выходной. В воскресенье я был у своих родителей. После ужина я помогал маме с посудой, и мы все выпили кофе в гостиной, чтобы нам было удобнее.
— Попробуйте угадать, кто на днях появился у моей двери? — Прежде чем они успели порассуждать, я сам ответил на свой вопрос. — Шери.
Ни один из них не выглядел таким уж удивленным. Первым заговорил папа:
— Как она поживает?
— Довольно хорошо, она получила лицензию косметолога. Думаю, она хорошо зарабатывает. Она сказала, что накопила около пяти тысяч долларов на первоначальный взнос за дом.
— Что она собирается делать с домом?
— Она не говорит о том, чтобы жить там одна, мама. Она хочет второго шанса. Она хочет снова выйти замуж.
— И?
— Я не знаю, пап. Честно, не знаю. На днях я узнал, что у меня все еще есть чувства к ней, сильные чувства, но... я не знаю. Не думаю, что я когда-нибудь снова буду ей по-настоящему доверять. Я всегда буду ждать, когда упадет вторая туфля.
— А что насчет Марии? — спросила мама?
Я подумал, что мама уже пытается сменить тему, и меня это немного раздражало.
— Завтра мы идем на пикник, — сказал я.
— Я не это имела в виду, Дилан. Когда мы мыли посуду на прошлой неделе, она говорила только о тебе. Ты стал почти такой же важной частью ее жизни, как Сабрина и ее мать. Она влюблена в тебя. Ты — это причина, по которой она так старается преодолеть свой страх.
Думаю, мама увидела на моем лице шок.
— Не говори мне, что ты понятия не имел.
— Нет... ну, ты знаешь... Я хожу туда несколько месяцев, и на прошлой неделе она впервые меня коснулась. Она говорила тебе, что любит меня?
— Нет, но это несложно понять. Она сказала, что приехав сюда, она впервые за почти год вышла из дома. Ты знаешь, страх никуда не делся. Она до смерти боялась твоего отца, но она тебе доверяет. Она боится идти на этот пикник, но не собирается позволить этому остановить ее. Она хочет добраться до того момента, когда ты пригласишь ее на свидание. Ты хочешь сказать, что никогда не замечал света в ее глазах, когда она смотрит на тебя?
— Думаю, я никогда особо не обращал внимания, мама.
Мой отец снова вступил в разговор:
— Ты испытываешь к ней чувства, сынок?
Пришлось подумать минуту.
— Я не... я не знаю, если честно. Думаю, я намеренно отверг мысль о каких-либо романтических представлениях из-за ее состояния. Я имею в виду... Я никогда не думал, что в ее состоянии он может завязать романтические отношения с мужчиной.
— Я упомянула об этом потому, что думаю, ты обнаружишь, что Мария очень влюблена в тебя и изо всех сил пытается преодолеть свои страхи. Как бы она ни была настроена, я вполне уверен, что она добьется успеха, поэтому я думаю, тебе следует иметь это в виду, прежде чем принимать какие-либо решения, — сказала мама.
— Великолепно! — — сказал я в шутку. — Я пришел сюда за помощью с моим решением насчет Шери, а вы, ребята, еще больше усложняете ситуацию.
Мой отец встал, чтобы налить себе еще кофе. Я тоже поднял свою чашку. Наливая, он одновременно давал мне еще несколько советов.
— Извини, сынок, жизнь иногда усложняется. Иногда твой мозг и твое сердце борются друг с другом. Когда такое случается, я советую действовать интуитивно.
***
В ту ночь я не выспался. Я не мог выключить свой мозг. У меня были чувства к Марии. Я знал это довольно давно. Также я думал об Анжеле как о своей второй матери, а о Сабрине как о дочери, о которой я мечтал. Полагаю, в глубине души я подавлял эти чувства.
Я очень хотел посмотреть, как пройдет пикник. Я сказал им, что позабочусь о еде. В городе открылось новое заведение, где подавали курицу. Я слышал, что у них есть особый рецепт, который был очень хорош. Оно называлось Кентакки Фрайд Чикен. Оно идеально подходило для пикников, потому что можно было купить картонное ведро, заполненное курицей, картошкой фри и бисквитами.
Я взял ведро по дороге к ним, и к тому времени, как они погрузились, вся машина пахла восхитительно. Конечно, один вдох, и все охали и ахали еще до того, как мы даже выехали с подъездной дорожки.
Как я выяснил, в понедельник днем в парке никого не бывало. Если не считать пары пешеходов, здесь было безлюдно. Сабрина выбрала красивое место на берегу реки с большим дубом для тени. Мы образовали круг вокруг расстеленного одеяла, и я разложил бумажные тарелки и бутылку вина, прежде чем мы все приступили к еде. Сабрина получила виноградный сок. После нескольких кусков все согласились, что курица заслужила свою репутацию.
Я видел, что всем действительно нравится. Мы пробыли там около часа, когда Мария проскользнула мимо меня и прошептала мне на ухо, чтобы я обнял ее. «Еще один прорыв», — подумал я. До прошлой недели она почти впадала в панику при мысли, что мужчина прикоснется к ней.
Едва почувствовав мою руку, она наклонилась ко мне и положила голову мне на плечо. Сабрина играла с куклой, но как только увидела, что ее мать обнимает меня, тут же подошла и обняла нас обоих в трехстороннем объятии. У Анджелы была улыбка на все лицо.
Впервые я задался вопросом, есть ли шанс жить с Марией нормальной жизнью. Затем был еще вопрос о сексе. По тому, насколько она боялась физического присутствия мужчины, я бы подумал, что о сексе на самом деле не может быть и речи. Я не хотел думать о себе как о поверхностном человеке, но мне было чуть больше двадцати, и будь я проклят, если бы хотел прожить остаток своей жизни как монах.
В течение следующих нескольких дней я много думал не только о Марии, но и о Шери. Секс с ней был чистым раем. Когда я позвонил, ее не было дома. Ее мама сказала, что она ходит по магазинам. Мы приятно поговорили, прежде чем я, наконец, попросил ее, чтобы Шери мне перезвонила. Мысль, которая возникла у меня, когда я повесил трубку, подсказала, что я принял правильное решение.
Шери перезвонила примерно через час. Ее голос звучал обнадеженным. Я сказал ей, что нам нужно сесть где-нибудь наедине и поговорить. Поскольку ее мать и папа не собирались выходить из дома, она направилась в квартиру. Когда она приехала, я заварил свежий кофе.
Когда она вошла, то чмокнула меня в щеку, но ничего не сказала. Мы сели на противоположных концах кухонного стола, поставив перед собой кофе. Ну, сцена была моей, поэтому я глубоко вздохнул и начал:
— Шери, ты была моей первой любовью, и я могу засвидетельствовать то, что как говорится; я всегда буду любить тебя. Когда я узнал о твоей измене, то не знаю, что было сильнее: мой гнев или моя боль. Прошло немногим более двух лет, и большая часть гнева ушла, но большая часть боли все еще присутствует.
Я видел, как она пытается предвосхитить мои слова. Я должен был просто встать и сказать ей одно короткое предложение, но хотел убедиться, что она все поняла.
— Я много думал об этом, с тех пор как ты была здесь на днях. Я уже принял решение, когда звонил ранее, но разговор с твоей мамой окончательно убедил меня.
— Моей мамой? Что она сказала?
— Когда я спросил, были ли вы там, она сказала, что ты ходила по магазинам.
Она сделала то милое личико, которое всегда делала, когда чего-то не понимала.
— Действительно ходила, — сказала она. — Мне нужна была еще одна пара обуви для работы. Я весь день на ногах, поэтому обувь быстро изнашивается.
— Я уверен, что ходила, — подтвердил я, — но мне было интересно, не встречалась ли ты с мужчиной.
Она покачала головой и широко открыла глаза.
— Я не встречалась, Дилан, честно. Я была в магазине.
— И у меня есть все основания верить тебе, Шери, но я все же задавался вопросом.
Я увидел понимание на ее красивом лице, когда она внезапно поняла, о чем я говорю.
— Доверие... оно ушло навсегда, не так ли?
Я кивнул.
— Боюсь, что да, Шери. Я всегда буду сомневаться.
Она смотрела на место на столе и выглядела так, будто была за миллион километров, когда сделала глоток кофе. Я предположил, что она пытается придумать способ восстановить доверие, но знал, что она не сможет. Спустя долгое время она пришла к такому же выводу. Когда она снова посмотрела на меня, на ее лице было принятие.
— Ты прав насчет первой любви, — сказала она с грустью в голосе. — Я тоже всегда буду любить тебя, и мне очень, очень жаль, что я уничтожила то, что у нас было.
— Мне тоже, Шери. Поверь, если бы был способ исправить это...
— Я знаю, — сказала она, прерывая меня, — ты сделал бы это в мгновение ока... я тоже. Честно говоря, я действительно не думала, что ты вернешься ко мне, но попытаться стоило. Я удивлена, что ты не сказал мне, что есть кто-то еще. Я действительно думала, что ты меня пристрелишь, когда я была здесь на днях. Когда ты этого не сделал, я вознамерилась попробовать, но в глубине души знала, что это долгий путь.
Она замолчала на минуту и с улыбкой посмотрела на меня.
— Знаешь, я ведь действительно люблю тебя.
Я подумал о том, чтобы сказать что-нибудь гадкое, вроде того, что, мол, недостаточно, чтобы оставаться верной, но сразу же отказался от этой мысли. Она искренне раскаивалась. Я видел это в ее глазах. Я был уверен, что она какое-то время ругала себя, а я не пинаю людей, когда они падают.
— Как насчет тебя? — спросил я ее. — Кто-нибудь ждет своего часа?
— Нет, я сосредоточилась на том, чтобы привести свою голову в порядок. Мне потребовался почти год, чтобы осознать, от чего я отказалась. С тех пор я работала над тем, чтобы снова стать таким человеком, которого ты бы мог любить.
— Мне очень жаль, Шери.
— Я знаю, Дилан. Тебе не требуется это говорить. Я причинила глубокую боль. Ты не можешь помочь своим чувствам. Иногда любви просто недостаточно, — сказала она, на этот раз заставив себя улыбнуться. — Мы оба молодые, симпатичные, успешные люди, я уверена, что каждый из нас когда-нибудь найдет кого-нибудь. Думаю, мне лучше снова начать заниматься этим, я до сих пор держалась довольно близко к дому.
— Я желаю тебе удачи, Шери, правда.
— Спасибо, Дилан, тебе тоже, — сказала она с еще одной улыбкой. — Ну, мне лучше идти. В эти дни родители обычно ложатся спать довольно рано, и я не хочу их будить.
Она допила последний глоток кофе и встала. Я проводил ее до двери и открыл ее,

Карьера. Книга 4. Часть 3

Карьера. Книга 4. Часть 2

Некромант. Глава 15