сел, уставившись в пустой экран компьютера, пытаясь убедить себя, что у меня нет другого выбора. Когда вы намереваетесь что-то слушать, молчание может нервировать. Вы не знаете, что это может означать. Моя концентрация была быстро нарушена, когда в дверях появилась Сара.
— Ты уверен, что это то, что ты хочешь? Назад пути не будет, — сказала она, и было ясно, что она дала мне последний шанс.
— Да, дорогая... это так, — сказал я, заставляя себя улыбнуться.
Мы смотрели, как тикали секунды, и я чувствовал, что она очень хотела, чтобы я сказал ей «нет». Однако я молчал, и когда она повернулась, чтобы уйти, я прикусил губу, чтобы остановить слезы. Прошло еще двадцать минут молчания, пока я сидел за своим столом. Я боролся с собой, не зная или не желая знать, хотя в глубине души знал, в конце концов, какая сторона победит. Наконец, с обоснованием «проверки ее безопасности», я тихо прошел по коридору, вглядываясь в полутемные комнаты.
Малкольм и Сара страстно целовались на диване. Сара все еще была одета в свою деловую одежду, которая состояла из белой блузки и темно-синей юбки до колен. На ней были жемчужины, которые я подарил ей на нашу 20-ю годовщину. Я был удивлен, что Малкольм не был более агрессивным, особенно на основе действий в видео, наоборот, казалось, что он имел намерение быть терпеливым и соблазнительным. Он нежно целовал ее в уши, шею и губы, неторопливо массируя ее плечи. Кроме того, я мог сказать, что он что-то шептал ей, хотя я не мог разобрать слова. Его усилия заставляли ее издавать мягкие мурлыкающие звуки, которые, как я знал, означали, что она полна желания.
Он играл ею медленно до тех пор, пока она не могла больше терпеть, и начала сама проявлять инициативу. Ее первым действием было расстегнуть его рубашку и медленно провести руками по его широкой груди. В то же время я мог видеть, как она корчится на диване, прижимаясь к нему своими грудями и пытаясь вызвать его ответные прикосновения. Он игнорировал ее усилия и продолжал нежные поцелуи и ласки, пока она наконец не встала и не подтянула его к себе. Он снова поцеловал ее, прежде чем она оторвалась и пошла к нашей спальне, быстро возвращаясь с презервативами в руке, которые она показала ему, прежде чем скрыться с ним в гостевой спальне в дальнем конце дома.
Я подождал несколько минут и тихо направился к спальне. Дверь была закрыта, и внутри было тихо, поэтому я вернулся в свой кабинет и занялся серфингом в Интернете, бесцельно нажимая на веб-сайты в течение пятнадцати минут, прежде чем вернуться к двери. Теперь я отчетливо мог слышать громкие стоны и хныканье Сары, и мой разум вызывал в воображении видения того, что происходило на кровати. Внезапно я понял, что у меня дикий стояк в штанах, и после еще десяти минут прослушивания, я не мог больше терпеть это и тихо повернул ручку.
Малкольм находился между ног моей жены, держась на локтях и ритмично трахая Сару, а ее руки обвивали его плечи. Взгляд Сары метался между его глазами и тем местом, где его член входил в нее. Чернокожий мужчина шептал ей какие-то страстные слова, которые я не мог различить, зато прекрасно видел ее нежную улыбку, которая предназначалась теперь только ему. Стоны и крики моей жены под Малкольмом становились все громче, всё радостнее, как будто она сейчас полностью освобождалась от всякого чувства вины. Теперь она была просто счастливой женщиной, которую трахал ее мужчина. Я сел в кресло в углу комнаты, надеясь, что мое присутствие не помешает им, и оставался незамеченным в течение нескольких минут. Однако, даже когда Сара, наконец, заметила меня, она не сняла рук с бицепсов чернокожего, не перестала громко стонать под ним и выкрикивать его имя, а ее мимолетный вогляд скользнув по мне, быстро вернулся к Малкольму. В этот момент мне нанесли последний удар, когда я осознал, что вижу черный член Малкольма без какой-либо защиты.
Пару месяцев спустя мои худшие опасения подтвердились, когда Сара объявила, что беременна. Конечно, не было никаких сомнений в том, что ребенок принадлежал Малкольму, потому что у нас ней пракитчески не было секса за это время. Невольно я думал о том, что мечта ее юности иметь от него ребенка наконец сбылась. Она даже не обсуждала вопрос об аборте, и мы пережили очень напряженные времена. Она неоднократно говорила мне, что любит меня и хочет, чтобы я понял ее, но нет ничего ужаснее для мужчины, чем его жена, носящая ребенка другого мужчины. В конце концов она победила, как и всегда, и мы обсудили, как справиться с ситуацией.
Я видел, как менялось ее тело, пока его ребенок рос в ее утробе. Как и в случае с нашими детьми, ее грудь сильно болела, а соски потемнели. Зато ее кожа просто сияла, что сделало ее еще более красивой. И, разумеется, она была счастлива, пребывая в состоянии какой-то бесконечной эйфории.
К счастью, у нас были средства и возможности в наших работах, которые позволили нам переехать в Европу на последние пять месяцев ее беременности, прямо перед тем, как она начала действительно проявляться. Мы арендовали старый фермерский дом в озерном крае на севере Италии, где нам пришлось пережить смену сезона с весны на лето почти вовремя с ее изменениями. Нашей самой большой проблемой было удержать наших детей и семью от посещения, и к моменту появления ребенка у нас почти не осталось оправданий.
На протяжении всей ее беременности у нас ни разу не было секса. Вместо этого Сара отвечала на мои нужды либо ртом, либо рукой, так что теперь мне пришлось принять невысказанное понимание того, что ее киска была недоступна для меня в течение всего срока. Запрет этот, естественно, не касался отца ее ребенка. До переезда Малкольм и она часто проводили вместе целые ночи, после которых она всегда оставалась довольной и истощенной. По ее предыдущим беременностям я знал, что она сильно возбуждается, особенно в средние и поздние сроки, и это время не было исключением. Несколько раз меня будили звуки ее яростной мастурбации.
В середине сентября наступило время родов, и Малкольм был рядом, чтобы отвезти ее в больницу. Она родила сына ранним утром, пока он держал ее за руку. Два дня спустя мать и сын, которого назвали Томас в честь отца Малкольма, вернулись на ферму, а Малкольм уехал в штаты. Мальчик был таким же темным, как Малкольм, который клялся, что он похож на него на своих детских фотографиях.
Сара с любовью ухаживала за своим новым сыном в течение следующего месяца, пока она поправлялась и набирала вес. Затем мы вернулись домой с тщательно продуманным рассказом об усыновлении бедного бездомного черного младенца. Сюрприз для друзей и семьи быстро превратился в восхищение нашими открытыми сердцами. Никто не видел сквозь эту шараду, и наши дети быстро привязались к своему новому «приемному» брату.
К моему разочарованию, но не удивлению, Малкольм трахнул Сару уже на второй день нашего возвращения. Я узнал об этом, когда увидел, как она позже переодевается с засосами по всей груди, наполненной молоком. Я пришел в ярость из-за этого, так как больше не хотел, чтобы она забеременела, и поначалу она согласилась. Но когда Малкольм отказался сделать вазэктомию, она, в свою очередь наотрез отказалась поставить противозачаточную диафрагму.
К счастью, она так и не забеременела. Малкольм выполнил свое обещание хранить молчание. Его единственная известная неосторожность состояла в том, что он рассказал обо всем сестре, которая сейчас часто бывает у него, во время визитов Сары и ребенка. Она с радостью возится с малышом, давая его отцу и матери время побыть наедине в его спальне.
Мы оба вернулись к своей работе, договорившись о няне для Томаса. Сара живет в мире двух мужей. Она каждый день занимается сексом, но, кажется, ей это нравится, и она никогда не жаловалась. Одннако, в спокойные моменты жизни я часто задаюсь душераздирающими вопросами, когда я размышляю о том, какой была бы моя жизнь, если бы я никогда не оглядывался назад.

Племянничек

Неудачно заблудилась

Cнегурочка. Роман. Часть 8