преследователи словно пропали. Их и духу казалось, уже не было нигде. Дэниел готовил свои новые к спуску под воду акваланги. Я помогал ему в его работе и нес в основном вахту в управлении Арабеллой и ее оснасткой, уже не хуже Дэни. Моя красавица Джейн занималась со мной любовью то в своей, то в моей каюте и готовила нам на камбузе еду. Там по-прежнему грохотала рок-музыка моей любимой Джейн. Иногда ее сменял сам Дэниел. Я тоже стал в помощь приобщаться к общей кухне и стал помогать хоть иногда, моей Джейн в готовке и другу Дэниелу.
— Смотрите! — прокричала, радостно Джейн выйдя наверх на палубу и показывая нам с Дэниелом на воду чуть поодаль от яхты — Дельфины!
— Правда, красавцы сестренка! — прокричал ей Дэниел.
— Правда Дэни — ответила, крича, перекрикивая шум волн моя Джейн. Она, пританцовывала, виляя красивой своей попкой и крутыми загорелыми бедрами, снова была одета в легкие короткие джинсовые летние шорты, плотно обтягивающие ее крутые загоревшие до черноты девичьи, блестящие на солнце бедра. Джейн была в топике. Майке укороченной до ее изящного, загоревшего с круглым красивым сексуальным пупком. Ее распущенные ранее после очередной ночной любви со мной, длинные локонами черные, как смоль волосы развивались снова как змеи на сильном попутном ветру из-под красной с козырьком кепки-бейсболки. И блестели на ее маленьком девичьем личике.
Моя красавица Джейн оперевшись о защитные перила лееров борта, выгнувшись в спине как дикая кошка. Гибкая и безумно снова красивая
смотрела и смеялась, глядя на прыгающих из воды с левого борта Арабеллы стайки белобоких тихоокеанских дельфинов.
— Они словно ведут нас! — прокричала, громко снова Джейн нам двоим, копошащимся у водолазного оборудования яхты.
— Они берегут нас от опасности! — прокричал ей Дэниел.
— Дельфины это дети моря! — добавил я и посмотрел на свою Джейн, многозначительно намекая о детях. Она посмотрела, не снимая очков на меня, и повернулась лицом снова к океану.
Джейн знала, о чем я говорил. Мы завели речь прошлой ночью в момент отдыха между ласками о детях. Джейн сама завела этот разговор, и я его поддержал. Она хотела стать матерью, как и ее с Дэниелом давно уже покойная мать. Она хотел детей, и хотела от меня. Но это только все после того как все будет сделано. Она знала, что скоро возможно забеременеет, и я буду отцом ее детей. Это просто неизбежно, без презервативов и противозачаточных средств, но любовь штука безумная и Джейн не могла с собой ничего поделать. Женщина есть женщина! — Любовь и погубит меня — тихо как-то сказала она мне, океанской на волнах ночью, лежа со мной и обняв меня в постели в своей каюте — Я хочу уберечь тебя от ее последствий.
Я тогда не понял свою Джейн. Совершенно не понял в чем и почему?
— Я закружила тебе голову любимый мой. Я погублю тебя и себя такой безудержной любовью. Твое сердце не сможет уже полюбить никого кроме меня, и я это знаю любимый.
Джейн действительно понимала о чем говорит, от того что знала о своей гипнотической безукоризненной женской красоте и боялась окончательно меня свести к полному сексуальному безумию. Она видела,
как я превращаюсь в нечто дикое и неуправляемое в момент нашего с ней секса и хотела меня предупредить этим. Она и сама была уже больна мной и не могла ничего с этим поделать. Любовь с первого взгляда! Единственная такая любовь и взаимная неуправляемая между нами страсть несла нас наобум по Тихому океану и куда все это нас вынесет, мы понятия не имели. Эта обреченная любовь! Наша любовь!
— Но любовь с тобой это безумное счастье для меня как мужчины! — произнес я, целуя ее в губы — Я души в тебе не чаю и счастлив, что у меня такая шикарная женщина! Мог ли я мечтать о чем-то еще?! Я готов стать отцом наших общих детей Джейн. Хоть я русский, а ты латиноамериканка. Я безумно люблю тебя моя малышка! — я смотрел на нее сейчас на палубе стоящей у бортовых перил левого борта Арабеллы и думал об этом разговоре.
Все чего она теперь хотела, чтобы я стал ее мужем. И я не собирался отступать и разуверить девицу в этом.
Джейн боялась теперь за себя и за нас обоих теперь. Она рассуждала и как женщина уже и как будущая мать. Она, была теперь уже не та Джейн, которая была до нашей встречи. Она чувствовала себя уже как женщина, а не как в прошлом девица и собиралась в будущем стать матерью. Я это уже сам видел и Джейн серьезно об этом думала. Она присвоила меня себе, как только я появился на их яхте, и сделала все, чтобы я был ее мужчина.
Безымянный архипелаг
Вот уже третьи сутки наша яхта Арабелла шла по Тихому океану. Вниз за линию экватора.
Яхта шла, сотрясаясь всем корпусом на обоих винтах, днищем и килем бороздя под собой океанские волны. Опустив свои все паруса. Двигатели оба работали как часы в главной каюте Арабеллы. Которые показывали три часа по полудню. Строго по компасу на юг. Ветра так и не было, как не проси и приходилось использовать оба двигателя Арабеллы. Ее треугольные парусиновые белые паруса просто болтались на своих креплениях и тросах из металлизированного нейлона, своими белыми полотнищами как обычные тряпки.
Мы с Дэниелом скрутили оба кливера на бушприте нашей яхты. Я помогал Денниелу на палубе целый день и не сводил глаз с моей любимой Джейн.
Она, то рулила попеременно двумя штурвалами, то стояла на самом носу яхты, под солнцезащитной откидной крышей Арабеллы, одев свои от солнца темные очки и как всегда в одном на тоненьких лямочках полосатом либо желтом купальнике.
Моя Джейн! Ты присвоила меня себе, как только я появился на этой круизной твоей с Дэниелом яхте. Меня вечно одинокого никому не нужного мужчину. Мужчину мечтающему всю жизнь о достатке и тихой
мирской жизни. Жизни где-нибудь на берегу моря или в домике на краю таежного леса.
Моя ненаглядная Джейн! Я не сводил с тебя глаз, и ты глядела на меня ласковым нежным взглядом своих обольстительных черных как бездна океана девичьих глаз.
Моя красавица Джейн! Моя морская пиратка! Пиратка Тихого океана! Этакая новая Энн Бони! Моя Энн Бони!
Она стояла, пританцовывая под гремящую из кассетного магнитофона на весь океан свою рок-музыку на палубе, и смотрела в открытый океан и на стаю несущихся параллельным с нами курсом тихоокеанских белобоких дельфинов.
Те не отставали ни на шаг от Арабеллы, и давали о себе знать время от времени, появляясь то с левого борта, то с правого борта нашей
быстроходной парусно-винтовой белоснежной красивой, как и сама моя Джейн яхты.
С учетом той скорости, с какой шла на юг наша Арабелла, мы должны были быть уже вблизи тех скалистых безымянных островов. Если верить двум картам, то мы были уже на подходе к ним.
Как назло я простыл и разболелся. У меня проявилась лихорадка. Никогда я еще так ни болел. Наверное это еще после того купания с Джейн на том тропическом пляже. Возможно, простыл на ночном ветру, и даже водка не помогла.
У меня скакнула высокая температура, и я слег в своей каюте заботливо охаживаемый своей ненаглядной Джейн. Джейн вообще боялась, что я подцепил тропическую лихорадку. Возможно из-за неприспособленности к таким условиям периаклиматизации.
— Надо было сделать прививку — сказала мне моя Джейн — Мы как-то про это забыли с тобой мой любимый. Но я, ни на шаг не отойду от тебя, пока тебе не станет лучше — она ласкала руками меня и прижимала к
своей пышной голой нежной женской груди. Она грела меня собой всего трясущегося в дикой дрожи и лежала все время со мной в постели.
Я помню, бредил и меня рвало. И я ползком доползал до туалета рядом с душем по коридору между каютами. Словно получил какое-то
отравление. Может я и вправду отравился? Например, морепродуктами. Может это и не простуда совсем? Хапнул ядку от какой-нибудь рыбешки с нашего рыбного кухонного стола. Запросто. Мне вот и досталось. Я был похож на ватную игрушку на своих подкашивающихся ногах и, помню даже, падал ослабленный на пол своей каюты, в бреду пытаясь в одиночку встать с постели и дойти до туалета.
Это могла быть и инфекция. Как сказала моя красавица Джейн, делая предположения моей болезни. Мог от кого-нибудь из рыбаков заразиться тогда еще у того праздничного костра в кругу туземцев. Но только, что-то долго во мне это пробуждалось. Да и намеков на заболевание, ни каких до сего момента не было.
— Значит просто отравление — сказал сестренке Дэниел, глядя на мой с высокой температурой градусник — Просто Володя отравился, чем-то здесь из нашей еды.
— Да, так все же отравление — произнес, весь дрожа от лихорадки я — Выбыл я похоже на время из игры Дэни. Это тот вяленый лангуст с креветками, боком мне вылез — я добавил, корчась на кровати перед Джейн.
— Я его оставила там, на берегу вместе с той сумкой милый — она вдруг вспомнила — Точно мы там тогда все оставили, после той нашей в пальмовой плетеной рыбацкой избушке. Все даже бокалы и недопитое вино, и твою водку Володя. Ты ее в сторону отбросил, и мы ее забыли.
— Вернемся когда — произнес я — Надо будет ее отыскать.
— Ее там уже, наверное, местные распили, если нашли в том сарае — произнесла Джейн — Забудь.
— Ничего не переживай — произнес мне, улыбаясь Дэни, рассматривая острова в бинокль — Все будет нормально. Ты сильный и крепкий, ты
поправишься. Как раз к прибытию на место поправишься. А вина и водки на нашем борту, как и всего другого, еще хватит туда и обратно.
Ближе к пяти восьми заметно вечерело, и день сменился как-то снова красным закатом. Снова был включен бортовой корабельный и палубный свет. Джейн же включила его в трюме в каютном коридоре.
***
Меня рвало всю ночь, и я порой не вылазил из туалета. Не мог даже просто, элементарно, как мужчина побриться и еле, еле таскал свои заплетающиеся слабые ноги. Я был под полным сменным присмотром то Дэниела то моей Джейн. Я не мог нести вообще вахты, и эта
обязанность полностью легла на них. Они посменно меняли друг друга то наверху у руля Арабеллы, то у меня внизу в каюте.
Мне было все это неудобно, причем крайне, но я не мог ничего с собой поделать. Странная такая вот болезнь. Причем не объяснимая совсем. Так я провалялся еще

Футанарка Ирина

Даны

Таша — инопланетный инкубатор