она не закончит. Потом мы нашли Денниса, и они отвезли меня домой. Было около четырех часов утра, и я упала в постель и не вставала до часу следующего дня.
Когда я встала, мне было немного больно, но также и очень хорошо. Я была свингером, впервые! Видеть все эти чужие члены и трахнуть кого-то, кроме своего мужа, впервые за двадцать лет, было возбуждающим настолько, чтобы даже подумать об этом еще раз.
Я знала, что это неправильно, и чувствовала себя слегка виноватой. Но также я знала, что Дэнни никогда об этом не узнает, и чувствовала, что теперь, когда я попробовала, мне больше не нужно было делать это опять — этот зуд уже почесан.
Когда очень поздно в воскресенье вернулся домой Дэнни, он очень тихо лег спать, чтобы не разбудить меня. Но я так хотела его увидеть, что напала на него! Я все еще чувствовала себя сексуальной, и к его удовольствию мы занимались лихорадочной любовью почти час. Я не знаю, было ли это чувством вины, возбуждением или благодарностью за то, что он есть, но как бы там ни было, секс в ту ночь был фантастическим.
Лучше всего было то, что на следующий день мы оба пошли на работу, просто сияя — очень счастливые, очень влюбленные. И я так обрадовалась, что моя маленькая... эскапада нас совсем не ранила.
***
Я села и ждала, что скажет Алекс. Она внимательно слушала, и теперь сказала:
— А роман с Мартином?
Я покачала головой.
— Я знаю, знаю... Я была такой чертовской ИДИОТКОЙ! Мне сошла с рук свинг-вечеринка, и я решила еще раз испытать удачу...
— Всю ту неделю я чувствовала себя потрясающе. Мы с Дэнни занимались любовью почти каждую ночь, и это было так же хорошо, как когда-либо. У меня были эти сексуальные воспоминания, чтобы дразнить себя, и было что-то такое горячее в том, чтобы иметь все эти секреты от него. Все было прекрасно: я попробовала свинговать, у меня был один потрясающий трах, Дэнни так ничего и не заподозрил, мы с ним были великолепны. Я бы никогда не сделала ничего с Мартином, хотя думала о нем. Он был очень хорошим любовником, основным моментом вечеринки для меня. Но примерно через десять дней он позвонил и попросил меня пообедать с ним. Я знала, что это не очень хорошая идея, поэтому отказалась. Но он был терпелив и нежен, и продолжал дразнить меня, говоря, что это всего лишь обед. Примерно через пять минут я согласилась. Я сказала себе, что буду только флиртовать с ним, и мы оба сможем наслаждаться воспоминаниями о том, что сделали.
Я перестала говорить, внезапно пораженная мыслью.
— Полагаю, теперь я поняла, что сделала, Алекс. Ты спрашивала меня о неуважении к моему мужу. Как я была счастлива, что он никогда не узнает о свинг-вечеринке. Я думаю, что это также заставило меня почувствовать к нему некоторое презрение, типа: видишь, что я могу вытворять за твоей спиной? Мне все сошло с рук, как непослушному ребенку, и, может быть, это заставило меня почувствовать, что мне может сойти с рук еще больше. Или даже, с тех пор как Дэнни не понял, чем я занимаюсь, я стала уважать его немного меньше. В любом случае, когда мы с Мартином обедали, мы много флиртовали, и в конце ужина, когда он попросил меня провести с ним полдень, я не полностью его заткнула. Я сказала: «нет, я не могу», у меня были встречи в тот день, но я не сказала, что никогда не сделаю этого.
— Так что на следующей неделе мы опять пообедали, на этот раз в ресторане Мариотт в пригороде. Он позаботился о том, чтобы у нас был напиток для начала, и поделился бутылкой вина. А потом, когда он сказал мне, что у него есть комната, я просто... пошла с ним. Мы делали это весь день — дважды в постели, а затем один раз в душе, когда приводили себя в порядок. И это было похоже на вечеринку: Мартин был нежен и не торопился, следя за тем, чтобы я была достаточно возбуждена. Возможно, это было не так потрясающе как в первый раз, но все же, очень мило.
Я почувствовала слезы на своих глазах и попыталась их сморгнуть.
— И часть, за которую мне стыдно, это то, как я продолжала думать о Дэнни. Когда мы с Мартином... трахались, я продолжала представлять в уме Дэнни и чувствовала себя настолько невероятно возбужденной, что делаю это за его спиной. Что то, что я делаю — это что-то такое... такое веселое, такое опасное, что-то, отчего он был бы в ярости. И он никогда не узнает... Клянусь, мысли о том, чтобы это надо скрывать, сделали секс таким замечательным...
— Худшим временем для меня стал тот день дома, в последний час, перед тем как Дэнни вернулся домой на ужин. Я вымылась и постирала свою одежду, сделала все, чтобы быть абсолютно уверенной, что на мне нет никаких следов секса. И знаешь, я почувствовала это чудесное послеполуденное сияние? Это потрясающее чувство благополучия! Но в то же время я чувствовала себя виноватой, черт возьми! Свинг-вечеринка — это было одно, хотя я и знала, что Дэнни был бы очень зол. Но отношения? Встречаться с другим мужчиной для секса в мотеле? Я знала, что пересекла красную линию, и я не понимала, как могла позволить себе это сделать. И все еще не понимаю, я думаю.
— В любом случае, я изо всех сил пыталась быть нормальной для Дэнни в ту ночь: ласковой, веселой, но не слишком, ничего необычного. И слава Богу, мне это опять сошло с рук! У нас был типичный вечер вместе; мы не занималась любовью, но это было и хорошо для меня, мне на этот день хватило. Но на следующую ночь мы это сделали, и это было так же хорошо, как и всегда.
Я на секунду задумалась.
— Полагаю, ты можешь знать и все остальное. Я сказала себе: «Вот и все, никогда больше, считай, что тебе повезло, что удалось все скрыть, не испытывай более судьбу». И я сказала: «нет» следующим двум приглашениям Мартина, даже после того, как он прислал мне на работу красивые цветы с запиской «От твоего тайного поклонника». — Но через пару недель, когда Мартин продолжал звонить, я просто не поняла, почему нет? Я имею в виду, что с Дэнни все было замечательно, он ничего не подозревал, почему бы не повеселиться с Мартином? Я знала, что это — просто секс, это не угрожало моему браку, и Мартин чувствовал то же самое. Мы даже однажды говорили об этом.
— Итак, я... встречалась с ним еще несколько раз, провела с ним еще несколько вечеров в Мариотте. На самом деле секс стал намного менее веселым. Как только я привыкла к тому, как Мартин любит это делать, это перестало быть возбуждающим. И как человек, он меня не интересовал, в отличие от Дэнни, поэтому, когда мы заканчивали, мне просто хотелось убраться оттуда. Я знала, что скоро все выдохнется, и на самом деле это меня устраивало. Волшебство и веселье от секретности почти исчезли. А потом...
Я внезапно остановилась и начала тихо плакать.
— А потом... Дэнни начал разыгрывать свои трюки. Как я уже говорила, он, должно быть, переставил мою машину, но я не была уверена, переставляли ли ее. А потом он перестал быть в состоянии получить эрекцию. Сначала я испугалась, что он болен, а потом не знала, о чём и думать. Но я была в ужасе. Я не видела, как он мог что-либо узнать, и он все еще вел себя хорошо и ласково. Но что-то было по-другому, и я была напугана до смерти. Я позвонила Мартину и сказала, что мы закончили, а затем я просто держалась, молилась и надеялась, что больше ничего не произойдет. Но Дэнни продолжал делать то, что я уже говорила тебе на нашей первой сессии: приносить мне цветы и делать вид, что они от Мартина, или спрашивать меня о моем другом шампуне. А потом, когда он сказал мне, что пригласил Нетребко на ужин...
Я плакала в течение нескольких минут; затем достала салфетку и громко высморкалась.
— В то время я просто думала, что это — ужасное, несчастливое совпадение. Но теперь я почти уверена, что он сделал это нарочно — он, должно быть, как-то узнал и был полон решимости пытать меня, пока я не признаюсь. И я призналась...
***
Прошло еще три недели. Я продолжала видеться с Алекс и получала более полное понимание того, как полностью разрушила свой брак. Каждое из моих объяснений, каждая попытка оправдать или свести к минимуму мое поведение, полностью разваливалась, когда я изучила это более внимательно. То, что у меня осталось, было настолько плохо, насколько чудовищно я облажалась.
Я поняла, что мне нужно как-то двигаться вперед. Во-первых, мне пришлось убираться из дома моих родителей. Я два дня плакала при мысли о поиске квартиры, потому что это казалось концом моего брака, таким же большим символом «конца», как указ о разводе.
Прежде чем я действительно уехала, я оставила в доме записку для Дэнни, в которой просила его еще раз встретиться со мной, просто поговорить. Я ждала два дня, потом позвонила ему, и он неохотно согласился.
Это была катастрофа! Это был самый болезненный час в моей жизни, даже хуже чем то утро, когда я ему призналась. Мы сидели на кухне за чашкой кофе, и он молча и холодно смотрел на меня, пока я рассказывала ему всю историю, все детали, которыми я поделилась с Алекс. Я не разложила по полочкам все о сексе, но ясно дала понять, что Мартин был хорошим любовником (в отличие от Денниса и другого парня), поэтому я позволила себе продолжать видеться с ним.
— Алекс помогла мне увидеть, что я наделала, Дэнни. Это правда: я знала, что это неправильно, я знала, что это ужасно, но я не до конца понимала, что я сделала. Теперь понимаю. Я неуважительно относилась к тебе, так, как совершенно неприемлемо для любой жены. Я знала, что ты думаешь об идее меня с другим мужчиной, и не была довольна твоей позицией, и я просто пошла за твоей спиной. Нет никаких слов, которые я могу предложить, чтобы восполнить то, что я сделала. Нет ничего хуже, что я могла бы еще сделать с нами, и это — полностью моя вина. Я бы отдала все, что мне нужно, чтобы отменить это, но не могу. Все, что я могу сделать, это отдать себя на милость — и сказать тебе, что я понимаю, как ужасно я себя вела. Я умоляю тебя дать мне еще один шанс; и клянусь, что снова верну твое доверие и уважение, даже если мне понадобится двадцать лет. Просто, пожалуйста, дай мне шанс!
Я много плакала во время этого разговора, и мои слова звучали не так гладко, как я их написала. Дэнни ничего

Семейный подряд

Секс на глазах у лучшего друга

Первое приключение