— Я открыла глаза и отступила. Ко мне вернулась часть моей уверенности.
— В чем это была моя вина? — огрызнулась я.
— Ну... — сказал он, — ты впустила ее в дом. Ты всерьез слушала этот мусор, который она извергала. И ты на самом деле поверила на каком-то уровне, что я верну ее, после того что она со мной сделала.
— Но ты же ее любишь, — сказала я.
— Нет, Мона, — ответил он, улыбаясь. — Я ЛЮБИЛ ее, а ЛЮБИЛ — это прошедшее время. Я ЛЮБЛЮ тебя. И это — настоящее.
И тогда снова полились слезы. Я знала, что мне нужно придумать что-то язвительное, чтобы сказать, хотя мое сердце переполнялось эмоциями.
— Хорошо бы, это было еще и будущее, парниша, — сказала я, а затем добавила. — Для протокола, я тоже люблю тебя, Брэндон. И люблю уже давно.
— Я знаю, дорогая, — сказал он. — Я знаю это тоже давно. Сначала я не был к этому готов. Я все еще имел дело с раной и болью от дерьма Мириам. Но твоя любовь просто окутала меня и поддержала. И, наконец, она собрала все осколки моего разбитого сердца и соединила их вместе.
— Ты ни хрена не знал, — ухмыльнулась я.
— О, Мона, — вздохнул он. — А как насчет нескольких месяцев назад, в первый раз, когда ты заставила меня лизать твою киску? Ты сказала: «Я люблю...», а потом была эта длинная пауза, и ты остановилась, а затем добавила что-то о том, что я делаю. — Я знал уже тогда.
Тут я просто обняла его, и он снова обнял меня.
— Брэндон, никогда не отпускай меня, — сказала я.
Через несколько секунд зазвонил телефон. Это были родители Мириам. Они хотели поговорить обо всей ситуации. Брэндон согласился. Я была потрясена.
— Мона, что ты обычно делаешь, когда кузов машины матовый? — спросил он.
— Полирую, — сказала я.
— Ну, так моя жизнь с Мириам имеет матовую поверхность. Как ее отполировать? — спросил он.
— Натереть, — сказала я, все еще не понимая.
— Совершенно верно, — ухмыльнулся он. — Моя жизнь будет намного лучше с тобой, Мона. Эта сука на самом деле причинила мне боль, но теперь я счастливее, чем когда-либо. Так что, мы собираемся натереть ей этим лицо.
***
Он согласился организовать встречу в нашем доме за ужином на следующий вечер. Проснувшись на следующее утро, мы были измотаны, потому что Брэндон хотел сыграть треть раунда в гольф. Полный раунд гольфа состоит из восемнадцати лунок. Треть раунда — это шесть лунок, поэтому Брэндон использовал все три мои по два раза. Меня все еще покалывало. После пробежки и завтрака мы пошли в гараж немного поработать над Боссом. Я хотела, чтобы Брэндон помог мне установить агрессивный спойлер от СиДиСи на мой Мустанг. У Брэндона спереди был классический спойлер, а я хотела, чтобы моя машина отличалась от его. Обычно Брэндон делал то, что я хочу, но сегодня утром он настоял на том, чтобы мы поработали над Боссом, что меня удивило. Я подумала, что, возможно, поскольку он знает, что я — его, то пытается показать, кто главный в наших отношениях. Трейси посоветовала мне всегда позволять парню думать, что именно он — босс. Так легче получить от них то, чего хочешь.
— Мона, возьми карбюратор и надень его, но пока не прикручивай, — сказал он. Он улыбался, веля мне это сделать.
— Тебе нравится командовать мной, не так ли, мистер? — сказала я, улыбаясь. Он подошел и шлепнул меня по попе.
— Тебе лучше прекратить это делать, — игриво сказала я.
— Тебе же это нравится, — сказал он. — А теперь надевай карбюратор.
Я склонилась над двигателем, а Брэндон смотрел мне в попу. Он подошел к другой стороне и, подумала я, уставился через вырез в моей рубашке на мои сиськи. «Боже мой, он же видит их каждую ночь», — подумала я. Но на самом деле Брэндон смотрел кое на что другое. Я не могла правильно установить карбюратор.
— Брэндон, он не надевается, — разочарованно сказала я.
— Почему? — спросил он, улыбаясь.
Я злилась, потому что он совсем не помогал. Обычно мы работали не так. Обычно мы все делали вместе.
— Может быть, ему что-то мешает встать? — высказалась я.
— Наконец-то ты использовала свой мозг, — высказался он в ответ. Я поставила карбюратор на верстак рядом с машиной и потянулась к отверстию в коллекторе, в которое он должен был войти.
— Здесь что-то есть, — сказала я.
— Ну, так вытащи, — сказал он. Я ощупала это что-то внутри и подумала, что может быть, это шайба или что-то в этом роде.
— Что там такое? — спросил Брэндон с широкой ухмылкой. Я была в шоке. Это было золотое обручальное кольцо с большим красивым бриллиантом.
— Врэээндооон! — завопила я. Мой разум не мог сформировать мысль. Я просто смотрела на кольцо, а с моих жирных пальцев на него стекало масло.
— Ладно, я заберу его обратно, — сказал он.
— Неееет! — закричала я.
— Что ж, если таков твой ответ, я обязательно возьму его обратно, — сказал он.
— Почемуууу?! — возопила я.
— Ну, я дал тебе кольцо, — спокойно начал он. — Это означает, что я прошу тебя выйти за меня замуж. Но вместо того чтобы сказать «да» или «нет», ты просто выкрикнула мое имя. Потом ты закричала «нет». Может быть, я найду кого-нибудь, кто все-таки захочет выйти за меня замуж.
— Это я, балбес, — сказала я. — Нельзя сбрасывать что-то подобное на девушку как гром среди ясного неба. Можем мы все переделать?
— Думаю, да, — с сомнением сказал он. — Как насчет следующего четверга?
— Как насчет прямо сейчас? — ухмыльнулась я.
— Мона, ты выйдешь за меня замуж? — спросил он.
— Да! Брэндон, — сказала я.
Я бросилась к Трейси показывать свое кольцо.
***
Четыре часа спустя мы с Брэндоном, наконец, устанавливали мой спойлер на подбородке Мустанга. Ну, на самом деле он давал указания и заставлял меня делать всю работу. Сделать это было несложно. Мне пришлось всего лишь просверлить пару отверстий и сделать некоторые измерения, чтобы убедиться, что положение правильное. Большая часть установки была выполнена с помощью двустороннего автомобильного скотча 3М.
Когда я готовилась просверлить первое отверстие, подъехала Мириам со своими родителями.
Мы все вышли на террасу, и Брэндон разжег гриль. Когда я принесла мясо, Мириам заметила мое кольцо.
Первой начала ее мать:
— Брэндон, ты так нехорошо поступил с Мириам. Я думаю, что прежде чем мы начнем говорить, ты должен извиниться перед ней. Ради всего святого, она — твоя жена.
— Тогда правильно ли поступила она, дождавшись моего прихода домой и оглоушив меня тем фактом, что она трахалась с другим парнем, пока мы были женаты, а потом просто ушла с ним? — спросил Брэндон. — И знаете, какие слова она сказала мне напоследок? — спросил он.
— Но, Брэндон, я многое пережила, — сказала Мириам. — Я не ценила того, что у нас есть.
— Это точно, — сказал Брэндон.
— Мы связались с нашим адвокатом, — сказал отец Мириам.
— В этом нет необходимости, — сказал Брэндон. — Он ничего не сможет сделать.
— Что ж, мы запросим какие-то алименты или даже консультации и примирение, — сказал он.
— Если бы мы только сегодня начинали развод, у вас могло бы получиться, — сказал Брэндон. — Но я подал на развод через два дня после отъезда Мириам. Я не стал подавал в суд в качестве причины измену. Я подал, указав причину ее «уход из дома». Два месяца назад наш развод стал окончательным. Если бы Мириам хотела его оспорить, она должна была сделать это до окончательного постановления суда. Теперь вы и впрямь ничего не сможете с этим поделать.
— Но, Брэндон, — скулила Мириам, — я люблю тебя.
Мы с Брэндоном молча посмотрели друг на друга и закатили глаза.
— Я сделала ошибку, дорогой, — сказала Мириам. — Разве мы не можем начать заново?
— Нет, — сказал Брэндон. — Я уже ушел дальше. И теперь я счастлив.
— Но разве она не должна получить от этого хоть что-нибудь? — спросила мать Мириам. — Тот парень, ради которого она оставила тебя, был аферистом. Он утащил ее на юг и заставил проносить вещи в аэропорты и из них. Он подумал, что она выглядит настолько пожилой и безобидной, что ее никто не заподозрит. После того как ее поймали в первый раз, он ее выгнал. Ей пришлось бежать и возвращаться домой, беря попутки при каждом удобном случае. Все, чего она хотела, это вернуться к тебе, Брэндон. Разве ты не можешь дать ей что-нибудь за все эти годы, что ты был женат?
— О, ладно, — сказал Брэндон. Он вынул из кармана ключ и передал его Мириам.
— Что это? — спросила она.
— Это ключ от шкафчика в камере хранения, где хранятся все твои вещи, — сказал Брэндон. — Арендная плата за него должна быть внесена тридцатого числа.
— Я имела в виду что-то денежное, — сказала мать Мириам. — Ею воспользовались. Теперь она потеряла все.
Брэндон снова полез в карман и протянул Мириам мелочь. Она сбросила монеты на пол и заплакала.
— Но, Брэндон, мы были женаты почти двадцать лет, разве у меня нет второго шанса? Ты же любишь меня, — кричала она.
— Любовь — для лохов, — сказал Брэндон.
Когда Мириам и ее родители собрались уезжать, ее отец посмотрел на нас и спросил:
— А как насчет вас двоих? Вы ведь женитесь, не так ли? Если любовь — для лохов, почему тогда вы... ?
— А мы и есть лохи, — сказала я, целуя Брэндона. — Мы — просто большие лохи.
***
Это было около полутора лет назад, так что, как видите, этот ублюдок Брэндон не терял даром времени, прежде чем обрюхатил меня. Хорошо хоть нам хватило времени спланировать свадьбу. Когда мы вернулись домой после медового месяца, я пошла к врачу и узнала, что беременна. Черт, я, наверное, была беременной, уже находясь свадебном платье, просто не было видно. Все это не имеет значения. Я до боли люблю Брэндона. Но он все равно — сволочь. Этого ребенка мы спланировали вместе с ним, а теперь я должна пройти через все одна. Мы все отрепетировали: как доберемся до больницы, что принесем туда, абсолютно все.
Но когда это случилось на самом деле, он испугался. Сегодня утром мы пришли к моему врачу в эту самую больницу, чтобы узнать, почему наш маленький пучок солнечного света не спешит выходить, так как мои роды должны были состояться три дня назад, когда вдруг у меня отошли воды... Брэндон взглянул на меня и упал в обморок. Им пришлось прихватить две каталки, одну для меня, а другую для него. Я никогда

О том, что было со мной

Любимая подруга

Тюремная история