Дачные зарисовки - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Восемнадцатый день рождения Марины выпал на середину недели. Потому было решено начать его отмечать в пятницу, сразу после окончания институтских пар. Вопрос о выборе места даже не стоял — все были приглашены к ней на дачу. Точнее — на дачу её деда, где она частенько проводила каникулы.
Если уж говорить ещё точнее, то он не был её родным дедом, а приходился ему сводным братом. Так вышло, что прадед не вернулся с войны, прабабка потом снова вышла замуж и родила второго позднего ребёнка. Родной дед Марины ещё в девяностых уехал из страны, и его она даже толком не знала. Зато его брата — своего двоюродного деда — считала очень даже родным. Тот рано овдовел, и собственных детей у него не было, возможно, поэтому он души не чаял в Марине.
Занятия в пятницу закончились около трёх часов дня. Несколько человек, включая именинницу, прыгнули в машину к Лёхе, а те, кто не поместился, рванули на электричку. Всем хотелось поскорее удалиться от шумного города и предаться веселью и совместному поеданию шашлыков в дружной компании.
Дед жил на даче с ранней весны и до поздней осени. Вся жизнь его была здесь — и друзья-соседи, и картёжники-собутыльники, вообще весь его круг общения — это были такие же завсегдатаи дачного посёлка. Сегодня уже с утра он ждал приезда Марины с гостями. В беседке был накрыт клеёнкой огромный стол, у входа приготовлен мангал и большая стопка дров...
Шумная компания погуляла на славу. Жарили шашлыки, общались, танцевали... Время пролетело незаметно, и уже затемно все разъехались. Хотя Марина с дедом и предлагали остаться на ночёвку, у всех нашлись причины либо вернуться в город, либо ухать ещё дальше — у многих родители жили в соседних областях и ждали своих чад на выходные.
* * *
Утро выдалось дождливым, Марине долго не хотелось сначала вообще просыпаться, а потом ещё с полчаса вставать с кровати. Лишь ближе к полудню она нехотя выползла из постели и поплелась принимать душ. Немного взбодрившись, вчерашняя именинница облачилась в футболку и джинсы, в которых была накануне. Одежда сильно пропахла дымом от мангала, но выбора не было.
Спустившись на кухню, девушка приготовила себе стакан крепкого растворимого кофе и отправилась в обнимку с ним по дому искать деда. Обойдя весь первый этаж и выглянув во двор, она нигде его не нашла. На улице лил нудный затяжной дождь, так что едва ли он мог сейчас быть где-то вне дома. Тогда она поднялась на второй, но и там никого не было — она заглянула на всякий случай даже в ту комнату, где ночевала.
Оставался последний вариант, который стоило проверить. Марина поднялась по крутой и неудобной лестнице, ведущей на мансарду, и толкнула дверь рукой. Она тут же распахнулась, и предположение подтвердилось: дед стоял спиной к единственному окну, перед ним был мольберт, а в руках — огрызок простого карандаша, которым он любил делать свои зарисовки.
— О! Привет! А я тебя потеряла... — Марина плюхнулась на диван, стоявший вдоль стены напротив окна.
— Доброе утро, Мариш! Как спалось?..
— Уфф... Хорошо, но мало!..
— А чего вскочила тогда? — недоумевал дед.
— Так полдень близится!..
— «А Германа всё нет!... « — процитировали они зачем-то хором Шекспира, и оба расхохотались.
— Ты, наверное, голодная? Пойдём, по яишенке, а?..
— Ммм... нет, я пока вот — только кофейку для разминки... Ты, если хочешь, — поешь, конечно!
— Да я-то уже позавтракал, я же рано встаю, ты меня знаешь...
— Тогда кофейку давай!..
— Хорошее дело! Ты знаешь, вот перед тем, как ты вошла, я тоже мечтал о кофе!
— Принести тебе?
— Не-не, я пойду сам себе сделаю! Ты что-то ещё не проснулась совсем, свалишься ещё с лестницы! — Посетовал дед, видя, как она, сонная, буквально растеклась по дивану, поставив стакан с кофе себе на живот.
С этими словами дед положил карандаш в лоток под мольбертом, скрипнул дверью и затопал по крутой лестнице вниз. Марина осталась одна слушать, как барабанит по крыше мелкий дождь и шелестит за окном листва в саду.
Помещение мансарды не было в полной мере жилым. Стены, пол и потолок были из начерно обработанных досок. С потолка на проводе свисала единственная лампочка, но нужды сейчас в ней не было, поскольку на мольберт падал почти весь дневной свет, проникавший сюда от пасмурного неба сквозь небольшое окошко. Помимо дивана, из мебели здесь был ещё высокий двустворчатый шкаф с покосившимися дверцами, в нём дед обычно хранил мольберт и все прочие принадлежности для своей незамысловатой живописи.
Он редко показывал Марине свои работы, да она и не настаивала. Некоторые из них — в основном пейзажи да натюрморты — даже висели внизу в деревянных рамочках. На одном был изображён графин и яблоки, на другом — просёлочная дорога и деревья вдоль неё. Других картин деда она не припоминала, и от этого ею вдруг овладел интерес — а что же он рисует сейчас, уединившись здесь в этот пасмурный день?
Поразмыслив немного, Марина отпила глоток кофе, вздохнула и, изобразив страдальческую гримасу, поднялась с дивана. Обойдя мольберт, она встала на место художника и принялась без спроса рассматривать незаконченную работу.
На этот раз это был не пейзаж, не натюрморт, и даже не вполне портрет. К своему стыду, девушка не знала, к какому жанру следовало бы отнести такое творение. На рисунке был изображён находящийся напротив диван, тот самый, на котором она только что сидела. Вернее, часть дивана, потому что он был тут не главным. На диване расположилась девушка, стоящая на четвереньках, совершенно голая, без стыда выпячивающая попу к художнику.
Детали ещё не были прорисованы, но было очевидно, что и сама девушка здесь не главный объект. Главным, судя по всему, являлась как раз её попа, так как она занимала едва ли ни половину композиции. Внешние контуры были прорисованы довольно чётко и реалистично, но вот внутренние — не очень.
Ложбинка между ягодиц, куда почему-то сразу стрелял глаз любого зрителя, не была нарисована вовсе. Хорошо уже видна была линия уходящей вверх за пределы рисунка спины, а также очертания бёдер, переходящих после изгиба коленей в икры, которые уходили за нижнюю его границу. Вверху слева на бумаге было какое-то непонятное облако, которое при ближайшем рассмотрении, оказалось всего лишь следом от многократных стираний карандаша ластиком.
Марина перевела взгляд на это место над настоящим диваном, но там ничего не было — только доски. Она отпила кофе и продолжила любоваться шедевром, который каким-то странным образом и озадачил, и увлёк её. Она не слышала, как дед поднялся по лестнице, и лишь скрип двери известил о его возвращении. Метнуться обратно на диван, чтобы занять своё место и сделать вид, что она ничего не видела, уже никак не получалось. В комнату со стаканом кофе в руке вошёл художник и встал между диваном и мольбертом.
— Та-а-а-ак!... А кто разрешал подсматривать?! — ехидно спалил внучку дед.
— Да... я... я случайно! — не нашлась, что ответить, Марина.
— Да ладно тебе... Нравится?
— Ммм... Да, по-моему, идея классная...
— Классная, но жаль, что не моя.
— То есть как — не твоя? А чья?
— Одного моего заказчика, который пожелал бы остаться неизвестным.
— Ого! Да ты картины на заказ пишешь?
— Громко сказано. Это не картины, а зарисовки, и я их не пишу, а всего лишь рисую.
— Да ладно тебе к словам придираться!... Погоди, а ты не шутишь, тебе реально такое заказали?
— Ну, да, правда. Обещали даже заплатить немного! — С некоторым оттенком гордости ответил дед.
— Не ожидала, честно! Я-то думала, ты всё для себя там что-то малюешь, а ты вот как — на заказ!... Гм!..
— Да брось ты... всё равно ничего не выходит... Да, подзабыл я уже, как там всё выглядит, старею...
— Погоди, а ты что, вот это всё сам, по памяти, так сказать, рисуешь?. Так тебе же натурщица нужна... — сделала вывод Марина с некоторой интригой в голосе.
— Ну, да... поди
найди их!... Так они ж ещё и денег попросят! — констатировал дед, дуя на свой ещё горячий кофе.
—... а давай я тебе попозирую?... — после длинной паузы почти шёпотом предложила Марина.
— ТЫ?!! С ума, что ль, сошла?! Ты же моя внучка! — дед чуть не поперхнулся принесённым из кухни напитком.
— А почему бы и нет? Чего это сразу с ума?... Во-первых, я уже взрослая, ты забыл? А во-вторых — я тебе даже и не сосем внучка...
— Опять ты мне об этом напоминаешь... что я тебе не родной дед... — обиделся было художник.
— Да ты не обижайся... Просто я хотела сказать, что мы свои люди, но в то же время почти и не родственники, и что будет такого в том, что я немного на добровольных началах поработаю для тебя натурщицей? Нет... не нравится мне это слово... А! Моделью — вот!
— Об этом не может быть и речи! Прекрати!!!
— Ну, как знаешь... Я же как лучше хотела... Вот сам тогда вспоминай и рисуй, что вспомнится!
Демонстративно насупившись, девушка обиженно направилась к выходу.
— Ты... не дуйся на меня, Мариш... Просто ни к чему мне тебя голую видеть... Ну, сама же понимаешь...
— А кто сказал, что я собиралась голой тебе позировать? Я ведь могу просто встать, как ты скажешь, не снимая джинсов. Ты будешь на меня смотреть, видеть очертания и пропорции, а там глядишь — и вспомнишь что-нибудь... из былого...
— Гм... Погоди, а ведь это мысль! Ты будешь мне, скорее, даже не натурщицей и не моделью, а просто музой!
— Ну, хорошо, давай я буду твоей музой!..
Оба стояли посреди мансарды около минуты, молча делали глоток за глотком бодрящего утреннего напитка и обдумывали пришедшую им в голову идею.
— Значит, смотри... Если ты встанешь вот здесь, так, чтобы колени были на сидении дивана, а стопы немного свисали... локти поставь вот тут...
— А голову мне куда?
— Голову немного пригни, тогда правым плечом упрёшься в подушку...
— Не, не поняла... Сейчас... давай уже пробовать...
Они отставили стаканы с недопитым кофе на пол у двери. Марина подошла к дивану и встала на него коленями, развернулась вдоль сиденья и опустилась на локти.
— Угу, почти хорошо, но сейчас твоя попа смотрит вбок, а надо, чтоб на меня.
— Как?... Так?... — девушка, как могла, встала немного по диагонали и выпятила попу в сторону.
— Ну... уже лучше, но я не так себе это представлял, конечно...
— А ты знаешь, я так долго и не простою