и возобновлявшимися едва она покидала их.
Утопая в неге и погружаясь в беспамятство, Оксана молила о том, чтобы эта прелюдия быстрее сменилась основным произведением, и наконец, губы Жанны приникли к её истекавшему нектаром бутону, чтобы заставить женщину стонать. Теряя контроль над собой, обе они позабыли о счёте времени, сохранив лишь смутное представление о существовании чего-либо вне их слияния. Вознесённая на пик женщина оставалась там так долго, как никогда прежде, а когда, в конце концов, тело её начало расслабляться, подрагивая от пережитого, взоры их встретились. Оксана увидела перед собой лучезарные, весёлые глаза подруги, и её игривый взгляд который лишь вновь подстегнул желание новообращённой.
Повинуясь какому-то скрывавшемуся до сих пор внутри неё порыву, женщина едва ли не грубо схватила юную прелестницу и толкнула на диван, заставляя распластаться на том месте, где сама только что металась в экстазе. Соблазнительница не сопротивлялась.
Оксана неумело набросилась на неё, пытаясь повторить то, что только что довелось пережить ей самой, и неискушенный энтузиазм этих попыток неожиданно сильно завёл девушку. Привыкшая к одинаково умелым ласкам своих предыдущих любовниц, Жанна с удивлением обнаружила неведомые ей до того момента грани чувственного блаженства. Её нынешняя партнёрша была слегка агрессивнее, чем привычные прежние, но именно эта отчасти наигранная грубость и напускная резкость, некая мужественность движений Оксаны интриговали.
Стоило Жанне попытаться направить женщину, как та навалилась на девушку всем своим весом и, схватив её руки, заводила их подруге за голову, сковывая тем самым её движения. Никогда ещё девушка не ощущала себя в чужой власти более чем сейчас. Тем временем Оксана впивалась поцелуями в нежную плоть, и вот уже юная искусительница трепетала постанывая. Вся её дерзость и мальчишество растворились, словно их никогда и не существовало.
Женщина не была столь терпелива и сдержана, как подруга. Убедившись в том, что её совратительница не собирается вновь распускать руки, Оксана преодолела лёгкое сопротивление ног Жанны и распахнула их. Её взору предстал по-девичьи чистый от волос холмик лобка и столь же юная раковина розоватых половых губок, смотревшихся на белой коже диковинным украшением.
Оксана провела по ним пальцем, и тягучая смазка блеснула в глубине, стоило им приоткрыться.
— Теперь я понимаю, чем они тут любуются, — едва слышно сказала женщина скорее себе, чем Жанне, которая к этому моменту уже вряд ли могла бы разумно воспринимать слова.
Впервые в жизни Оксана видела свою подругу настолько сконфуженной.
— Я не могу, пойми, — лепетала Жанна, — это неправильно, так нельзя.
— О чём ты? Что может случиться?
— Я не знаю, пожалуйста, давай я уйду, как будто ничего не было.
Оксана разглядела во взгляде девушки её страх, страх, причина которого была совсем не в том, о чём подумала неверная жена.
— Он ничего тебе не сделает. Поверь, он хороший.
— Я... , я... , — попыталась что-то возразить Жанна.
— Идём, — не став слушать оправданий, Оксана взяла любовницу за руку и повела на кухню.
Девушка судорожно сжимала полы накинутого на её плечи мужского халата, в котором могли бы поместиться две такие, как она. Из-за этого несоответствия она выглядела ещё более субтильной, чем на самом деле была. Увидев её напуганное, напряженное личико, Вадиму даже стало стыдно за свой грубый поступок.
— Сильно дёрнул? — спросил он с опаской.
— Что? — непонимающе моргнула Жанна. — За волосы... Ты прости, я ж не знал...
— Нет-нет, всё в порядке, — пролепетала девушка и ещё больше сжалась, стремясь спрятаться за спиной Оксаны.
— Вадим, это Жанна, — едва ли не со смехом, представила та и подтолкнула любовницу к мужу, — Жанна, это Вадим.
— Ну, что ж... — задумчиво произнёс мужчина и протянул руку, — будем знакомы.
Глаза девушке расширились от испуга, но она быстро поняла, что это был всего лишь приветственный жест, и опасливо пожала кончики пальцев мужчины.
— Будем... — шепнула она и затем вновь попыталась скрыться за спиной Оксаны.
Женщина едва не расхохоталась.
— Ну и трусиха же ты, Жанка. Вот уж никогда бы не подумала.
Вадим смерил хмурым взглядом жену, но ни злости, ни гнева в нём уже не осталось. Более того игривое поведение супруги подхлёстывало в нём совсем иные чувства, особенно если учесть, что они давно не виделись и полураспахнутый, коротенький халатик, полы которого нет-нет да и приоткрывали скрытое внутри, скорее подчёркивал всё то, чего ему так недоставало в командировке. В общем-то, Оксана знала, как начинать мириться и осознанно заигрывала с мужем. Помимо этого и сама женщина была прервана на весьма пиететном моменте, переполненная возбуждением от ласк Жанны, которое едва ли улетучилось с неожиданным появлением мужа, лишь затаилось в глубине и дожидалось своего часа.
Во всём этом непонятным звеном была лишь Жанна. Она вцепилась в руку женщины и жалась к ней так, как нашкодивший ребёнок, прячущийся от рассерженных родителей, жмётся к доброй бабушке. Чувствуя, насколько перенервничавшая девушка подрагивает всем телом, Оксана приобняла её и потрепала по плечу.
— Расслабься ты, что с тобой?
Девушка и сама не знала, что с ней. Она никогда не была трусихой, даже наоборот, всегда проявляла бойкость, но сейчас ей впервые пришлось попасть в подобную щепетильную ситуацию. Чувствуя, что простыми объятьями делу не помочь, Оксана глубокомысленно кивнула мужу и повела подругу в комнату. Там она усадила её на диван и налила девушке коньяка, рассудив, что вино тут вряд ли поможет. Жанна попыталась отнекиваться, но не преуспела в этом, и, пока она морщилась от выпитого залпом горячительного напитка, женщина закрыла навевающую прохладу балконную дверь.
Хороший коньяк горящей струйкой потёк по пищеводу, наполняя взъерошенное существо уютным теплом и расслабляя. Второй бокал юная любовница пила, уже не отнекиваясь.
— Ну как ты? — сердобольно осведомилась женщина.
— Ося, — задумалась Жанна, — не знаю я,... Что тебе сказать? Сама бы ты как была на моём месте?
— Успокойся, всё будет хорошо, — уверенно сказала Оксана и принялась гладить подругу по растрепанным волосам.
Жанна склонила голову на плечо женщине и прижалась к ней, впитавшись всем своим существом в этот момент. Нутро её приятно грел благородный напиток, а снаружи своим теплом обнимала любимая, и девушке хотелось, чтобы так оно и было вечность. Стремясь ещё больше вжаться в тепло подруги, она принялась зарываться носом в пространство между воротом халата и шеей Оксаны, ощущая благоухание её ухоженной кожи и цветочный аромат её шампуня.
Вадим посидел какое-то время, помешивая в раздумье кофе, а затем поймал себя на мысли, что покинувшие его довольно давно женщины так и не вернулись. Между тем его состояние постепенно приходило в норму, насколько это было возможно в подобных условиях и, несмотря на то, что он всё ещё ощущал, как нервно подрагивают его руки, мысли вошли в привычное русло. Неожиданно для себя он обнаружил, что сидит в уличной одежде посреди кухни, что всё надетое на нём промокло до нитки и облепило тело холодной отвратительной массой, а на полу вокруг растеклась лужа дождевой воды. Более того, мужчина осознал, что помимо нервного напряжения его тело сотрясает озноб, и горячий кофе вряд ли сможет что-то противопоставить переохлаждению организма.
Повинуясь собственной рациональности, Вадим поднялся с табурета, на котором сидел и направился по коридору в сторону ванной комнаты, по пути заглянув в гостиную, где совсем недавно он стал свидетелем такой обескураживающей измены своей жены. Оксана с любовницей сидела на краю дивана и девушка, судя по всему, тихо плакала, уткнувшись в плечо женщины. И хотя происходящее всколыхнуло в груди отголосок раздражения, было в представшей его взору картинке и что-то донельзя трогательное. Вадим не стал задерживаться и, зайдя в ванную комнату, включил воду. Газовая колонка, издав громкий хлопок, принялась за работу, а мужчина начал спешно избавляться от оков своего мокрого одеяния. Оно сумбурными комьями падало на пол и оставалось там, образовав бесформенную кучу. В иной ситуации он ни за что не позволил бы себе поступить подобным образом, в конце концов, где-то в этой мешанине оставался бумажник с деньгами, визитница, телефон и другие вещи, которым вряд ли бы пошел на пользу длительный контакт с влагой. Но это было бы в иной ситуации, а сейчас, расправившись с тряпьём, мужчина блаженно бросился под обжигающие для охлаждённой кожи струи воды. Он самозабвенно отдался ощущению тепла, которое окутывает тело снаружи и постепенно проникает внутрь, разогревая окоченевшие конечности и, словно бы, грея не только плоть, но саму душу. Казалось, что вместе с холодом и ощущением неприятной дождевой липкости его тело покидают и переживания этого дня, будто все они остались фантомами где-то там, за дверью наполнившейся паром душевой, будто горячие нити душа, провели черту между мужчиной и невзгодами, навсегда размежевав их.
Вадим утонул в этих проникновенных ощущениях и потерял счёт времени, такого дорого для него в повседневной жизни и такого постоянно нехватающего. Его напряжённый график и абсолютная сосредоточенность на работе настолько подчинили всю жизнь мужчины себе, что сейчас неожиданная пауза в этой бесконечной гонке стала глотком чистого воздуха, порывом освежающего ветра, который разметал опостылевшую суету его будней. Подумать только, ещё полчаса назад ему казалось, что жизнь его подошла к черте, за которой ей суждено было превратиться в мрачную пучину скорби, но действительность как всегда оказалась куда как изобретательнее, неожиданней и, что греха таить, значительно более интригующей.
Прогревшись в достаточной степени, мужчина с удовольствием растёр тело мочалкой и смыв с себя всю грязь командировки и досаду прошлого, нащупал крючок на стене у ванной.мужскому телу. Ощутить его тепло и желание. Но и бросать подругу здесь в расстроенных чувствах и переживаниях было нельзя. Оксана испытывала какую-то сестринскую привязанность к малютке Жанне

Доигралась на даче

Подглядел за родственницей

Клубника со сливками