ее голой попкой, мелькнувшей из-под пол слишком короткой футболки, я отвернулся, поставил будильник и провалился в тяжелый сон без сновидений.
*************
Утром в без десяти восемь утра я уже был в школьной пыточной. Милая девушка-палач в скромном платьице уже приготовила инструменты — ржавую пилу, бинт и аннигилятор. Я оценил ее формы, когда она наклонилась, чтобы достать мое личное дело из нижнего ящика стола. Восхитительную попку ничего не скрывало, если не считать подола платья. Я невольно сделал шаг вперед и положил растопыренную ладонь на филейную часть девочки-палача. Она не стала одергивать мою руку, а повернулась и с очаровательной улыбкой сказала:
— Меня зовут Тиффани, я ваш палач, Тим. Не забывайте об этом.
— Да, простите, — сказал я, убирая руку.
Тиффани наклонилась и дружелюбно чмокнула меня в кончик пениса, давая понять, что волноваться не стоит.
— А зачем пила? В приговоре ведь было «отрубить», а не «отрезать», — спросил я, коснувшись пальцем ржавых зубьев инструмента.
— О, не стоит беспокоиться, вы можете подать апелляцию на неправильное исполнение приговора в течение семи календарных дней, — казенным голоском заявила Тиффани.
— Но ведь... — попробовал вставить я.
— Не стоит утруждать себя ненужной дискуссией, — нежный голос Тиффани резко контрастировал с тем, что она начала делать. В ее руках огромная ржавая пила смотрелась до жути нелепо.
— Вы меня даже не привяжете? — недоуменно спросил я.
— Сопротивление лишь усилит ваши страдания, — вздохнула девушка.
— То есть мне нужно стоять и смотреть, как вы будете резать мои пальцы тупой пилой?!
— Увы, — Тиффани развела руками, отчего ее высокая симпатичная грудь дернулась из стороны в сторону.
Я сделал шаг назад. Тиффани снова вздохнула и пошла ко мне. Я в ужасе кинулся к двери, но там, в отличие от дверей в общежитии, был замок. Подергав ручку, я оглянулся. Нежные пальчики Тиффани легли на мое плечо и толкнули в кресло, которое материализовалось рядом. Я прекратил моргать от ужаса и с трепетом увидел, как зубья пилы касаются моих растопыренных пальцев. Я прекрасно все чувствовал, но одернуть руку не мог, удалось издать лишь дикий крик обезумевшего существа в предчувствие того, что сейчас произойдет.
Адская боль пронзила меня, когда Тиффани надавила и зубья вдавились в плоть. И уж совсем фантастическое страдание я испытал, когда Тиффани принялась пилить пальцы, елозя ржавым заостренным металлом по ранам, углубляя и расширяя их. Я охрип настолько, что уже не мог орать, а лишь тихо хрипел от боли и ужаса, рыдая и захлебываясь слезами. На моменте, когда она дошла до кости, я попытался потерять сознание, но не тут то было — боль продолжала терзать меня, разрывая на маленькие кусочки. Небольшое облегчение я испытал, когда девушка закончила с левой рукой, оставив на ней лишь пять кровоточащих обрубкой и еще не приступила к правой, но оно почти сразу сменилось ошеломляющей волной новой боли, когда ржавые зубья коснулись пальцев на второй конечности.
Через пять минут все было кончено. Я наконец смог шевелиться и вдруг испытал благодарность к своем палачу, ведь не даром на столе с инструментами лежал бинт. Девушка изо всех сил старалась не причинить мне новых страданий, когда заботливо перебинтовывала мои обрубки. Я с зареванным лицом следил за ее манипуляциями и мне хотелось обнять эту девушку, которая буквально только что отрубила все мои пальцы на руках ржавой пилой.
А потом пять минут истекли и Тиффани помахала мне ручкой, наставив аннигилятор прямо мне в лицо. Полыхнула яркая вспышка и я провалился в неведение.
***********************
... чтобы очнуться в этой же комнате через час. Я тут же потрогал свои пальцы. Они были на месте, розовые, новые, гибкие. «Может, это было сон?» — мелькнуло в голове. Но Тиффани не дала усомниться, возникнув рядом и показавшая взглядом на обрубки, которые аккуратно были сложены на столе.
— Не желаете забрать на память? — спросила она милым голоском.
— Что?! — выдохнул я.
— Да шучу я, шучу. А вот теперь серьезно. С этой минуты вам три дня запрещается заниматься любыми видами секса, включая мастурбацию и оральные ласки. Любое семяизвержение, произведенное вами в этот период, карается отрубанием ног и рук с последующей казнью спустя неделю и последующим воскрешением с полным сохранением памяти. Вы меня поняли?
— Понял, — пробурчал я.
— Теперь поднимитесь, чтобы лучше видеть наказание своей подруги Юки.
— Избивать ее битой и кастетом тоже будете вы?
— Нет, для этого у нас есть специальные люди, — улыбнулась Тиффани.

Гроза, изменившая жизнь навсегда

Послушная девочка брата

Экзамен с пристрастием