Солнечный свет из окна бронзил раскинутую по подушкам русую гриву Катиной шевелюры, мягко подсвечивая все выпуклости, изгибы и впадинки её бело-жемчужного тела. Золотым нимбом вспыхнула шёрстка лобка… - Не шевелись, Катюня. Ты чудо… дай тобой полюбоваться… А Катя лежала тихо-тихо, повернув голову и задумчиво-ласково глядя на меня мерцающими глазищами. Обмякшие сисечки трогательно разъехались по бокам, соски расслабились и «распустились» бледно-розовыми кружками с малиновыми вершинками… всё равно красиво. Я смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляда. Господи, первый раз вижу всё это нежнейшее великолепие! и так близко! И совсем не стыдно, а удивительно хорошо и спокойно… Ощущение, что время остановилось. И тёплое переполняющее чувство… благодарности?.. Неожиданно девушка плавно протянула сияющую от солнца руку и осторожно провела ладонью в тени за светящимся в солнечном луче хохолком, в промежности. Вынула на свет. Посмотрела. Глубоко вздохнула. Все пальцы в красно-розовых потёках. Нежные бёдра тоже были перемазаны в крови. - Ой, Витюша... Я же говорила: не надо. Застирывай теперь. Да ещё тайком. И внезапно улыбнулась. А я вдруг смутился и потупился. Увидел, что моё съёжившееся хозяйство и волосня вокруг него слиплись от крови и… осознал. - Ой, Катя… чё я с тобой сделал… - Витюшка, - серые глаза Кати смотрели ласково и серьёзно, - Ты мне давно нравился. А пришёл сегодня ко мне сам. Ведь правда? Я открыл рот… и кивнул. Чувствуя, что краснею. И сознался, внутренне холодея: - Катюша, я ведь это… спустил в тебя. Внутрь. Ну… ТУДА. Много и не раз. Я… мне было не остановиться! - Я знаю, Витенька. - Ты же можешь забеременеть! - Глупенький, хороший мой… - она опять улыбнулась. - Не бойся. Сегодня удачный день. Я тебя люблю и ты сделал меня женщиной. И я после сегодняшнего праздника точно не забеременею. Даю тебе честное слово, правда-правда. Она заворочалась и повернулась на левый бок, лицом ко мне. Титечки мягко и прелестно свесились вбок, качнув бледно-розовыми куполками сосков. Катя меня уже совершенно не стеснялась. А вот я её почему-то ДА… Вот какая незадача. Ведь это же я парень, и это я её, как говорится, ВЫЕБАЛ. Своим хуем совал и спускал несчётно горячей малафьи в её юную жаркую пизду. Чего же МНЕ её, мной отъёбанную, стесняться? А вот смущён, покою нет. Потому что целку ей поломал, вон кровищи сколько. Малафьи в девушку с полстакана набузыкал, не меньше… Соблазнил, говоря по-старому. Так что, если честно, то виноват и обязан. А если совсем честно - то ни капли не жалею и даже рад. Только вот беременность была бы оччень некстати и для Кати и для меня. Пока, по крайней мере. Пока все эти мысли у меня промелькнули - гляжу, сгребла Катя в кучку кровавую простыню, сидит на ней. Красивая, голая и на меня внимательно смотрит. Деловая такая и чёртики в глазах. - Витюша, - говорит, - кончай страдать. Голый страдалец с окровавленной писькой, да ещё в одном носке… ну, правда же, смешно. А нам ещё за собой прибирать. Сколько времени? Полчетвёртого? Ну! Всё успеем сделать. Есть хочешь? - Не-а. Пить хочется. – Мне всё ещё было не по себе. - Там на кухне сок в холодильнике. Принеси, пожалуйста. Я тоже хочу… погоди! - Что, родная? - Поцелуй меня… ох… Спасибо тебе, хороший мой. Ой, нет-нет, остановись. И - вот что: сегодня больше НЕ НАДО, ладно? А то и родителей не услышим - я ведь с тобой, оказывается, тоже с ума схожу… Какая УЛЫБКА! нежная, светлая… я потянулся к девушке, как магнитом… Катя перехватила мою руку, сняв со своего, матово светящегося, колена: - Ты вообще помыться мне дашь? Витюнь, ау! Стоп! Вон и писька уже опять торчком - «рад стараться»… Витька – брэк! На сегодня хватит, ну болит же! порвал ты мне там всё, что надо - пусть чуть подживёт, хотя бы… Да и застирать ещё. Простыню измазанную я сняла, в ванной замочу. А ты оденься. И сок с кухни принеси. - Хорошо, Катюш! - я помог ей, мягкой и тёплой, подняться и подал халатик и смятую простыню. Девушка взяла у меня всё и медленно пошла из комнаты. На полу за ней оставались белёсые красно-розовые капли. Я быстро и тихо стал их вытирать валяющимся носком, чтобы не впитались… У двери в ванную Катя обернулась. - Ты у меня изумительный. И - не бросай меня, ладно? А то я умру… ***** Я её и не бросил. Просто жизнь распорядилась по-своему. *** Мы были друг у дружки первыми.

Папа - лишение невинности

В поезде с юга

Ночной клуб