чтобы защита вообще ничего не знала о существовании таких лиц.
— В-четвертых, в настоящее время Суд сильно сомневается в том, что какое-либо из представленных до сих пор доказательств — и не предоставленных, поскольку обвинение в целом еще не завершило свою аргументацию, но я не вижу улучшения — что какие-либо доказательства до сих пор представленные в судебном процессе безусловно обвиняли подсудимую — как исполнительницу этого преступления. Напротив, теперь у нас есть по крайней мере две других возможных подозреваемых, личность которых не была раскрыта защите до тех пор, пока детектив Робинсон не дал показания вчера в суде. Боле того, и я хочу это прояснить, если бы не правдивые показания детектива Робинсона при менее чем идеальных обстоятельствах, ничто из этого никогда бы не обнаружилось. За это Детектив Робинсон заслуживает похвалы.
Судья Фельдман кивнул детективу Робинсону, сидящему рядом с Найтом за столом представителей. Затем Дженнифер увидела, как взгляд судьи Фельдмана повернулся и остановился на ней. Не задумываясь, она почувствовала, как в ее груди все сжалась, когда она затаила дыхание.
— За все годы, что я провел на скамье судьи, — сказал он, его взгляд был бесстрастным, но черты лица смягчились, — я никогда не был свидетелем таких грубых нарушений со стороны обвинения. Любые представленные доказательства, которые могут указывать на то, что обвиняемая явилась причиной смерти г-на Бруссара, — а теперь в крайней степени неясно, была ли она на самом деле лицом, ответственным за эту смерть — но любые такие доказательства больше указывают на вероятность того, что выдвинутая ею защита действительна.
Лицо Фельдмана стало жестким, когда он повернулся к Найту.
— Учитывая уровень неправомерного поведения прокуратуры и серьезный ущерб, нанесенный таким образом правам обвиняемой после начала этого судебного разбирательства, у этого суда нет иного выхода, кроме как удовлетворить ходатайство защиты о неправомерном судебном разбирательстве. — Зал суда взорвался, но так же быстро и затих, когда судья Фельдман хлопнул ладонью по столу.
— Такое неправомерное судебное разбирательство основано на неправомерном поведении прокуратуры, после того как присяжные были приведены к присяге, кроме того, обвинения отклоняются безвозвратно.
На этот раз никакие крики судебного пристава не могли успокоить зал суда. Дженнифер наблюдала, как судья Фельдман нацарапал свою подпись на бланке приказа и передал его клерку, прежде чем покинуть скамейку запасных. Она повернулась и увидела, как Найт захлопнул свой портфель и выбежал из зала суда, не обращая внимания на вопросы, которые ему задавали дюжина или более репортеров...
— Что это значит? — спросила Дженнифер Ребекку, которая откинулась на спинку стула рядом с ней и потерла лицо, в то время как интенсивная энергия заметно покидала ее миниатюрное тело.
— Это означает, что ты свободна, — сказала Ребекка. — Все кончено.
Дженнифер почувствовала, как по ее щекам текут горячие слезы, а пустая яма в ее животе наполнилась надеждой. Она повернулась и посмотрела на Бена, который ей улыбнулся. Она могла лишь улыбнуться в ответ, не доверяя своему голосу.
— Мисс Брэдфорд, — сказал судебный пристав, осторожно кладя руку ей на плечо. Она повернулась, и он продолжил: — Не могли бы вы пройти со мной, пожалуйста? Мы лишь собираемся сейчас вернуться и забрать ваши вещи, а после выведемм вас отсюда в кратчайшие сроки, хорошо?
Она кивнула и опять повернулась к Бену.
— Мы тебя подождем, — сказал он.
Когда Дженнифер встала и последовала за судебным приставом, она оглянулась на Бена, который теперь обнимал Ребекку. Она заметила, что Ребекка так же сильно обнимает его в ответ.
«Странно, — подумала Дженнифер, — меня он не обнял».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Возле здания суда детектив Брэдфорд возле толпы репортеров ждал появления Бенджамина Брэдфорда. Когда дверь распахнулась, Бен вел Ребекку к микрофонам, стоящим в стороне, для ответов на все задаваемые ей вопросы.
— Могу я минутку с вами поговорить? — прошептал Робинсон Бену на ухо.
Бен повернулся и улыбнулся ему:
— Конечно, детектив.
Они незаметно прошли в безлюдное место метрах в пятнадцати в стороне.
— Вы знали все это время, не так ли? — сказал Робинсон без вступительных слов.
Улыбка Бена стала шире.
— Знал что, детектив?
— Видео и отчеты полиции. Они были у вас все время, ведь так?
Бен только улыбнулся в ответ.
— Вы играли с нами, — настаивал Робинсон, пытаясь получить ответ. — Вы — и она — знали, что это произойдет, и играли с нами.
Облако гнева прошло по лицу Бена, затем улыбка вернулась.
— Детектив, — сказал он, — если даже предположить, что вы правы, как кто-то мог знать, что Найт откажется от всех этих доказательств? Что он сыграет нам на руку?
Робинсон покачал головой:
— Если у вас были все доказательства, это не имело значения, ведь так? Нет, это лишь ускорило процесс и помогло вывести Найта из строя. В любом случае, если бы все это было предъявлено, вы нас поимели.
— Тогда почему вообще были выдвинуты обвинения, детектив? — Гнев вернулся на лицо Бена, и теперь его голос перешел в шипение. — Вы знали, каков мерзкий ублюдок Бруссар, и все равно выдвинули эти обвинения и сделали все возможное, чтобы осудить ее. Зная как в мире этот... этот... этот гребаный зверь бродит вокруг и ломает все эти жизни. И кто же здесь плохой парень, детектив?
Робинсон ничего не сказал. Брэдфорд был прав.
— Если предположить, что все это было у нас с первого дня, — продолжил Брэдфорд, — я не говорю, что у нас оно было, но если да, то да, мы бы не особо волновались. — Но опять же, детектив, — сказал Бен, ядовито выплевывая последнее слово, — настоящий вопрос в том, почему? Почему вы предъявили эти обвинения? Вы один из всех людей знали, каким чудовищем был Бруссар. Почему вы заставили нас пройти через это?
Робинсон покачал головой:
— Я этого не делал, — наконец, сказал он. — Я умолял Найта отказаться от обвинения, но он не стал. Сказал, что ему нужна эта победа, она нужна ему, чтобы остаться у власти.
— Это чушь собачья, — сказал Бен. — Вы могли бы передать все это в прессу несколько месяцев назад. Все бы исчезло, и вы, черт возьми, хорошо это знаете. Но нет, вместо этого вы просто разыгрывали вместе этот... этот... этот гребаный фарс, чтобы Найт мог бы похлопать вас по спине, добиться победы на выборах и утверждения вашего продвижения по службе. Что ж, детектив, я думаю, все получилось не совсем так, как вы планировали. И если вы хотите кого-то обвинить, начните с поиска в гребаном зеркале.
Робинсон ничего не сказал на это. Да и что он мог сказать? Он просто смотрел, как Бен устремился к Ребекке, а потом повернулся и пошел обратно в здание суда.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
— Куда мы идем, дорогой? — спросила Дженнифер, глядя на Бена.
— Мы должны заехать к Ребекке, Джен, — сказал он. Он был замкнут, лицо его было маской, и Дженнифер стало не по себе.
— Но я хочу увидеть своих детей, — сказала она. — Бен, пожалуйста, нельзя ли подождать?
Бен покачал головой.
— Бен, детка, что случилось?
Он бросил на нее взгляд, и Дженнифер почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь.
«О, Боже, — подумала она, — этого не может быть».
Она закусила губу, когда машина въехала в гараж. Они молча ехали на лифте на верхний этаж, где вышли, и Дженнифер последовала за Беном по коридору к двери. Он вытащил ключ и отпер дверь, приглашая ее войти. Увидев, как он отпирает дверь квартиры Ребекки, Дженнифер почувствовала, словно кто-то ударил ее кулаком в живот.
— Сядь, — сказал он, указывая на обеденный стол.
Она скользнула в кресло и наблюдала за Беном. Он прокладывал провода к портативному компьютеру и внешнему жесткому диску и обратно. Затем он включил компьютер и щелкнул по нескольким папкам. Она не могла видеть экрана, но боялась худшего. Просмотр видеозаписей в зале суда парализовал ее страхом, но после того как выслушала показания и поняла, что ее не было ни в одном из видео, она решила, что вышла сухой из воды. Теперь же она не была так уверена, что все уже окончено.
— Уже здесь? — услышала она и повернулась, чтобы увидеть, как в дверь входит Ребекка и бросает куртку через стул.
— Просто готовлюсь, — сказал Бен.
Ребекка улыбнулась и щелкнула защелками своего портфеля.
— Тогда они нам понадобятся, — сказала Ребекка, вытащив из портфеля толстый манильский конверт, положив его на стол перед Дженнифер.
— Что здесь происходит? — спросила Дженнифер, глядя на них обоих, сидящих за столом.
— Позволь мне рассказать тебе историю, — начал Бен, нажимая на пару клавиш на ноутбуке, а затем щелкая мышью. — Когда-то жила была семейная пара, и они были очень счастливы. По крайней мере, так думал муж. У них, казалось, было все. У него был хороший бизнес, который только начинал развиваться, а она быстро поднималась по служебной лестнице и продвигалась все быстрее и быстрее. У этой пары были две красивые маленькие девочки, и все могло быть еще лучше.
Дженнифер наблюдала за Беном, когда он говорил, и увидела, как на его глазах наворачиваются слезы.
— Однажды, на вечеринке, — продолжил он, — меня нанял твой босс для проверки вашей компьютерной безопасности. Ты казалась этим так взволнована, так счастлива за нас обоих. И я тоже был счастлив. Я хотел заставить тебя гордиться, позволить тебе увидеть, что я на самом деле делаю и насколько хорошо я это делаю. Так что, я выложился на всю катушку, и в кратчайшие сроки оказался в вашей системе.
Дженнифер почувствовала в груди напряжение. Он прорвался. Она пыталась наблюдать за ним, пыталась выяснить, как далеко он продвинулся, но он так и не раскрыл карты. Она поняла, что недооценила его. Она слишком полагалась на банальные заверения Джеффа Ричарда, что все в порядке.
Бен улыбнулся сквозь слезы, текущие по его щекам.
— Ты сделала только одну ошибку, Дженнифер, и очень маленькую.
Она выглядела сбитой с толку, пока он ожидал, пока она угадает.
— Твоя единственная ошибка, — сказал Бен, увидев, что она не отвечает, — была на вечеринке, когда ты определила мне Бруссара

Бармен. Серия 19: Выбор

Остров семи ветров. Часть 21

Правила. Часть 5 (перевод)