Монастырские рассказы. Глава 5 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

если же он устал от своих ухаживаний за моей сестрой, что вполне вероятно, Адель должна будет довольствоваться искусственным фаллосом!
*****
Четыре девушки бросили жребий, и жребий пал на Луизу, самую младшую и самую неопытную из них.
Она начала с того, что сообщила, будто опасается, что не сможет нас развлечь, и что она действительно совершенно ничего не знает. Но после перекрестного допроса моей проницательной тетушки она призналась, что видела нечто такое, о чем могла бы рассказать, хотя вряд ли это можно было бы назвать забавным.
— Оставь нам судить об этом, — сказала аббатиса. — Расскажи нам все по порядку.
И Луиза начала свой рассказ.
— Около двух лет тому назад, когда умерла моя матушка, отец послал меня в деревню навестить его мать, — почтенную даму, жившую в большом уединении. Он думал, что смена воздуха и обстановки пойдет мне на пользу. Поэтому в сопровождении моей гувернантки — красивой, но очень строгой тридцатилетней дамы — я подобающим образом явилась в замке мадам де Флерѝ. Она была очень добра ко мне, но радость моя несколько померкла, когда я заметила ее племянника — необыкновенного человека с ограниченными умственными способностями, внешне очень похожего на обезьяну. Он был невысокого роста и крепко сложен; лоб его был такой же, как у гориллы, и весь он был покрыт густыми, жесткими волосами. Более того, он никогда не разговаривал, а общался путем звериного ворчания и стонами. Мадам уверяла меня, что он полностью ручной и совершенно безобидный, и что я должна познакомиться с ним поближе, так как он уже много лет был единственным компаньоном и развлечением для одинокой старой женщины. Поэтому я изо всех сил старалась избавиться от своих страхов, хотя на самом деле, Сильвиан — так его звали — был единственным объектом, которого я по-настоящему боялась. С этим я справилась с помощью моей сильной духом гувернантки, которая, казалось, вовсе не боялась его, а скорее любила, поскольку, как она утверждала, очень любила изучать человеческую природу, так похожую на природу зверя. Я ничего не знала о природе, а тем более о пороках, но, по крайней мере, даже в своем невежестве начала подумывать, что это довольно необычно, когда этот обезьяноподобный человек начал следовать за мадам Эрбелó, моей гувернанткой, по всему дому и саду, вместо того чтобы оставаться со своей госпожой, как это было ранее.
Вначале мне казалось, что она лишь кормила его деликатесами и сладостями. Но вскоре я заметила некоторые странности. Я обратила внимание, что когда в комнату входила мадам Эрбелó, и особенно если она подходила к нему, на брюках бедного Сильвиана появлялась огромная выпуклость.
Но это все не имеет значения! Пока мадам де Флерѝ находилась в комнате, моя гувернантка никогда не проявляла никакого интереса к месье Шимпанзе, как я его называла, независимо от того, проявлял он какие-либо животные наклонности или нет. Но однажды даже моя бабушка, которая была почти слепа, не могла не заметить, в какое похотливое состояние впал бедолага, и сказала моей гувернантке:
— Жаль, что я не могу найти компаньонку для бедного Сильвиана. Это милое создание изматывает себя.
Здесь я должна заметить, что ни моя родственница, ни моя гувернантка не подозревали о моем присутствии в комнате, так как я сидела в алькове, сокрытом занавеской. Выглянув из него, я увидела эту уродливую карикатуру на человека, которая держала одной рукой прямо через штаны то, что я, вероятно, должна была бы назвать половым членом, и быстро двигала им вверх и вниз. При виде подобного зрелища бабушка посмотрела на меня взглядом, в котором были смешаны печаль и жалость.Мадам же Эрбелó наблюдала за ним с интересом и любопытством.
— Очень жаль, — задумчиво продолжала бабушка, глядя на человека-зверя, который только что закончил свое представление. — Если он и дальше будет так себя вести, то убьет себя.
Далее она посетовала, что очень хотела бы найти крестьянскую девушку, которая за несколько су [денежная единица и монета Французского Королевства во второй половине ХIII—ХVIII веков. Составляла 1/20 ливра (фунта) или 12 денье. Сегодня слово «су» во Франции употребляется в значении «мелочь». — примечание переводчицы] позволила бы ему делать с ней все, что ему заблагорассудится.
— А разве он в таком случае не наградит ее ребенком-идиотом, моя дорогая мадам де Флерѝ? — спросила моя гувернантка.
— Ничего подобного не случится, — властно ответила бабушка. — Даже если бы такое и произошло, то я бы позаботилась о потомстве, но в этом нет необходимости, потому что, если она встанет на четвереньки, задком кверху, то не будет никакого страха, что он произведет на нее какой-нибудь эффект. Или, если уж на то пошло, он может присунуть свой орган прямо в ее задний проход, и это может быть даже лучше, чем в другое отверстие: для нее это будет почти то же самое, а ему, бедняге, позволит угодить!
Я немало удивлялась тому интересу, который проявляла моя престарелая родственница к этому отвратительному созданию; но полагаю, что люди, имеющие мало родственников и редко видящие своих друзей или знакомых, должны привязываться к чему-то. Однако казалось, что слова моей бабушки произвели на мою гувернантку сильное впечатление. Здесь я должна упомянуть одно странное обстоятельство: Сильвиана запирали на ночь, чтобы он не бродил по дому; его комната, которую я бы осмелилась назвать берлогой, находилась рядом с гостиной мадам.
Однажды рано утром, зайдя за книгой, которую я оставила там накануне вечером, я услышала, как Сильвиан кряхтит, как будто чем-то очень возбужденный. Немного приглядевшись, чтобы выяснить, в чем дело, я увидел, что моя уважаемая гувернантка левой рукой приподнимает нижние юбки, чтобы показать свои бедра, живот, и киску — все то, что, как всегда меня учили, женщина должна скрывать, — а правой рукой сжимала огромный, твердый и красный стержень Сильвиана и двигала его вверх и вниз до тех пор, пока я не решила, что мужлан сойдет с ума от своей неутоленной похоти и неспособности получить то, что он хотел, — а это, конечно же, были ее интимные части, продемонстрированные специально, чтобы возбудить его. Однако это не могло продолжаться долго, и через минуту или две какая-то молочная жидкость выстрелила из его члена так далеко, что попала на одну из туфель мадам, стоявшей напротив него. Затем животное опустилось на пол, а я поспешно и бесшумно ретировалась, не желая мешать моей гувернантке в ее занятиях биологией.
Однако, по-видимому, два дня спустя она продолжила свои занятия с неослабевающей энергией, потому что, когда я читала в саду, сидя в одной из многочисленных беседок, моя горничная Аннет, ненавидевшая мадам Эрбелó, шепотом позвала меня:
— Мадмуазель! — и поманила меня за собой. С некоторой долей любопытства я последовала за ней.
Она повела меня в уединенную часть сада, где тоже находилась беседка, такая же, как я оставила, но заброшенная и заросшая. Прибыв сюда, Аннет приложила палец к губам и выглянула из-за густой листвы. Я осторожно последовала ее примеру и вскоре увидела, что моя госпожа гувернантка, скромная мадам Эрбелó, стоя на четвереньках, как какое-то четвероногое животное, выставила свой задок напоказ месье Сильвиану, который, несомненно, пользовался своим положением со всем наслаждением, на какое только была способна его звериная изобретательность. Мы с Аннет заметили, что, скорее всего, из-за разговора между моей бабушкой и гувернанткой, невольным свидетелем которого я стала, последняя оказалась достаточно благоразумной даже в разгар своей неестественной похоти, и предприняла некоторые меры предосторожности. Или, быть может, сам человек-зверь предпочитал такой способ действия — или, скорее всего, они оба — но, во всяком случае, несомненно одно: он засунул свой огромный член в задний проход моей гувернантки настолько далеко, насколько только смог, и фактически повторил свое представление дважды, пока мы смотрели на них. Наконец он извлек свой мокрый стержень, и мы с Аннет удалились. Потом она мне прошептала:
— Завтра она не сможет ходить, мисс, но сможет ехать верхом, потому что я скажу мадам де Флерѝ, чтобы та отослала ее домой.
И чтобы положить конец моей длинной истории, скажу, что она так и сделала.