобой?
Снова кивок. Наоми оглядывается на меня, как будто просит разрешения отложить этот разговор. Между нами проходит молчаливое общение, и она исчезает с нашим сыном на буксире.
***
С небольшой передышкой от этого душераздирающего диалога я мог сидеть сложа руки и обдумывать то, что здесь произошло. Общий обзор фактов состоит в том, что моя жена тайно встречалась с мужчиной с целью секса за моей спиной в течение нескольких недель, несмотря на то, что у нас был способ, с помощью которого она могла свободно заниматься с ним сексом.
Вот тут-то все и запутывается. Если бы она была влюблена в него или в нем было что-то особенное, я мог это понять. Это было бы чертовски больно, но, по крайней мере, я мог бы дать этому логическое объяснение. Однако, по ее словам, это не так. Он ей даже не нравился. Но почему-то доставлял ей бесчисленные оргазмы. Что-то в их «отношениях» делало их свидания стоящими риска.
Где-то есть недостающая часть. Либо она мне лжет впервые в нашем браке, либо есть какая-то часть моей жены, которая питается сексом с этим парнем, которого я не могу ей дать. Ни один из вариантов не является благоприятным. Оба они имеют серьезные последствия для нашего совместного будущего.
Минут через тридцать после ухода вместе с нашим сыном Наоми возвращается. Она выглядит намного спокойнее. Ее глаза все еще опухшие, но она выглядит готовой ко второму раунду.
— О чем ты думаешь, Джош? Ты собираешься бросить меня и Генри?
До этого момента истины я не был уверен, чего хочу. Часть меня, желающая утвердить свою мужественность, говорит, чтобы я вышвырнул эту сучку самым болезненным способом. Но мое истинное сердце не позволит этого сделать. В глубине души я знаю, что несколько месяцев бьющейся в груди гордости не оправдывают неизбежной жизни в одиночестве и сожалениях. По крайней мере, после того как она ответила правильно на два самых важных вопроса — любит ли она его и все ли с ним кончено? Это, по крайней мере, дает нам что-то, на чем можно начать строить.
Мне говорили, что два худших слова стариков — это «что, если». Я не хочу оглядываться назад на свою жизнь, чтобы эти слова были мантрой жизни, прожитой с оговорками. «А что, если я сдамся слишком рано?» «А что, если бы я остался и сражался?» «А что, если я попытаюсь понять, почему она сделала то, что сделала, прежде чем принять решение уйти?» «А что, если мы смогли бы найти способ двигаться вперед вместе?»
— Нет, Наоми. Я не собираюсь бросать тебя. Но у нас есть серьезная проблема, которую надо решить.
Облегчение, кажется, омывает все ее тело, когда я вижу, как с нее заметно спадает напряжение. Она быстро сокращает расстояние между нами, бросается ко мне и обнимает меня за талию, прижимаясь лицом к моей груди. Я позволяю ей крепко обнять себя, но не прилагаю никаких усилий, чтобы вернуть это чувство. Возможно, это — послание об отпущении грехов, но его нет на столе... во всяком случае, пока.
Я отстраняю ее, чтобы заглянуть ей в лицо. Мне нужно, чтобы она увидела меня и поняла, к чему я клоню, когда буду говорить эту следующую часть.
— Мне нужно знать, что случилось, Наоми? Я не знаю, что пошло не так, и мне необходимо это выяснить. Я — техник. Единственное, что я знаю, это то, что невозможно устранить симптомы. Необходимо найти проблему. Это единственный способ предотвратить повторение.
— Я знаю, Джош. Пока ты был в доме Трины, я только и делала, что думала об этом. Вот почему я записалась на прием к консультанту по браку. Я хочу поговорить обо всем этом дерьме в моей голове. У меня там бегает так много хреновых мыслей. Я не могу в них разобраться.
— О чем ты думала, Наоми?
Я наблюдаю, как ее лицо становится задумчивым. Она больше не может смотреть мне в глаза.
— В последнее время я чувствую себя, ну, не знаю, беспокойно. Может быть, тревожно. Я просто чувствую, что со мной что-то не так, но не могу понять, что именно.
— Ты недовольна мной? Генри?
— Нет, Джош. Не тобой. Я люблю своих двух мальчиков. У меня — замечательный муж, который понимает меня лучше, чем я когда-либо могла мечтать, и милый сын, который освещает мой мир. Вы, ребята, — мое сердце. Недовольство, которое я чувствую в последнее время, больше связано со мной. Я не знаю, что я чувствую, но мне кажется, что мне чего-то не хватает. Я просто не знаю, что это.
— Оно имеет какое-то отношение к игре?
С минуту она выглядит задумчивой.
— Я не думаю, что его вызвала игра, но я больше начала чувствовать его, когда мы вошли в нее. Чувства, которые я испытывала, когда была моложе. То, что я похоронила, когда мы решили жить вместе.
Внезапно до меня доходит, что в ней есть такие черты, о которых я ничего не знаю. Как бы я ни был к ней близок, внутри у нее есть места, где я никогда не бывал. Она так хорошо охраняет эти места, что я даже не подозревал, что они там есть. Однако никто не может скрывать, кем он является, вечно.
— Когда у тебя первая консультация?
— В четверг.
Я киваю головой.
— Что ж, думаю, мне лучше сообщить Тому, что меня не будет часть этого дня.

Вовсе не измена

Чувственный массаж для моей жены в Стамбул Турция

Съездили в гости