душ, чтобы потом выйти и разжечь гриль, а я сказала, что мы должны просто принять душ вместе. Мне казалось забавным то, что каждую ночь мы спали вместе, и он побывал в каждом отверстии моего тела, но при этом проявлял щепетильность по поводу того, чтобы мы вместе принимали душ.
— Брэндон, мы вместе примем душ, и все, — сказала я.
— Но, Мона... — сказал он.
— Никаких «но, Мона», — сказала я. — Вчера вечером ты засунул эту огромную штуку мне в задницу, а теперь беспокоишься о том, что я увижу ее, когда не будет темно? Сколько раз эта штука была у меня во рту или в моей киске? Но ты не хочешь мне позволить ее увидеть?
Через десять минут мы вышли на террасу, чтобы дождаться Клиффа и Трейси. Они во все глаза смотрели на нас и старались не смеяться. Я посмотрела на Трейси, и тут она расхохоталась.
— Ты прямо так и сказала ему? — воскликнула она.
— Что я ему сказала? — спросила я.
— Эээ, мы слышали твою маленькую тираду перед душем, Мона, — окна открыты. Я думаю, что все в округе знают, куда прошлой ночью Брэндон засунул свою огромную штуку. — Я убежала в дом и не сразу вернулась на улицу.
Все шло хорошо, пока Трейси с самой широкой улыбкой на лице не похлопала меня по плечу и не спросила:
— А больно не было, Мона?
— Что не было больно? — спросила я.
— Когда Брэндон засунул свою огромную штуку в твою?... — Я немедленно убежала обратно в дом, в то время как Трейси, Клифф и даже Брэндон смеялись.
***
К концу лета я была счастлива. У меня был хороший дом для жизни, и я и впрямь начала думать о нем как о своем доме. У меня был Брэндон, и у нас были друзья. Я любила свою машину, и мы почти закончили с Боссом. Я даже начала тюнинговать свой Мустанг. Было очень круто покупать детали и устанавливать их, а затем показывать Брэндону то, что у меня получилось.
Впервые в жизни я была счастлива.
Когда это случилось, Трейси как раз ушла домой...
Перед этим у нас с ней был один из наших по-настоящему глупых разговоров.
Я сказала ей, что моей жизнью правят песни восьмидесятых. Она спросила, о чем это я? Я объяснила ей, что накануне вечером Брэндон меня как бы Ван Чангнул.
Она засмеялась и сказала, что ей нравится эта песня.
— Всем весело сегодня вечером, — запела она, а потом спросила: — Так вы с Брэндоном хорошо провели время?
— Это не та песня, — сказала я.
— Я не знала, что у них были другие. А какую песню имеешь в виду ты?
— У них есть еще одна под названием «Новый Бог», — сказала я. Я встала и запела, танцуя: — Тебе пора начать молиться новому Богу...
Она весело посмотрела на меня.
— А у тебя есть новый Бог? — спросила она.
— Ага, — засмеялась я. — Я поклоняюсь языку Брэндона и его огромной штуке. — Она тоже засмеялась.
Я любила проводить время с Трейси. Брэндон ушел в колледж, чтобы начать собирать свою лабораторию и готовить новую программу, потому что через несколько недель мы оба вернемся к учебе. После того как Трейси ушла, я начала ужинать и была просто шокирована, когда кто-то позвонил в мою дверь.
Я подошла к двери, открыла ее и сразу впала в шок. Она прошла мимо меня, войдя в дом.
— Спасибо, кто бы ты ни была, — сказала она. — По какой-то причине мой ключ не сработал. О, ты готовишь ужин Брэндону. Что ж, можешь перестать. Как только он вернется, мы, вероятно, выйдем, чтобы отпраздновать мое возвращение.
Я не знала, что сказать, но реализовался был мой наихудший кошмар.
— На самом деле ты, вероятно, нам больше не понадобишься, — сказала она. — С этого момента я собираюсь сконцентрироваться на том, чтобы быть самой лучшей женой, какой только смогу. Мое маленькое приключение заставило меня осознать, насколько я была глупа. Ты не поверишь, что со мной случилось.
Я онемела. Я не знала, что мне делать. Я хотела плакать, но понимала, что лучше не надо. Я знала с самого начала. Как и в случае с моим отцом, она была мечтой Брэндона. Эта сука только навредит ему снова, но я ничего не могу с этим поделать. Я любила его и хотела, чтобы он был счастлив. И знала, как сильно он ее любит.
— Я пойду наверх и соберу вещи, — сказала я.
— Давай-давай, — ухмыльнулась она. — Итак, Брэндон позволил тебе жить в моем доме, а? Ну, я думаю, это уравняет нас. Так будет даже лучше, чем я думала. Иди и пакуйся, милая.
Когда я поднималась по лестнице, снова раздался звонок в дверь. Собирая наверху вещи, я услышала, как она впускает своих родителей. Затем я услышала, как они говорят о том, как хорошо что она вернулась, чтобы они снова могли быть вместе.
Брендон вернулся домой, должно быть, минут через десять. Едва он вошел в дверь, как все стихло. Ее родители, казалось, почувствовали, что им нужно уйти, и покинули дом.
Я слышала, как она разговаривает с Брэндоном. Он не сказал ни слова. Я подумала, что он так счастлив ее возвращению, что был в шоке. Я решила, что буду вести себя в этой ситуации как взрослая. Все было сложно, поэтому я облегчила ему задачу. Я просто надеялась, что он сдержит свое обещание поддержать меня в течение года в колледже.
Я спустилась вниз, чтобы увидеть его и дать ему понять, что все поняла.
— Почему ты так долго? — спросила она. Мне был ненавистен ее голос, но больше всего я ненавидела выражение лица Брэндона. Он выглядел как один из тех маленьких хулиганов, которые соглашаются со всем, что говорят его друзья. Он не мешал ей так разговаривать со мной, не просил изменить тон и вообще быть со мной полегче.
Как будто он уже принял ее сторону, и для него все, что эта сука хотела со мной сделать, было хорошо, коль скоро они снова были вместе. Это еще больше меня ранило.
— Я просто хотела собрать все свои вещи, чтобы мне не пришлось возвращаться и беспокоить вас, — сказала я.
— Не могла бы ты сделать это в другой раз? — спросила Мириам. — Сегодня особенный вечер.
— Да, — согласился Брэндон, вызвав еще один укол в моем сердце. — Сегодняшний вечер для меня особенный. Может быть, самый важный вечер за долгое время. Мона, пожалуйста, вызови такси. Сегодняшний вечер будет очень романтичным. Это — начало моей оставшейся жизни. В моей жизни есть любовь в моем сердце, и это не просто какая-то глупость, с которой я играл. Это — настоящее.
По моей щеке скатилась слеза, а он, похоже, этого и не заметил. Он лишь покачал головой. Может, он и заметил, но для него это просто не имело значения.
— А как насчет моей машины? — спросила я с трудом сдерживая слезы.
— Ее место здесь, Мона, — сказал он. — А теперь вызови такси.
Я набрала номер и позвонила в службу такси. Поскольку они располагались всего в нескольких кварталах от нас, диспетчер сказал, что кто-нибудь подъедет через несколько минут. Я начала подниматься по лестнице, но Брэндон остановил меня.
— Это умно, милый, — поддержала его Мириам. — Никогда нельзя оставлять обслугу одну. Они могут что-нибудь украсть.
— Воровством будет, если ее бросить здесь без меня, — сказал Брэндон.
— Ну, об этом тебе не стоит беспокоиться, дорогой, — сказала Мириам. — Я уволю ее задницу.
— Не ты нанимала ее, Мири, — сказал Брэндон. — Это должен сделать я. — Он посмотрел на меня и сказал: — Мона, ты больше здесь не работаешь. — Я старалась быть сильной. Но тут сломалась. Брэндон вытер мои слезы и сказал, что через несколько минут все закончится и оно будет того стоить.
— Ты слишком любезен с ними, дорогой, — сказала Мириам. — Это была одна из наших самых больших проблем. Тебе необходимо уделять больше времени мне. Снаружи раздался клаксон. Брэндон открыл дверь, взял меня за руку и вывел на улицу. Он стоял на крыльце, все еще держа меня за руку. Мириам тоже вышла.
— Хорошо. Спасибо, что заглянула. А теперь проваливай, сука, — отрезал Брэндон. — И больше не возвращайся.
Я не могла поверить, что он говорит это мне.
Мириам с трудом сдерживала смех. Я направилась к такси, но Брэндон не отпустил мою руку.
— Брэндон, — тихо сказала я. — Я не могу уйти, если ты не отпустишь мою руку.
— Мона, а ты и не уйдешь, — сказал он. — Это касается ее.
— Что?! — закричала Мириам.
— Слушай, ты, иссохшая старая пизда, — отрезал Брэндон, — я был серьезен в каждом слове, которое сказал.
— Надеюсь, этот вечер будет особенным, — сказал он мне. — Потому что это будет действительно первый вечер в моей жизни. Я хочу провести остаток своей жизни с теи, кого люблю я, и кто любит меня. С кем-то, кто никогда не причинял мне вреда и всегда был рядом со мной. Кто умеет давать, а не только брать. С кем-то по имени Мона.
— Мона, в течение нескольких месяцев я осознавал, что люблю тебя намного больше, чем когда-либо любил Мириам, но я просто ждал, когда упадет последний ботинок, чтобы положить конец той части моей жизни. Все кончено, Мири. Проваливай, — сказал он.
— Но ты же уволил ее, — причитала Мириам.
— Это точно, — сказал Брэндон. — Я сказал ей, что у нее здесь больше нет работы. Потому что я не хочу, чтобы это было работой. Это также и ее дом. Я хочу, чтобы мы жили здесь вместе столько, сколько она пожелает.
— И да, Мири, это тебе, — сказал Брэндон. Он протянул ей стопку бумаг.
— Развод, — причитала она. — Мы не можем развестись. Я не хочу развода.
— Я также не хотел, чтобы жена ушла от меня с другим мужчиной, — сказал Брэндон. — Но, оглядываясь назад, это был лучший гребаный день в моей жизни. Если ты просмотришь всю пачку, то найдешь там еще и запретительный судебный приказ. Если ты не уберешь свою задницу с нашего крыльца, я отдам тебя под арест. Тебе лучше поторопиться, похоже, твой таксист устал ждать.
В то время как Брэндон затягивал меня обратно в дом, мы наблюдали, как Мириам бежит по улице, крича «Подождите» исчезавшему такси.
Брэндон закрыл за нами дверь и обнял меня. На меня нахлынуло облегчение, и я ничего не могла с собой поделать, я заплакала.
— Я думала... — начала я.
— Чшшш, — сказал он, целуя меня.
— Но ты... — он снова поцеловал меня.
— Ты знаешь, что я... — Еще один поцелуй, и он кивнул.
— Тогда почему ты... ? — спросила я.
— Мона, все, что я сказал, было правдой, — сказал он. — Только это было направлено на нее, а не на тебя. И, дорогая, большая часть этого на самом деле твоя вина.

Гроза, изменившая жизнь навсегда

О чем говорят глаза

Анна