послышался Судорожный звук гортанного дыхания Ирины. Спортсменка шумно задышала, периодически взвывая от страданий в своем латексном шлеме. Андрей подергал за шланг, попытавшись сорвать его с маски, но второй конец был привинчен на резьбу разъема шлема. Чертыхаясь и проклиная дурацкое изобретение инженеров-извращенцев, он стал наощупь, заведя руку назад, откручивать соединение, которое, к счастью поддалось с первого раза. Его уже почти обошел третий веломобиль под номером двести шесть. Наездник с неподдельным удивлением посмотрел на то, чем занимался Андрей, и покачав головой, устремился вперед, оставляя за собой шлейф пыли. Спустя минуту, шланг, наконец был скручен. Жокей раздраженно бросил его прочь и посмотрел на Девятку. Та продолжала жадно в голос делать вдохи, но судорожные движения стали проходить и ему пришла в голову идея: он, отключил полностью передачу и резко двинул рычаг оборотов вверх.
Адская боль в грудях, минуя мозг, с сумасшедшей скоростью завертела ногами не успевшей как следует отдышаться Ирины. Дождавшись, пока Девятка максимально раскрутит легкие разгруженные педали, он резко включил повышенную передачу. Крик застыл в горле спортсменки, и вызвал спазм, от которого дыхание снова стало сбиваться. Ее тело снова напряглось, пытаясь выгнуться и удерживающие ремни, буквально впились ей в тело. Ноги Ирины уперлись в неожиданно ставшие тугими педали, вызывая тупую боль в коленях. но эффект, был колоссальным. Веломобиль завертел колесами, потерявшими сцепление с грунтом и поднимая за собой густой клуб дорожной пыли, быстро стал разгоняться, догоняя ушедшую далеко вперед тройку соперников. Андрей влил в одуревшую от темпа Девятку большую порцию изотоника и низко пригнувшись, продолжал разгон, изредка поглядывая на пульс. Цифры мигали в районе ста восьмидесяти — критическое значение — и он знал, что в этом режиме у него есть не больше трех, в лучшем случае четырех минут, после чего можно будет ставить крест на всей гонке. Он посмотрел на часы — прошло около минуты. Скорость выросла до 47 километров в час. Девятка орала, во все горло, заглушая все вокруг. Впрочем, у остальных спортсменов так же стоял непрекращающийся безумный и разноголосый визг — к победе стремились все!
Наконец он включил высшую передачу и снизил обороты. Пульс упал до 160, что тоже было немало, но догнать группу лидеров было просто необходимо. Андрей с удивлением обнаружил, что его жалость и сочувствие к Девятке отступили на второй план. Им овладело четкое и непреодолимое желание победить. И спортсменка в этой ситуации является всего лишь приводом веломобиля, который должен работать правильно и без сбоев. За которым, разумеется нужен хороший уход и своевременное обслуживание, что для спортсменки означало качественное питание и постоянные тренировки. Все его сентиментальные переживания и жалость вмиг куда-то подевались, оставив холодный расчет и прагматизм. Есть установка на победу? Цель оправдывает средства. А крик и страдания за спиной — это всего лишь неизбежная реакция организма на раздражители. Просто физиология. Как звук обычного двигателя. Так устроен организм...
Прошла еще минут двадцать... Из-за сорванного с ее лица воздушного патрубка, ее крик раздавался громче обычного. Андрей поддерживал режим максимальной нагрузки, не давая ей спуску. Боль в коленях пульсировала в такт оборотам педалей, но боязнь лишний раз получить очередную порцию внезапно увеличившегося электротока заставляла ее ноги работать что есть сил. Казалось, что это ралли длилось длилось уже неделю и не прекратится никогда. Наверное это и есть преисподняя, где происходит ее расплата за все совершенные когда-либо грехи. Ее сознание стало рисовать фантастические образы и сцены...
Андрей обошел. двести шестой веломобиль и почти догнал панамца. Он видел, как работают крепкие руки Пятидесятки, помогающей себе с помощью рычагов. Ее черное блестящее от пота, словно смола тело ритмично раскачивалось в своем сиденье из стороны в сторону. Неожиданно она вся вздрогнула и Андрей понял, что панамец его заметил и увеличил скорость. Он не мог сделать то же самое, не рискуя угробить Ирину и продолжал движение, наблюдая за белой сферой обтягивающего голову камерунки латекса. Невозможно было понять, насколько она измотана и остался ли у нее еще потенциал для дальнейшего разгона, но он продолжал надеяться. Метрах в тридцати перед панамцем неслась Оксана со своей Семнашкой. Оставалось девятнадцать километров до финиша и могло произойти, все что угодно.
На приборке редко мигала сигнальная лампа уровня кислорода. Ирина задыхалась, а система подачи кислорода была сломана. Продолжать движение в таком темпе можно было от силы еще минут десять-двадцать. Жокей громко чертыхнулся и снизил обороты.
Ирина продолжала находиться в прострации, наполовину находясь в своем веломобиле, а вторая часть сознания продолжала рисовать в ее воображении различные галлюцинации и странные воспоминания из далеких лет. Поступившие импульсы напряжения на ее электроды, почти не ощутились, почти мгновенно отозвавшись условным рефлексом на замедление работы. Ноги послушно снизили скорость вращения педалями, продолжая их крутить ровно и без рывков. Пятидесятый веломобиль еле заметно отрывался вперед, но величина пульса стал стабилизироваться и снижаться. Он оценил расстояние до настигающих его сзади спортсменов и принял решение выждать еще какое-то время, давая Девятки время на восстановление.
Жужжание микропомпы впрыска регидрона в кишечник сменило тональность и он увидел, что емкость совершенно опустела. Более того, почти закончился изотоник. Как бы то ни было, главной проблемой было то, что женщина продолжала задыхаться. Ее крик стал тише, но судорожный свист воздуха через отверстие в кляпе становился все более прерывистым и жутким. Он еще раз обернулся, чтобы посмотреть на веломобили позади него и, пользуясь моментом, вынул баллон с кислородом из держащих его скоб вместе с отрезком шланга, воткнутым в бесполезный полностью закрывшийся клапан. Закрутив вентиль у выхода баллона, он оторвал и выбросил клапан, а пустой конец шланга стал просовывать между кляпом и уголком рта,. Это ему удалось не с первого раза, но в конце концов, шланг вошел в дырку и уткнувшись куда-то спортсменки вызвал у нее кашель. Он чуть оттянул шланг и осторожно приоткрыл вентиль.
Ирина, почувствовала, как что-то жесткое, царапая и оттягивая щеку сначала ей в гортань, вызвав рвотный рефлекс, а затем, процарапав нёбо осталось во рту, но не придала этому никакого значения, так как уже не понимала, где граница между ее видениями и реальностью. В рот с шипом стал поступать кислород и, смешиваясь с вдыхаемым воздухом, стал наполнять легкие Девятки.
, Пульс к этому времени снизился до 150 и жокей, уменьшив управляющее напряжение, стал плавно увеличивать обороты. На этот раз ускорение произошло без вскриков и судорог. Ее ноги послушно раскручивали педали и веломобиль вновь стал догонять идущих впереди спортсменов.
Неожиданно спереди стал раздаваться уже знакомый Андрею тонкий визг Семнашки. Ее веломобиль, довольно уверенно шедший впереди всей гонки стал двигаться рывками и вскоре стал замедляться, несмотря на отчаянные попытки Оксаны сохранить позицию. Было очевидно, что с болидом что-то не так. Панамец перестроился правее и быстро стал сокращать разрыв. Неутомимая кенийка крутила педали, словно мотор и было видно, что это еще не предел, но опытный жокей берег ее силы и берег их для последнего рывка, тем более, что он понял, что у Семнашки проблемы и она вот-вот сойдет с дистанции.
Так и случилось — уже через десять минут он ее, наконец догнал и, легко обогнав, устремился вперед, оставляя за собой раздосадованную Оксану. Семнашка получала бесконечные порции электроразрядов и изо всех сил вертела ногами и руками, но неожиданно возросшее сопротивление не давало ей возможности выйти на нужную скорость. Было похоже на поломку трансмиссии. Как бы то ни было, техническая неисправность ее болида поставила крест на ее победе и Оксана, понимая это, оставила спортсменку в покое, замедлив ход и сойдя с трассы.
Андрей продолжал увеличивать обороты, пока пульс Девятки снова не стал выходить на анаэробную зону. Учитывая остаток пути — около семи километров — дальше ускорять Ирину было опасно. Тем не менее скорости явно не хватало для выхода на первое место. Панамец тоже понял, что его единственный потенциальный соперник достиг предела и прекратил разгон и ровно шел навстречу победе. Его кенийка работала с максимальной отдачей и этого вполне хватало для сохранения позиции.
Через десять минут трасса расширилась до семи полос и, спрямилась. Впереди показался финиш и стало окончательно понятно, что ситуация останется неизменной до конца заезда. Оставался последний километр пути. По обе стороны трассы за низким ограждением болельщики размахивали цветастыми флагами выкрикивали какие-то речевки. Андрей, трезво оценив ситуацию, щадя Девятку, снизил обороты и под крики толпы завершил гонку вторым.
— У него не было шансов, — успокоительно заметил Виктор Васильевич, обращаясь то ли к Гоше, то ли к Амирасланову, который, впрочем не выглядел сильно расстроенным.
Присутствующие стали наперебой спорить, предполагая, что могло было быть, если бы что-то там... Но Амирасланов, подняв бокал, произнес примирительный тост за то, что это не самый худший вариант и шансы на победу еще есть.
Запросы на продажу Девятки увеличились и ему пришлось отключить надоедливые звуковые уведомления, чтобы не отвлекаться каждую минуту на пиликанье телефона.
Генерал улыбаясь поинтересовался о цене. и Амирасланов озвучил сумму в сто девяносто тысяч. — И это при втором месте? В полтора раза подорожала? — воскликнул Гоша, тараща глаза на телевизор, где показывали, как распрягалли из веломобилей обмякших от усталости спортсменок, и клали их на прямо на траву, так как стоять на непослушных ногах они просто не могли.
— А что ты хотел? — снисходительно посмотрела на него Инга, — это же не просто лошади... Само участие в международных соревнования уже в сотни раз поднимает

Пропавшая без вести. Часть 3: Барби

Не обычная Анна

Настя и хозяин