что ты ей скажешь. Конечно, она все равно позвонила тебе на следующий день».
«Хорошо, я не буду с ней так строг, когда мы снова будем разговаривать», — пообещал я.
Кажется, удовлетворенная моим заявлением, она откинулась в назад и посмотрела на меня. На ее лице появилась легкая ухмылка. «А теперь, — застенчиво сказала она, — расскажи мне о драке».
Я должен был отсмеяться, прежде чем приступить к своему монологу. Мне было интересно, что должен чувствовать Ирв, зная, что так много людей получают удовольствие, слушая, что его побили.
Я рассказал ей всю историю. «Ты не знаешь, его освободили под залог?» — спросил я Бэл.
«Нет, и я сомневаюсь, что он скоро выйдет», — сказала она. «Другой парень, который пытался что-то подмешать в твой напиток, собирался свидетельствовать, что Ирв заплатил ему за то, чтобы он накачал тебя. Поэтому Ирва обвиняют в нападении и побоях с использованием смертельного оружия, попытке нанести тебе ножевое ранение, а также в заговоре с целью совершить нападение и избиение. Его залог составляет сто тысяч долларов, и его жена не подпишет бумаги, чтобы заложить дом... Так что, похоже, старый мальчик Ирв будет какое-то время в тюрьме,» — сказала она продолжая улыбаться. «Дэйв говорит, что это выигрышное дело для окружного прокурора, и он полагает, что Ирв получит от трех до пяти».
Мне наплевать на Ирва, но мне все равно было жалко его жену и детей. Я также не мог не пожалеть Джин. Каким бы тяжелым ни был для меня наш развод, казалось, что она страдает еще больше.
Через несколько дней после разговора с Бел я обнаружил, что у меня есть пара часов, которые нужно чем-то занять между рабочими делами. Я знал, что Джин будет на работе, поэтому направился поговорить с ее родителями. У нее была собственная квартира, но ее родители не хотели, чтобы она была одна, поэтому они уговорили ее остаться с ними еще немного. Они рассказали в значительной степени то же, что рассказала мне Бел — она была не в порядке. Она ходила на работу каждый будний день и сразу же возвращалась домой. Она никогда не останавливалась, чтобы выпить с подругами, никогда ни с кем не разговаривала по телефону и не выходила по вечерам. Единственное время, когда она выходила из дома по выходным, была прогулка с мамой по магазинам.
Я спросил, могу ли я чем-нибудь помочь, кроме как забрать ее обратно, конечно, они сказали нет. Они не сомневались. Наконец-то они уговорили ее пойти на консультацию к психологу. Вместе с этим и их любовью, и поддержкой они думали, что она все переживет. Они также выразили сожаление по поводу ее действий и сказали мне, что всегда будут любить меня как сына. Было приятно это слышать.
Я напомнил им, что Джин получит копию окончательного решения еще через три недели. Они сказали, что знают. Я был рад услышать, что они уговорили ее взять на работе недельный отпуск, и собирались взять ее с собой в гости к друзьям в Форт-Лодердейл. Джин любила океан и пляж. Возможно, это было именно то, что ей нужно, чтобы снова начать свою жизнь.
Уходя, я задавался вопросом, должен ли я сделать то же самое. Просто забронировать себе где-нибудь место и уехать. Проблема была в том, что у меня было плотное расписание на следующие несколько месяцев, и я никак не мог этого сделать.
В тот день, когда наш развод стал окончательным, я работал как сумасшедший, стараясь не думать об этом. После работы Джек и еще несколько моих друзей удивили меня, вытащив меня из дома в «джентльменский клуб». Следующее, что я вспомнил, это то, что я проснулся на диване Джека, когда его дети играли в ковбоев и индейцев рядом со мной... угадайте, кто был индейцем?» В следующем месяце я получил повестку в суд в качестве свидетеля обвинения по делу «Штат Иллинойс против Петерсона». Суд длился всего три дня. Дэйв был прав, это было выигрышное дело для прокуратуры. Ирв был приговорен к сроку от трех до пяти лет в исправительном центре Данвилля, тюрьме общего режима.
Все было кончено. Теперь я могу закрыть книгу, на этой главе моей жизни, и двигаться дальше, но как это сделать? Я решил, что отпуск — хорошая идея. Я пошел домой и снова посмотрел свое расписание. Помимо того, что я сам составлял график работы, у меня также была работа с заказами от агентства. Они получали двадцать процентов от всего, что им перечисляли. Из-за этого мой календарь был заполнен вплоть до сентября, до которого оставалось несколько месяцев. Ну, лучше поздно, чем никогда, подумал я, это будет то, чего я буду с нетерпением ждать. Я закрыл ту неделю от заказов и сказал агентству сделать то же самое. Теперь мне оставалось только решить, куда поехать и что делать. Да ладно, у меня было время подумать об этом.
После этого жизнь стала довольно серой. Время от времени я выпивал с другом, но в основном это было встать, пойти на работу, прийти домой и лечь спать. Я не много общался с людьми. Я ненавидел даже мысль о том, чтобы снова нырнуть в омут знакомств.
Как обычно бывает в Чикаго, в один весенний день было сорок пять градусов тепла, на следующий день было восемьдесят два, и приближалось лето. Вот черт, подумал я, до Дня Поминовения осталось меньше двух недель, а я не строил никаких планов. Обычно я устраивал вечеринки на заднем дворе со всеми нашими друзьями и родственниками, но на самом деле Джин организовывала их. Мое сердце слегка задрожало, когда я впервые за долгое время подумал о ней. Интересно, как у нее дела? Она такая же одинока, как я?
Думаю, мои друзья уже подумали, что у меня не будет вечеринки, поэтому к концу недели у меня было три приглашения на вечеринку в честь Дня Поминовения. В воскресенье у Джека был небольшой обед, и это было здорово, потому что у меня осталась возможность посетить барбекю Карла и Джуди Андерсон в понедельник. Я надеялся, что Трейси будет там. Когда я приехал, я узнал пару соседей, но был разочарован тем, что нигде не увидел Трейси. Я ходил с пивом в руке, разговаривал с несколькими знакомыми из района, но чувствовал себя лишним, поскольку у всех были супруги.
Наконец, из-за того, что мне больше нечего было делать, я вызвался официально встать за гриль. Это было бы моей работой, если бы у меня все равно была своя вечеринка. Карл с готовностью согласился, и вот я раздавал всем гамбургеры и хот-доги на подогретых булочках.
Я переворачивал новую партию гамбургеров, когда что-то село мне на ухо. Я тряхнул головой и одновременно слегка ударил по нему рукой, но оно тут же вернулось. На этот раз я шлепнул по нему и по собственному уху. Будь я проклят, если эта долбаная штука не вернется. Я уже собирался дать себе глупую пощечину, пытаясь убить эту мерзкую штуку, когда услышал позади себя смех. Внезапно весь мой день стал ярче, когда я обернулся и увидел стоящую там Трейси с этой великолепной улыбкой и пером, которое она, должно быть, нашла на земле.
«Привет, моряк, — соблазнительно сказала она, — у тебя небольшие проблемы?» Она собрала небольшую аудиторию, которая весело посмеивалась надо мной, но мне было все равно, мое сердце начало колотиться от того, что я снова был рядом с ней.
«Нет, все мои проблемы легки как перышко», — сказал я, пытаясь придумать что-нибудь умное.
«А, — сказала она, кивая в сторону гриля, — тебе, наверное, стоит перевернуть остальные, пока они не стали черными, как уголь».
«О да», — сказал я, покраснев, когда повернулся, — «Как ты предпочитаешь, чтобы тебе приготовили?» — Я спросил.
«Я не привередлива, любая из них подойдет», — ответила она.
Я выбрала самую большую и красивую теплую булочку и протянул ей. Она поблагодарила меня и пошла искать место, чтобы присесть. Я нашел Карла и сказал ему, что мне нужен перерыв. Я взял себе бургер и нашел Трейси. «Можно?» Я спросил.
«Пожалуйста, — сказала она, похлопывая по покрытой одеялом земле рядом с собой. «Надеюсь, ты не был против того, что я немного повеселилась с тобой? Но я должна была ответить тебе за то, что ты в тот день одурачил меня в галерее».
Я засмеялся и заверил ее, что все в порядке. Должно быть, я засмеялся впервые за много месяцев. В течение дня за одним смехом последовало еще много. Блин, я хорошо провел время, думаю, она тоже. Мы просто прекрасно понимали друг друга. Мы говорили об искусстве, фотографии, танцах, фильмах и о вещах, которыми мы все еще хотим заниматься. Одним из ее планов на будущее был полуостров Монтерей в северной Калифорнии. Она была там, когда была маленьким ребенком, со своим отцом. Она запомнила пейзаж, от которого захватывает дух, и поклялась, что однажды вернется.
Мне было очень жаль видеть, как садится солнце. Я хотел, чтобы этот день длился вечно. Когда наступила ночь, и толпа поредела, я знал, что мы скоро разойдемся. Следует ли мне спросить ее номер телефона или просто зайти и снова увидеть ее в галерее? Черт возьми, я ненавидел быть нерешительным, но я не добивался женщин много лет. В наши дни парни все еще спрашивали номер телефона, или это было слишком старомодно?
Она собиралась идти, а я все время заикался, совершенно неуверенный в себе. Должно быть, это было очевидно, потому что она сжалилась надо мной. Она полезла в сумочку, достала ручку и одну из своих визитных карточек. «Это моя мобильный», — сказала она, написав номер на обратной стороне своей визитки, «Мне очень понравилось сегодня, позвони мне, если захочешь прогуляться когда-нибудь «. Она вручила мне визитку и сказала, что собирается попрощаться, но еще раз увидится со мной перед отъездом.
Я сделал то же самое, попрощавшись с несколькими людьми, которых я знал, и хозяевами, рассказав им, как хорошо я провел время, и поблагодарив их за приглашение. Когда я пожал руку Карлу, он наклонился ближе, чтобы никто не услышал: «Ты первый парень, которым она заинтересовалась за долгое время», — тихо сказал он мне, — «Действуй». Я улыбнулся и поблагодарил его.
Мы с Трейси нашли друг друга еще раз, когда собирались уходить. Я проводил ее до машины. Блин, я хотел ее поцеловать, хоть маленький поцелуй в щечку, но до смерти боялся. Я снова думаю, что она прочитала мои мысли. Иногда мне кажется, что это очень похоже на чтение учебника для первоклашек.

На обочине

Протечка

Первое приключение