направление к очередной горячей капле.
И едва лишь Марго закончила, как ее свободная рука вдруг оказалась прямиком на лице Анастасии. Настойчиво размазывая семя другого мужчины. Гася крепко сжавшейся хваткой любые попытки Насти отстраниться.
Я лишь легонько улыбнулся и удрученно качнул головой из стороны в сторону. Да уж, эти две девчонки не упускали шансов немножко подколоть друг дружку. Пытаясь мелкими жестами выставить соперницу в неприглядном виде.
У Насти, впрочем, получалось далеко не столь хорошо. Все же чувствовалось, что у Маргариты порог толерантности к сексуальным утехам гораздо выше.
Вот и сейчас Марго, закончив с макияжем соперницы, тут же накинулась на мой член своими губками. Легко посасывая ствол, играясь с ним язычком. Вызывая у Анастасии очередную вспышку осознания чужого превосходства.
Единственный ответ аловласки, который я получил: «Я просто этого не люблю». Оставляя лишь гадать, какой же случай должен был произойти в прошлом у Насти, чтобы она настолько невзлюбила сосать? Чтобы даже теперь, после вот уже двух месяцев наших утех, все еще отказываться это делать?
Взгляд, впрочем, бегло поднимается на Женьку. Паренек нервно мнется в трех шагах от меня. Старательно отводя глаза в сторону и позволяя полюбоваться на заливший щеки розовый румянец. «Что ему такого Марго наговорила?» — проносится у меня в голове вспышка любопытства. — «Выглядит так, будто ему жутко стыдно! Вот только — за что? За то что кончил? Или за то, что его сперма оказалась размазана по лицу Насти? Черт бы его знал...»
Я прекрасно понимал, что, быть может, никогда не узнаю ответа на этот вопрос. Просто потому, что очень скоро — мне станет просто плевать.
***
Резкая, разухабистая мелодия легко пробилась сквозь мой сон, выдернув сознание в реальность. Из динамиков вовсю лилась классическая «побудка» в исполнении пианино и какого-то духового инструмента. Звучало немного странно, но в целом — гораздо лучше, чем та пищалка, которой будил нас Ромунов.
— Подъем! Подъем! — раздавался хриплый ор Дианы из главного зала.
«Ну хоть что-то она сделала правильно», — мелькнуло в моей сонной голове, в то время как ноги уже сползали на холодный пол.
Сверху, мимо головы, изящно спрыгнул Федор, расставив руки широко в стороны в попытке не грохнуться спросонья.
Стандартное утро. Ромунова мы теперь видели исключительно в ангаре для мехов. Да и то не всегда — капитан зачастую успевал забраться внутрь своей мыслежуйки еще до появления курсантов.
Ёрлова отвечала за побудку и курировала большинство ежедневных активностей. Макс — колол всем утреннюю дозу энергетика. Хотя канониры все чаще попросту отказывались от инъекций, вполне удовлетворенные и текущим уровнем мускулатуры.
Быстрый визит к умывальникам — сполоснуть и наспех побрить морду, сходить в сортир. Притом на такую вещь как «стыд» никто уже особого внимания не обращал. Одеться в спортивную форму — получить свою дозу от Макса и на часовую утреннюю пробежку под руководством Соколовой.
После чего — быстрый визит в душ.
Тут уже выработался свой порядок. Мы по-прежнему стояли в шахматном порядке, но теперь — у стеночки напротив была своя партнерша. Можно было легко попросить потереть спинку, да и просто поиграться глазами при желании. Настя говорила, что у них одна парочка даже интимом заниматься поутру не гнушается!
Но у нас — все вели себя прилично, хотя переспать со своими партнерами успели уже, кажется все. Единственные, про кого это было наверняка не известно — это Галланы. Никто и ни разу их даже за поцелуйчиками не заставал, хотя слухов и сплетен ходило достаточно.
После чего — переодеться в комбезы и под предводительством Ёрловой — короткая пробежка до учебного ангара, где стояли наши мыслежуйки.
Замираю на входе.
Что-то не так! Но лишь спустя несколько секунд понимаю — что именно.
Тело привычно сделало шаг вперед к своему меху, но на месте его не оказалось! Быстро пробегаюсь глазами по залу и отчетливо осознаю, что доброй половины машин нет!
— В колонну! — раздается резкий окрик Соколовой.
Мы быстро заняли положенное место в глубине зала. Рядом с нами, чуть ближе ко входу — двадцать вторая, еще дальше — тройка и четверка. Перед нами стоит Ромунов. Вместо боевого комбеза — обычная одежда из черных штанов и водолазки.
Руки сложены на груди, а на лице такое выражение, будто у кого-то умерли родственники и капитан подыскивает подходящие слова для обращения.
Но в целом — странно. Последнее построение перед утренним занятием в мехах было полтора месяца назад, после того как я подбил народ на визит в больницу. Быстро перебираю в уме свои заслуги за последние дни, но ничего примечательного не нахожу.
«По крайней мере, меня сегодня перед строем опять не выставят», — мелькает в голове, в то время как тело вытягивается по струнке под взглядом Ромунова.
— Эль двадцать один и Эль двадцать два сегодня снимаются со всех занятий, — четко говорит капитан. Я с трудом расслышал его слова, пораженный внезапной тихостью оных. И лишь сейчас, задумавшись над этим нюансом, тут же осознаю, что «Двуглавого» меха в ангаре тоже нет!
— Можно вопрос, товарищ капитан? — раздается голос Бердяева из рядов двойки.
Ромунов лишь перевел на него тяжелый взгляд.
— На третьем месяце обучения, — капитан чуть повысил голос, чтобы его было более-менее нормально слышно, — некоторые малоопасные миссии на поверхности Шестого ковчега перенаправляются на курсантов ради получения боевого опыта. Сегодня — первой и второй группе повезло — они летят на планету.
Шеренга курсантов ахнула. Кто — с нетерпением. Кто — с опаской. Но большинство — с банальной завистью.
У меня внутри все перевернулось. Вся моя подготовка... Все тренировки, которым я себя подвергал... Будут проверены в деле не через месяц, как я думал. А сегодня! Сегодня!
И в голове лишь бубном звенело: «Я еще не готов! Не готов!»
Бросаю панический взгляд на стоящую рядом Маргариту. У нее в глазах — то же, что и у меня. Но испуг в девичьих глазах тут же заставляет меня взять себя в руки. Чувствую, как наполняюсь холодной уверенностью и безо всякой фильтровки пропускаю это в свой взгляд.
«Плевать — готов или нет! Ради нее — должен хотя бы сделать вид!» — мелькает в голове отчаянная решимость. Хотя прекрасно понимаю, что моей бравады хватит ровно до кабины меха.
Ужасно хочется взглянуть в глаза Насти, но прекрасно понимаю, что сейчас — не сумею. Это Женька должен дать Анастасии уверенность в благополучном финале, не я. Хотя надежды на это у меня лично было маловато.
— Первая и вторая группы — за мной! — раздается резкий окрик нашего командира. — Остальные — отправляются на занятие под присмотром своих наставников!
И Ромунов, бросив взгляд на названные группы, махнул за собой рукой и направился к выходу из ангара. Оставляя нам лишь сжать яйца в кулак и направиться следом.
Походка у капитана зверская! Вроде бы — идет, но мы то и дело вынуждены срываться на бег, чтобы угнаться. Ноги уверенно находят путь и мы вскоре оказываемся в поточной аудитории, бесхозной ранним утром.
Нас быстро рассадили по первым столам и загнали запись, на которой наставник заново прошелся по основным опасностям Шестого ковчега. Уделив внимание холодному климату, различным классам местных тварей, коварству ландшафта и прочей фигне.
Мы все это уже слышали в первые же дни. Но Ромунов явно не хочет нас выпускать на поверхность планеты без лишнего прогона базовых знаний для тех, кто в свое время умудрился прослушать что-то важное. По одному лишь взгляду, брошенному вдоль курсантского ряда мгновенно понимаю, что сейчас практически все до единого жадно вслушиваются в уже пройденный материал. В попытке вычленить что-нибудь полезное или подзабытое.
Сам капитан, впрочем, даже и не слушает. О чем-то переругивается с Соколовой в конце аудитории. Изредка оглядываюсь и вижу взбешенное лицо лейтенанта. Кажется, наставница не в восторге от идеи отпускать нас на поверхность. С другой стороны — капитану на ее возражения явно плевать.
— Это приказ! — в конце концов бросает Ромунов. — Не нравится — идите с этим к полковнику Устимову, лейтенант!
И слетает вниз, выходя из аудитории. Оставляя Соколову лишь бросать ему вслед гневные взгляды.
Поймав всего один из которых, впрочем, поспешно разворачиваюсь к экрану и больше уже не оглядываюсь. Потому что настолько взбешенной я лейтенанта еще не видел! И, сказать по правде, как-то и не хочется видеть...
Записанная лекция, впрочем, укладывается в полтора часа, быстро подновляя в памяти упущенные замечания. Самое важное в ней, впрочем — простой совет в самом конце. «Не паниковать и слушать приказы!» Который лично я намерен выполнить на все сто!
Уже ближе к завершению в аудиторию вернулся Ромунов. Успев переодеться в боевой комбез. И едва лишь экран померк, тут же махнул курсантам, жестом приказывая идти следом.
На сей раз — прогулка не такая быстрая. Но более долгая.
По указателям на стене понимаю, что мы забрались куда-то за внешнее кольцо Рулетки. В новые для меня сектора станции. Вокруг — бегает куча народа в голубых комбезах и желтой форме. Кадровые пилоты и инженеры. Наш капитан то и дело салютует встречным. Вижу, как головы пилотов выворачиваются вслед нам вслед.
— Ну и ну! Вот уж не ожидал больше увидеть Ромунова здесь! — долетает до уха обрывок разговора.
— Ведет молоденьких хомячков на прогулку, — насмешливо хмыкает другой голос в ответ.
В душе рождается легкая обида, но поспешно прячу ее под ковер. Не время и не место обижаться на подобные комментарии! Тем более что мы и правда — лишь чрезмерно уверенные в себе хомячки. В большинстве, по крайней мере.
Ромунов заворачивает к одной из дверей и кладет руку на сканер, держа шлюз открытым и пропуская курсантов мимо себя.
Внутри — боевой ангар. Вытянутый длиннющий зал, двенадцати метров в ширину. У дальней стены — специальные ниши для техобслуживания мехов. Вижу все наши машины. Укомплектованные боевым оружием. И пару техников, которые неспешно переходят от одной мыслежуйки к другой, производя финальную проверку.
Ромунов обгоняет

Закон жанра

Футанарка Ирина

Щелчок