их цену. А второе место это очень и очень неплохо!
— Эх, жаль, не продается... — с сожалением в голосе вздохнул Гоша и стал сосредоточенно подсчитывать свой очередной выигрыш, копаясь в мобильном приложении тотализатора.
Андрей распряг еле живую Ирину и суетливые служащие ипподрома, на специальной тележке отвезли в подтрибунное помещение, где положив на одну из твердых деревянных скамеек, оставили приходить в себя, сняв с головы латексный шлем и пристегнув за ошейник к кольцу на стене. Пройдя необходимые формальности с подписями в каких-то судейских документах о результатах, он только спустя час смог пробраться к Девятке, которая так и лежала на деревянной койке глядя немигающими глазами перед собой и, находясь в полуобморочном состоянии. Она судорожно делала глубокие вздохи, срываясь иногда на кашель, а дрожащие ноги то и дело дергались, словно продолжая проворачивать несуществующие педали воображаемого веломобиля. Наездник узнал ее по смазанной от пота девятке на грязном теле. Ее багровое опухшее от эластичного шлема лицо, изменилось до неузнаваемости. Она умоляюще посмотрела на него и, тихо завыв, затряслась от плача.
Ошеломленный Андрей присел подле нее и стал гладить ее липкое от пота тело, покрытое жухлой трухой и дорожной пылью. Увеличившиеся плотные соски на грудях побагровели и были похожи на две спелые вишни, из которых, словно сок стекали блестящие струйки сукровицы. Серые грязные бинты на правом колене размотавшись сползли на голень, обнажив кровоточащую рану. Пальцы на ногах и руках сжались от судороги и побелели в суставах, а под лавкой образовалась лужица мочи, редкими каплями вытекающая из трубки катетера.
Слезы жалости проступили у молодого жокея, когда он поймал полный отчаяния и обреченности взгляд спортсменки. Казалось, что ей уже совершенно безразлично, выиграет она соревнования или нет. Единственное, что ей сейчас хотелось больше всего — так это прекратить все и умереть...
На соседних скамейках лежали такие же измученные спортсменки. Не в силах подняться, они беспомощно мычали сквозь свои уродливые кляпы, глядя на своих наездников, словно что-то пытаясь сказать. Единственная спортсменка, державшаяся на ногах была кенийка — пятидесятый номер. Она самостоятельно прошагала за панамцем к шлангу с рассеивателем и, прикрыв глаза стала с наслаждением подставлять каждый участок своего тела под прохладные и успокаивающие струи воды. Жокей бережно поглаживал ее по телу, помогая смыть пот и грязь с красивого стройного тела и весь его торжествующий вид говорил о том, что он искренне благодарен ей за победу. Он что-то бормотал по-испански, время от времени похлопывая ее по щекам и плечам и она с усталым, но вместе с тем, невозмутимым лицом принимала эти знаки благодарности.
Они удалились из душа сами, когда за остальными прикатили специальные тележки, так как было очевидно, что больше никто из спортсменок не сможет даже встать на ноги.
Андрей ушел в раздевалку, а спортсменок повезли к медикам.
— Итак, дорогой Константин Валерьевич, — неспеша говорил Амирасланов, сидя в глубоком мягком кресле и держа в руках стакан минеральной воды со льдом, — Уже вечер, так что, я с интересом хотел бы узнать каково состояние нашей Девятки. Да и вообще, что вы думаете о том, как проходят соревнования?
— Говоря честно, господин Амирасланов, она не в лучшей форме. Рассеченное колено, повышенное содержание молочной кислоты в крови...
— Так, ладно, пожалуйста, Костя, давай без подробностей, особенно тех, в которых я ничего не понимаю, мне вкратце и по-русски: может продолжать или нет?
— Может...
— Отлично! — быстро подытожил Амирасланов, — Значил послезавтра последний тур и у нас есть шансы.
— Но я не уверен, что двух дней ей хватит на восстановление. Организм истощен и, хотя спортивные медики и дают положительный прогноз, но у нее болезненная травма.
— Ну это ничего, — отмахнулся Амирасланов, — вколите ей что-нибудь местно, вы же знаете лучше меня.
Сидевшие рядом на диване Руслан и Семен с интересом слушали разговор, и предпочитали не вмешиваться.
— Сколько у нас баллов сейчас?
— Пять, — ответил Доктор.
— А у панамцев?
— Шесть. И это лучший результат.
Семен поднял руку.
— Говори, Семен, — кивнул ему Амирасланов, — и не надо, как на партсобрании...
— Но у Девятки хорошие данные в атлетике. По нормативам, она лучшая, чем кто-либо у нас был. Я думаю, что шансы весьма неплохие.
— Да, но с ее травмами будет сложно принять нужное положение на стойке, — снова возразил Доктор, рана расположена на довольно чувствительном участке тела и будет беспокоить во время упражнений!
Амирасланов задумался. В воздухе повисла напряженная тишина, которую, наконец прервал Руслан:
— У нас все равно нет выбора. Или продолжать борьбу или сниматься с соревнований. Чего не хотелось бы. Я думаю, первый вариант лучше.
— Да, — поддержал его Семен. — Я тоже думаю, нужно продолжить. Константин Валерьевич, вы же бог в медицине! Сделайте ей какой-нибудь укол. Нестероидный препарат, какой-нибудь, ну не знаю!
Доктор смотрел на Амирасланова и ждал окончательного вердикта, который наконец прозвучал.
— Делайте свое дело, Костя... Девятка должна выступать. Все!
Через два дня, наступил финальный тур соревнований, который проходил в специальном спортивном дворце. Зал был выполнен в виде амфитеатра с тонированной крышей. Зрительские ряды были до отказа забиты болельщиками.
В финал вместе с Ириной вышла кенийка и рослая, бритая наголо спортсменка из Голландии под номером восемьдесят четыре. Несмотря на старания Доктора, Девятка чувствовала себя отвратительно. Все мышцы тела гудели, а рассеченное колено распухло и продолжало саднить. Перед выступлением Костя местно вколол ей какое-то обезболивающее, но оно почти не помогало. С каждым шагом она прихрамывала и морщилась от боли, однако Руслан не обращал на это никакого внимания, так как бегать ей в этом этапе не придется.
Любовь Васильевна заново прокрасила все опознавательные номера и логотипы на ее теле и нанесла легкий макияж, после чего Руслан, как главный тренер команды, стянув ей руки за спиной, повел ее в медицинский корпус.
Контрольный осмотр прошел довольно оперативно. После промывания кишечника у спортсменок взяли анализы, после чего провели стандартные процедуры по измерению давления и ЭКГ. Небольшая заминка произошла у хирурга, который кивнув на разодранное колено Ирины, вопросительно посмотрел на Руслана. Тот кивнул, и врач, переговорив с коллегами, поставил свою подпись под справкой. Дольше всех спортсменками занимался проктолог. Он придирчиво осматривал каждый миллиметр заднего прохода на предмет недопустимых патологических отклонений. Не обнаружив ничего, что могло бы служить поводом для отстранения от последнего тура, он впрыснул в прямую кишку Девятки порцию какого-то геля и, поставив свою подпись во всех разрешительных документах, передал женщин контролерам.
Спортсменкам завязали глаза и, прицепив браслеты на запястьях к переднему кольцу пояса, отвели в подготовительную комнату, где на полу лежали три жутких оцинкованных, похожих на гробы, контейнера, наполовину наполненных пенопластовым наполнителем, как для почтовых посылок. Ирина почувствовала как две пары рук подхватили ее и уложили во что-то мягкое и рыхлое. Ноги в щиколотках и коленях тут же стянули какими-то ремнями и что-то мягкое и легкое стало сыпаться на ее тело сверху.
Контроллеры в присутствии тренеров плотно закупорили крышку контейнера, предварительно выведя наружу трубку из дыхательного отверстия кляпа к вентиляционной дырке в корпусе. Ящики промаркировали в соответствии с номерами участниц и быстро вынесли во двор, где погрузив на телеги, запряженные парой «кобыл», покатили к спортивному дворцу.
Ощущение обездвиженности быстро привело Ирину в ужас. Руки и ноги еле шевелились в ограниченном пространстве, а кромешная тьма в глазах снова начала повергать ее в панику. Единственное, что она могла, так это дышать. Дорога до дворца спорта заняла более получаса. Металлические ящики на солнце быстро нагрелись и ей казалось, что ее поместили в микроволновую печь. Ее тело покрылось липким потом и стало зудеть от налипших шариков пенопласта.
Наконец телеги въехали во двор большого спортивного сооружения, где их оперативно разгрузили шумные работники и отнесли в прохладный зал с тремя специальными стендами, для дальнейшей подготовки спортивными специалистами. Они положили ящики на пол и покинули помещение. Спустя некоторое время в зал вошли несколько человек, среди которых был медик и быстро приступили к работе. Девятка с облегчением вздохнула, всем телом ощутив свежий прохладный воздух как только открылся ее ящик. Через минуту ее разгоряченное тело содрогнулось от внезапных струй холодной воды — специалисты смывали с ее тела пот с налипшей на него крошкой пенопласта. Затем, отстегнув руки от пояса и, сцепив между собой, подвесили за них с помощью веревки на двойном блоке в потолке. Ее тело стали натирать каким-то ароматным маслом, после чего она заблестела в свете ярких прожекторов зала.
Спортивный медик терпеливо ждал, покуривая сигарету и что-то изучая в своем рабочем планшете, пока спортсменок мыли и обильно натирали маслами. Наконец специалисты уложили Ирину на стол растянув ее за ноги и руки с помощью веревок. Они пристегнули ее тело и конечности к столу с помощью ремней, полностью лишив возможности двигаться и тогда к столу подошел медик.
Тщедушный и невысокий пожилой человек с залысиной на затылке и редкими седыми волосами. На носу держались старомодные очки с толстой оправой бледно-розового цвета. Первым делом он вставил ей в рот надувной кляп-намордник и закрепил на затылке ремешком. Сделав несколько качков грушей он раздул его так, что щеки Ирины растянулись вширь и вынул трубку с грушей, оставив снаружи лишь кончик отверстия с клапаном. Затем он тщательно протер ареолы вокруг сосков Девятки спиртом, удалив лишнее масло и оросил их каким-то раствором из пульверизатора. Ирина почувствовала, медленно нарастающее чувство тепла на своих грудях, словно их погрузили в

Ошибка моей мамы

Офисная блядь

Cнегурочка. Роман. Часть 8