в глаза, она стала дрочить свой член, изредка касаясь головкой моего живота.
– Теперь ты понимаешь, для чего были нужны наручники, – сказала она,– не все остаются спокойными, когда узнают правду обо мне.
Она подалась членом вперед, упираясь в мой пупок.
– Я не знаю, почему люди не могут принять таких, как мы. Не я виновата в том, что всегда была девушкой. Я всегда любила женские вещи, краситься, делать маникюр, мне всегда нравились парни. Одноклассники некоторые нравились.
Я слушал ее молча, злость куда-то исчезла.
– В шестнадцать я убежала из дома, потому что родители не могли меня понять. А я не понимала, как жить, скрывая это в себе... И от себя... В родном городе меня избивали, гнобили, учителя даже презирали... Столица дала мне шанс. Здесь легче. Есть такие же, много их. Есть, конечно, дураки...
С этими словами она будто отмахнулась от назойливой мухи.
– Но жить, в общем, можно.
Было видно, что она задумалась о чем-то своем, не очень веселом. Ее член стал постепенно терять в размерах. В голове пронеслась мысль, что я бы мог ей с этим помочь, но разум тут же прогнал эту идею. Я же не гей.
– Расстегнешь? – спросил я, – руки затекли уже.
– Ах, да. Хорошо.
Девушка-парень Диана освободила меня и будто ждала чего-то. Сидела на кровати и смотрела на меня, будто готовая к тому, что я изобью ее или накричу. Такое маленькое, беззащитное белокурое существо с большими голубыми глазами. Я растер затекшие запястья и коснулся ее ноги, погладил бедро под нейлоновой тканью. Диана опустила голову, никак не реагируя на это. Немного подумав, я потянулся к ее члену.
– Не надо, если тебе противно, – сказала она.
– Нет, совсем не противно, – возразил я,– необычно просто.
Я дотронулся до горячего члена, в груди безумно забилось сердце и перехватило дыхание, как бывает во время прыжка в холодную воду. Я гладить инструмент Дианы, а он благодарно отвечал на мои ласки, вырастая на глазах. Девушка задышала неровно, наблюдая за моими действиями. Я обхватил ее член в кулак и стал его дрочить, как дрочил бы себе. Вскоре невольно почувствовал, что и мой ствол начал невольно подниматься.
– Ты не подумай, я не...
– Не гей, – перебила меня Диана, откидываясь назад на подушку и окончательно выскакивая из трусиков, – я знаю, но ведь трогать чужой член не так уж и противно, согласись?
Я улыбнулся. И правда, ничего отвратительного я в этом не находил. Даже наоборот, мне нравилось. Диана стала глубоко дышать и постанывать, двигаясь бедрами навстречу моим движениям. Ее гладко выбритые член, лобок и яички уже блестели от пота. Твердая плоть в моей ладони так заводила, что я свободной рукой потянулся к своей промежности и стал надрачивать своего бойца. В каждой руке члену. Да я, как профессиональная блядь.
Диана раздвинула ноги пошире:
– Хочешь еще? Давай так. Иди ко мне.
Я приподнял ее бедра. Передо мной красовалась разработанная попка из которой вытекала моя белая жидкость. Я приставил свой член к отверстию и надавил. Член беспрепятственно погрузился в анус, я быстро задвигал тазом, вставляя член в Диану до самого конца. Яйца ритмино бились по ее ягодицам, девушка начала стонать все громче и громче. Тут я осознал, что просто безумно хочу ее, хочу ее трахать и трахать без остановки, и кончать в ее попку бесконечное количество раз.
Одной рукой я оперся о кровать, закинув левую ногу Дианы на плечо, а второй стал дрочить ее член.
Диана стиснула зубы и уже просто продолжительно выла, когда я не выдержал этого сумасшествия, выстрелив в ее попу очередным зарядом спермы. Почувтвовав это, девушка тоже начала кончать, прямо в моем кулаке, разбрызгивая вокруг свою жидкость. Капли оказались на наших животах и в моей руке. В комнате появился устойчивый запах спермы.
Она тяжело дышала, я упал рядом совсем обессиленный. Я не знал о чем говорить, Диана видимо тоже, поэтому мы молча лежали, переводя дыхание. Потом она повернулась на бок, лицом ко мне. Ее большие глаза смотрели с благодарностью и... любовью. И я понял, что передо мной не парень, не девушка, а человек. Искренний. Настоящий. Возможно, самый настоящий из всех знакомых мне людей. Этот человек страдал от непонимания и одиночества. Хотел любить и быть любимым.
Последнего я Диане дать не мог. Не мог впустить ее в свою жизнь. Почему? Потому что я такой же, как все эти серые лица вокруг. Я один из тех, кто боится перевернуть свое правильное бытие вверх ногами, кто боится стать посмешищем для всей волчьей стаи, кто боится оказаться изгоем, таким как Диана. Отдышавшись, я оделся и ушел, твердо решив, что больше никогда не встречусь с ней ни при каких обстоятельствах. "Правильно",– сказал я себе и вышел на осеннюю дождливую улицу.

Минет в кинозале

Эльвира и Альбина, женщины Геннадия Поспелова. Совместная жизнь.

Сигма Венеры. Часть 2: Лабораторка