Пятое время года. Часть 19-13 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Димка целовал Расима в губы, в щёки, в глаза, в пипку носа, целовал страстно, порывисто и благодарно, и Расим, ощущая, как медленно ослабевает распирающая, несгибаемо твёрдая окаменелость Д и м и н о г о пиписа у него в попе, и вместе с тем продолжая чувствовать приятную заполненность своей попы отстрелявшим Д и м и н ы м пиписом, млел от счастья, - ему, Расику, было приятно... во всех смыслах было приятно! И слова Д и м и н ы "люблю... люблю... " не вызывали у него, у Расика, ни какого-либо внутреннего протеста, ни или хотя бы малейшего несогласия, как это было всё предыдущее время, когда Д и м а ему, Расиму, говорил "люблю", - Расик, лёжа с Д и м и н ы м пиписом в попе, улыбался, лучисто щурился, закрывая от кайфа глаза... он, Расик, понятия не имел ни про Димкино п я т о е в р е м я г о д а, ни про цветение сакуры...
Но разве от этого он, пятнадцатилетний Расим, был менее счастлив? Братья-близнецы, кстати, в эти самые мгновения тоже были совершенно счастливы - были счастливы, сожрав на троих немаленький торт... но разве это было сопоставимое счастье - счастье Расима и счастье его трёх одноклассников? Хотя... у каждого счастья свои координаты - у всех людей своё представление о счастье, о дружбе, о любви... in vаriеtаtе unitаs - единство в разнообразии! Не навязывать никому - ни силой, ни ложью - свое представление о счастье, о дружбе, о любви... не в этом ли главная добродетель?
Мир прекрасен разнообразием... а между тем, сколько сейчас нашлось бы желающих втоптать Димку и Расика в грязь, выставить их на всеобщее осмеяние, сделать из них изгоев или даже заклятых преступников, если б они, Димка и Расик, не посчитали нужным скрывать свое упоительное счастье... ау, нестриженые козлы! Не вашими ли пастушескими усилиями, предпринимаемыми на протяжении не одного столетия, сам воздух пропитался тлетворным ядом вашей ненависти к счастью до такой степени, что счастье братьев-близнецов для многих будет выглядеть предпочтительнее - н р а в с т в е н н е е - счастья Расима?
Впрочем, это так, к слову... потому как ни Димка, ни - тем более - Расик в эти сказочные минуты упоения своим счастьем ни о козлах, ни о ленусиках-светусиках, ни о братьях-близнецах не думали вообще: их, всех скопом, ни для Расика, пятнадцатилетнего школьника-девятиклассника, ни для Димки, шестнадцатилетнего старшеклассника, в эти минуты просто-напросто не было - не существовало! А было - что? Был номер в гостинице, залитый ярким электрическим светом, за окном которого была весна... была разобранная постель... был тюбик с вазелином... и были они, Д и м а и Р а с и к, в этом гостиничном номере - друг для друга... друг для друга - больше ни для кого! Было п я т о е в р е м я г о д а...

Оторвав свои губы от лица Расима, Димка секунду-другую смотрел Расиму в глаза, осознавая - для себя лично! - значимость произошедшего... затем, отстранившись от Расика - двинув всем телом назад, Димка коротким движением извлёк из Расимовой попы член, - чуть обмякший Димкин пипис, похожий на упруго толстую сардельку, выскользнул из ануса легко, и Димка, тут же опустив глаза вниз, увидел, что вазелин приобрел коричневатый оттенок... он, Димка, перед введением члена в попу, смазывал вазелином одну лишь головку, а теперь этот светло-коричневый, неравномерно распределённый оттенок покрывал весь член полностью - от головки до основания... в комнате, едва Димка извлёк из попы член, вмиг запахло коричневым вазелином, смешавшимся в глубине Расимова тела с его, Димкиной, спермой, - в комнате возник специфический запах завершенного анального секса...
Быстро подхватив свой носовой платок, который, как оказалось, он положил предусмотрительно рядом с Расимом, Димка тут же накрыл платком член, спрятал его, одновременно вытирая его - свой толстый, упруго-мягкий член - от смеси спермы и вазелина... от Расима не ускользнула эта Димкина торопливость, - едва пипис Д и м ы выскользнул из попы, Расик тут с чувством приятнейшего облегчения опустил ноги, одновременно с этим глядя, как Д и м а вытирает свой скрытый носовым платком пипис; у самого Расика, пока Д и м а его, Расика, трахал, пипис тоже слегка обмяк - не совсем обмяк, как это бывает, когда напрочь уходит возбуждение, не сжался-скукожился, а именно обмяк, потеряв несгибаемую твёрдость, и не более того...
Носовой платок, оказавшийся рядом как нельзя кстати, полетел на пол скомканным комком, - Димка, сияя глазами, посмотрел на Расика, всё так же лежащего перед ним на спине, на Расиков пипис... "теперь Расик меня - как я его" - подумал Димка, чувствуя радостное предвкушение... елы-палы, до чего же всё это было классно!

- Расик... - тихо проговорил Димка, лучась влюблёнными глазами... и тут же, ничего не добавляя - ничего не поясняя, ни о чём не спрашивая, порывисто наклонился над пахом лежащего на спине Расима... да и о чём было говорить? Они - два парня, ещё не определившиеся в своих сексуальных предпочтениях - вкусили лишь половину любви, и теперь им обоим оставалось вкусить половину вторую... всё было ясно без слов! И ясно, и обоюдно желаемо...

Наклонившись над пахом Расима, Димка кончиком языка тронул Расиков член в районе уздечки... обхватил обнаженную, ало пламенеющую головку Расимова члена губами... влажно скользнул округлившимся жарким ртом по члену Расима от головки до самого основания... в попе Расима - там, где только что был Димкин член - вновь засвербело от щекотливой сладости, - член Расима, стремительно наливаясь нереализованным желанием, в считанные секунды наполнил Димкин рот окаменелой твёрдостью... он, Расик, был снова во всеоружии - он был всецело готов!

- Расик, давай... меняемся местами! - нетерпеливо выдохнул Димка, соскальзывая губами с моментально напрягшегося Расимова члена. - Теперь ты меня... вставай!

Димка, сместившись на кровати в сторону, потянулся за тюбиком с вазелином, и Расим тут же порывисто, нетерпеливо приподнялся - встал на колени, уступая своё место Д и м е, - они поменялись местами: Димка опустил перед Расиком на спину, в то время как сам Расик оказался стоящим перед Д и м о й на коленях с напряженно вздёрнутым вверх залупившимся членом... конфигурация на постели изменилась с точностью до наоборот!

- Расик, на... мажь свой пипис! - Димка протянул Расиму тюбик с вазелином... собственно, подсказывать что-либо Расиму, возбуждённому пятнадцатилетнему парню, никакой необходимости уже не было: он, Расик, видел, как это делал Д и м а, и теперь точно так же он выдавил на головку своего члена вазелин, точно так же размазал вазелин по головке пальцем. - И там... - Димка так же, как до этого Расим, вскинул вверх разведённые в стороны ноги. - Смажь мне там тоже...

Ягодицы Димкины распахнулись - раздвинулись, разошлись в стороны, открывая перед взором Расима обрамлённый черными волосами Д и м и н вход... старшеклассник Д и м а - Димон, вокруг которого в школе постоянно увивались симпатичные девчонки, который на равных тусовался со старшими парнями и чей авторитет в школе среди пацанов был весом и непререкаем - только что трахнул, натянул в попу Расима и теперь лежал перед ним, перед Расимом, в ожидании ответного траха... не сверстник-ровесник, не одноклассник, а с т а р ш е к л а с с н и к Д и м а лежал перед ним, перед Расимом, с подставленной для траха попой, и у Расима невольно мелькнула мысль, что он, Расим, даже в самом своём фантастическом сне ещё пару дней назад ничего подобного не мог даже представить - не мог ни представить, ни вообразить, ни даже о чём-то подобном просто подумать... как всё - всё! - в жизни может быть непредсказуемо... офигеть!
Д и м а лежал перед ним, перед Расимом, с распахнувшимися ягодицами, и Расик, выдавив на палец вазелин, осторожно прикоснулся пальцем к тёмному кружочку туго стиснутого Димкиного входа, почувствовав, как под скользкой подушечкой его пальца дрогнули, нетерпеливо сжались мышцы девственного ануса, - Расик, круговым движением пальца водя по кружочку, быстро смазал вазелином Д и м и н вход...

- Расик, возьми... на тумбочке чистый платок возьми - вытри пальцы от вазелина... - подсказал Димка.

- Ага, - отзываясь, выдохнул Расим; он так же точно, как Димка, вытер пальцы от вазелина... и хотел уже бросить платок назад - на тумбочку, но Димка, протянув руку, упреждающе прошептал:

- Дай сюда! - потому как он, Димка, уже знал, что этот платок пригодится им ещё раз.

Расик ворвался в Димку нетерпеливо, страстно, горячо - одним махом вогнал в Димкину попу свой немаленький, окаменело твердый член, и Димка, невольно дёрнувшись, от боли закусил нижнюю губу, - член Расима в одно мгновение заполнил Димкино тело тупой распирающей болью, как если бы в Димку - аккурат между ног - вогнали-ввели деревянную скалку, обернутую горящей наждачной бумагой: горячая боль тупо опалила Димкину промежность... но ведь это же был не кто-нибудь, а это был Расик - любимый Расик! И ему, любимому Расику, было сейчас - вне всяких сомнений! - в кайф... разве он, Димка, не об этом мечтал, мастурбируя дома в своей постели?
Разве он, изнемогая от кайфа в одиночестве, не об этой взаимности грезил? И мечтал он, Димка, и грезил... радостная, ликующая мысль, что Расик в нём - что это Расиков член распирает его изнутри, вмиг притупила боль, потому что и осознание, и ощущение любимого Расика в себе было в сто крат сильнее любой боли... боль не исчезла - не испарилась и не пропала, но она потеряла свою остроту, она отступила, словно ушла на задний план - боль, опалившая промежность, стала-сделалась фоном для удовольствия, для наслаждения, для кайфа... разве любовь не творит чудеса?

Между тем, Расим, едва его член очутился в Д и м и н о й попе, ощутил-почувствовал такое небывалое, почти сказочное удовольствие, что у него, у Расима, на мгновение спёрло дыхание, - член, вскользнувший в тугое, жаром обжимающее отверстие Димкиного зада, словно очутился в невесомости, но невесомость эта была ощутима - она обтягивала, стискивала, обжимала... член, оказавшийся в Д и м и н о й попе, вмиг превратился в пылающий сгусток небывалого, сладко знобящего наслаждения, и Расим, уже ни о чём