о чём мы говорим т. к на вражеский язык мы так и не перешли.
— Чем?! Чем?! — говорит Оксана, поворачиваясь задом и гордо демонстрируя в кровь исцарапанную спину.
— МнДааааа — смотрю я сначала на спину, а потом на сверкающие, на сверкающие по лестнице Тинены пятки. Думаю, в этот момент у неё покраснели даже они.
Пока я кормила Ксанку завтраком или скорее сказать обедом, она всё гладила Нюрку, мирно уснувшую у неё на коленках и шутила по поводу того, что её холодильник никогда не видел столько продуктов.
— Ну, так какие у нас планы? Засоня?
— ЧТО значит какие??? В ГОРЫ!!! Я уже вчера всё приготовила. Такое место тебе покажу, закачаешься. Выехали мы сразу, после того как Ксанка поела. Тина так и не спустилась и с нами тоже не поехала. Думаю, она была против того, что бы Оксанка опять уезжала в горы, но разве Ксанку можно остановить. Если она, что задумала, всё точка и никаких больше разговоров.
Заявились мы только в воскресенье вечером. Уставшие, грязные, голодные, пропахшие костром, но счастливые. Тина с Нюркой сидела в зале и смотрела телевизор. Услышав нас она встала, удостоверилась, что все конечности у нас на месте, сказала, что еду мы, найдём в холодильнике и молча поднялась наверх.
— МнДааааа... бури плавно переходящей в проливные дожди тебе сегодня не миновать — говорю я Ксанке выбрасывая из холодильника продукты, которые поглощаются без предварительного приготовления. И взяв по бутылке пива, мы стали смеяться и вспоминать приключения последних двух дней (как у Ксанки спустило колесо, как у нас ночью упала палатка, как Ксанка с фонариком гонялась по лесу за комаром, который умудрился укусить ее, когда она пошла в туалет, а за ней летел целый рой таких же комаров, наверно родственники того бедняги, которому она объявила войну. Да многое чего ещё вспоминалось)
— Ладно, я пошла, спать, завтра рано вставать. Ты бы лучше не пила больше! Вдвоём на диване спать неудобно — говорю я, видя как Ксанка открывает ещё одну бутылку пива.
— Угу — кивает Оксанка и продолжает пить.
Меня разбудил скрежет колёс резко рванувшей с места машины. Ну, кто ещё в этой деревушке так ездит как не Ксанка. Значит, её все-таки выгнали из спальни. Тогда почему она меня не разбудила, вот упрямая, куда её на ночь, глядя, понесло (думала я, наскоро влезая в джинсы и рубашку) Нюрка видя моё волнение и предчувствуя поездку, крутилась около входной двери.
— Нет, Мадам, ты останешься, дома и будешь смотреть, что бы Тина тоже никуда не сбежала. —
В моей голове крутилось только одно. Куда можно было поехать в час ночи??? Куда? Куда! Конечно, она сейчас в этом душном ночном баре, где собираются байкеры разодетые в кожаные штаны и куртки. Опять пьет и болтает с барменом, о каком нибудь новом движке, который бы так подошел её мотоциклу. Я была с ней там пару, раз и мне не понравилось. Слишком много потных мужиков, которые всё время курят и ругаются. Ой, какая я умничка вот и Ксанкина машина. Паркуюсь неподалёку, набираю в лёгкие последний глоток свежего воздуха и открываю двери бара. Да как же в таком тумане можно кого-то найти. Я обошла бар уже два раза, но безуспешно. Может я ошиблась, и это была совсем не Ксанкина машина. Надо было в салон заглянуть т. к. номер мне всё равно ничего не скажет. Ну, вот где её носит? Мои размышления прервал бармен, который, узнав меня начал приветливо махать, предлагая подойти к стойке.
— Нi —
— Нi-ты Ксанку не видел? —
— Нет, сегодня не видел. А вот её девушка здесь.
— Где? — спрашиваю я удивлённо.
Он кивает в сторону и исчезает. Следую глазами за кивком, но вижу только огромную спину давно уже не следящего за своими волосами байкера. Протискиваюсь через толпу пытаясь подойти ближе и вижу как эта громадина просто в буквальном смысле налегая на миниатюрную Кристину, пытается ей что-то говорить.
Ложу на его плечё руку, другую ложу поверх первой и что есть силы отталкиваю бугая от Тины в направлении барного стула, на который он падает в полном недоумении. На моей стороне был момент неожиданности, и то, что эта туша уже ели держалась на ногах от черезмерного количества принятого алкоголя. В ту же минуту я буквально поднимаю Тину, пересаживаю её на соседний стул. Сама сажусь между бугаём и девушкой. Машу официанту и начинаю делать заказ. В это время бугай приходит в себя и пытается что-то возразить. Я надеюсь только на одно, что бармен, который представляет из себя огромную гору мускулов не допустит драки.
— Это моя девушка! — говорю я спокойно, пытаясь сбросить лапищу байкера, которая просто оттягивала моё плечё в направлении пола. Громила смотрит на Тину, та начинает активно качать головой, потом переводит взгляд на бармена. Тот, пожимая плечами, ставит перед его носом огромную кружку пива говоря, кивая в мою сторону
— За его счёт! —
Ну, конечно за его, т. е. за мой. Попробовал бы он сказать за ЕЁ. Проблемы бы тогда точно бы были. А так в полуосвещённом баре я спокойно могла сойти за вполне симпатичного парня. Громила сначала посмотрел на меня, потом на мускулы бармена, плавно перевёл взгляд на пиво. Взял кружку и исчез в недрах бара громко ругаясь. Бармен, видя, что буря успокоилась, занялся своим делом. Тина, узнав меня, немного расслабилась, но цвет лица её выдавал. Такой нездорово — бледный цвет, в контрасте с зелёно-испуганными глазами я видела впервые. Ругаться сразу же перехотелось. Все вопросы, упрёки и нравоучения просто утонули во мне.
— Ну, что похоже, что на сегодняшний вечер ты моя девушка! — говорю я улыбаясь.
Не знаю, что Тину смутило больше. То, что я сказала или то, что я не начала ругаться, но цвет лица приобрел знакомый мне уже слегка розовый оттенок.
А ничего, не сказав просто опустила глаза и продолжала молчать.
— Ладно. Мне не нравится тут. Я еду домой. Ты остаёшься? — медленно встаю, давая возможность девушке взвесить всё за и против. Катализатором послужил очередной байкер, который, споткнувшись об ножку барного стула просто упал на Тину пытаясь удержать равновесие и не оказаться на полу. Кристина с испугу вскочила со стула и как-то не положенно-плотно прижалась ко мне. Не говоря не слова мы вышли из бара. Никогда бы не поверила, что воздух может быть таким чистым. Дома Тина включила кофеварку, показывая, что спать она ещё долго не пойдёт. Да и у меня после свежего воздуха сон прошёл окончательно.
— Ты, что с Ксанкой в одной палате лежала? — спрашиваю я, пытаясь хоть как-то завести разговор.
— Нет, я в приёмном отделении работаю. Её к нам на скорой привезли после аварии и мне надо было её оформить и подготовить к операционной. Но труднее всего мне было срезать с неё штаны и как-то умудриться освободить переломанные ноги от грубых мотоциклетных сапог. Больше всего меня тогда поразило поведение пострадавшей. Она не то, что не кричала. Она просто в открытую, правда, немного хмурясь от боли, приставала ко мне. Забрасывала комплементами и приглашала на ужин и что б обязательно с танцами. В этот день было очень много пострадавших, но её я долго не могла забыть. Да и она сама мне этого не давала. И как только её разрешили ходить, она часто навещала меня во время моего дежурства. Ей всё-таки удалось уговорить меня поужинать с ней. — Тина вдруг замолчала, и её глаза наполнились слезами.
— Она не любит меня! И первая капля жидкости падает на стол.
Если я сейчас, что-нибудь не сделаю, то проливные дожди обрушаться на меня.
— Загадай желание! — внезапно говорю я, пытаясь отвлечь Тину.
— Что? — непонимающе переспрашивает она.
— Ну, у тебя есть желание? Загадывай! —
— Загадала? —
Она ничего, не говоря просто начинает молча кивать.
У тебя ресница упала! — говорю я, смеясь, протягивая Плоток.
Она то же улыбается и, вытирая слёзы спрашивает
— А ты как с Оксаной познакомилась? — ...
С Тиной мы так и просидели до утра. Потом она уехала на дежурство. А Ксанка, разбуженная заранее заведённым будильником, вместе с Нюркой, провожают меня на улице.
— Так, вроде всё! Поехала я! Ксан и кончай ты отшельничать. Тина очень хорошая и тем более любит тебя! Ладно, не балуйтесь тут без меня! — говорю я, гладя Нюрку и параллельно чмокая Ксанку.
Кошка срывается с Оксаниных рук и, обгоняя меня, запрыгивает в машину. Я ловлю её в салоне и отдаю подошедшей хозяйке. Она опять освобождается и запрыгивает уже в опущенное стекло водительской двери.
— Вот видишь, мы наивные думаем, что выбираем женщин. А на самом деле это они выбирают нас! — говорю я, трогаясь с места.

Командировка и две нимфы

В Семье

Как я познакомилась с Сашей 6