Анрѝ выражает разочарование отсутствием мадам. Но вместо того, чтобы уйти, он заявил о своем намерении подняться наверх и написать ей записку, на что привратник, конечно же, возразить не решился, так как месье был известен как почетный гость. Поэтому один из лакеев проводил его светлость наверх, снабдил письменными принадлежностями и вином и вышел из комнаты. Я только что вышла из этой самой комнаты, получив приказ держаться подальше от любимца моей мамы, но, обнаружив, что берег свободен, и не видя никого, кто мог бы мне помешать, мое женское любопытство, а может быть, и более сильное чувство, заставило меня вернуться в гостиную матери под предлогом поиска книги. Конечно, я очень удивилась, увидев виконта, и хотела было удалиться, изобразив великую скромность и сожалея о неизбежном отсутствии моей матушки.
— О, как вы понимаете, мадемуазель, я все об этом знаю, — заявил виконт очень холодно. — Я нарядил своего слугу в ливрею вашей тетки и направил его сюда с вымышленным посланием, чтобы убрать с дороги твою прекрасную матушку. Как бы она ни была добра и уступчива, я знаю, что она убьет нас обоих, если застукает нас в объятиях друг друга.
Конечно, я прекрасно понимала, что все это значит, поэтому, первым делом нужно было запереть дверь, чтобы предотвратить вторжение посторонних, и даже подслушивание, но что касается последнего, то нам придется рискнуть. Всякое колебание, которое могло бы возникнуть у меня относительно следующего шага, было устранено красивым молодым дворянином, поймавшим меня на диване, где он усадил меня на свое колено, перво-наперво задрав мои нижние юбки, так что я уселась на него голыми бедрами и попкой. Заполучив меня таким образом, он покрыл мои губы сладкими поцелуями, продолжая говорить, что он знает, что я не девственница, и как только он это сказал, его любопытные пальцы тотчас же проникли в мои интимные тайники. Ему было все равно, как это произошло, — сделала ли я это сама или сделали ли это для меня, — но, во всяком случае, он надеялся, что я не откажу ему в удовольствии насладиться моими зарождающимися прелестями.
Вот уже тридцать шесть часов, как меня не трахали, и, наблюдая за выступлениями моей матери и слушая похотливые рассказы ее любовника, я пришла в сильное возбуждение. Так что единственным ответом, который я могла дать, — это нежно обнять его за шею и прижаться своими горячими губами к его губам, и полагаю, что это наилучшее, что можно было сделать в данных обстоятельствах. После этого он осторожно уложил меня на диван, предварительно положив под мои мягкие ягодицы диванную подушку, чтобы они могли чувствовать себя свободно. Затем, раздвинув мои бедра, он начал сначала целовать мою киску, а потом лизать ее, пока я было не подумала, что он кончит тем, что съест ее целиком. Однако он воздержался от подобной демонстрации своей страсти и, по-видимому, не в силах больше ждать, сбросил бриджи и взгромоздился на меня, стараясь как можно лучше прибрать мои ноги со своего пути.
Он начал работать очень медленно, но это было так возбуждающе и вкусно! Он был большим и сильным, но очень нежным. Первый раз, совершив в меня толчок своим членом, он понадеялся, что не причинил мне боли, и мне это понравилось. Разве это не могло понравиться? Я подняла ноги, закинула их ему на спину и приподнялась, как мне показалось, чуть сильнее, чем он проникал в меня. Он с силой вонзился в заднюю часть моей пещерки, вышел почти до головки, только чтобы снова полностью погрузиться внутрь. Он делал это все быстрее и быстрее, пока наша общая страсть не стала безумной и животной. Наконец я кончила, восхитительным естественным изливанием оросив его член и увлажнив его и мой задок. И теперь я поняла, что он не хочет кончать одновременно со мной, потому что, когда я лежал в полуобмороке, он прошептал:
— Милая Эмили, если бы я подчинился велению природы одновременно с вами, последствия для вас были бы, вероятно, самыми катастрофическими. Но я придержал свои страстные желания для того нежного маленького отверстия, через которое вы не рискуете получить раздувшийся живот.
Сказав это, он начал смачивать мою заднюю воронку молочным выделением, изливавшимся из первого отверстия, и раздвинул его пальцем. Он перевернул меня на диван и снова лег на меня, на этот раз, однако, на попку, а не на живот. Я не возражала против его действий, чувствуя только, что так как до этого момента все удовольствие получила я, он также должен получить свою долю. Более того, поскольку путь, намеченный монсеньером, уже был пройден мастером Виктóром, я не испытывала особого беспокойства по поводу последствий. Однако он был крупнее Виктóра, но гораздо нежнее, и так как последние три минуты он сдерживал себя, то из этого, естественно, следовало, что, когда он дал волю своим страстям, его действия были не очень продолжительными. Он вставил скользкий конец своего члена в мой задний проход и осторожно просунул его внутрь. Я почувствовала, как его твердый орган приятно наполняет меня сзади и чуть подмахнула ему навстречу. Конечно, я не считала его толчков, но думаю, что его выступление длилось не более минуты, после чего он полностью затопил меня.
Не знаю, сколько времени он пролежал бы на мне, наслаждаясь нежной подушкой, которую представляла из себя моя попка, но я осмелилась напомнить ему, что его экипаж и лошади уже полчаса стоят у дверей. Написание записки вряд ли объяснило бы его столь долгое пребывание в доме, и несомненно, была бы возбуждена ревность моей матушки. Он признал правоту моих слов и страстно поцеловал меня, поклявшись, что еще найдет способ встретиться со мной снова. Затем я выскользнула из комнаты, прислушиваясь к тому, как он звонит в колокольчик и приказывает немедленно доставить мадам записку, которую он написал.

Банный день... Часть 4: Сделка

Красный сарафан

Целка и Цербер