чем страсть. Лучшим выходом было бы уединиться с моим кавалером в укромном месте и заняться там... ну вы сами понимаете чем. Прикусив губу, и ели сдерживая себя, чтобы прилюдно не наделать глупостей я, с тяжелым сердцем превозмогая порыв страсти медленно, «кружила» с ним по площадке. Судя по всему, он то же был не в себе, потому что низом живота я ощущала его «силу», оттопыривавшую брюки в известном месте. Самое смешное, что мы говорили с ним обо всём, кроме этого, хотя, как говорится: «Я знала, что он знает, про то, что я знаю!». Двойственность желания затопила меня:
Я хотела, чтобы это скорее закончилось...
Но всё во мне просило, чтобы эта мелодия не прекращалась как можно дольше.
Мы оба были красными как раки, и выглядели заговорщиками. Нас спасала полутьма установленная в этой части зала. По окончании танца Алексей украдкой поправил брюки, причем я сделала вид, что ничего не заметила. Поцеловав мне даже не руку, а ладонь проводил на место.
Зардевшаяся от далеко не туманных предчувствий я села на место и убедилась, что состояние гостей было столь не наблюдательно, что наши действия прошли не замеченными. Сдерживая громко бившееся сердце, и даже напоследок оттолкнув его от себя, попыталась прийти в норму. Судя по всему — это мне удалось. Хотя громко извиняясь, он прошептал мне:
— Мы же встретимся ещё... вечером?
— Наверно, тебе же ночевать негде...
— Буду ждать...
До конца свадьбы Алексей ко мне не приближался, хотя и исподлобья бросал быстрые и призывно-многообещающие взгляды.
Я так и не решила как себя с ним вести. Нет, конечно, я понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет, и то, что он ровесник и близкий друг моего сына. И я, не должна допустить наступление данного инцидента, но вот вся моя женская натура вопила, требовала и желала другого! Моё тело требовало ласки его больших и горячих рук, которые до сих пор ощущались на моих бёдрах. Хотело его большого и толстого члена, да и всего прочего прилагающегося к такому событию. Его глаза завораживали, а взгляд превращал меня в глину, из которой он мог слепить всё что угодно. Короче, я попалась, как молодая дурочка! Понимая всё это, всё равно хотела неизбежного.
Вечер закончился. Молодых повезли домой. Свидетель и свидетельница уехали, с ними в одной машине. Меня с моим сверх меры набравшейся половинкой также транспортировали домой. Там я, по уже проверенной методике, раздавив в ложке пару таблеток димедрола, заставила выпить этот коктейль. Уложила его в постель, зная, что продрыхнет мой алкаш до утра.
Когда он, утихомирившись, захрапел в постели села в кухне, так и не зная как поступить. Глубоко задумавшись, потеряла счёт времени. Придя в себя и решив пустить все на самотёк, разделась и пошла в ванну. Помывшись, вытерлась полотенцем и отправилась в комнату одеваться! Нет ничего особенного, но всё самое новое и хорошо на мне смотрящееся. Светлое платье, трусики и, разумеется, бюстгальтер. Потом подумав, достала припрятанные чулочки. Купила по случаю и даже не надевала, а если честно никогда и не носила... А вот сегодня захотелось! Надела чулки первыми. Подтянула, попробовала пройтись.
— Удобно, — пронеслось в голове, — сидят как влитые. Пояса не надо, латексные резинки не дают сползать вниз.
Оделась. Села на кухне в ожидание. Долго ожидаемый звонок, прозвеневший из-за двери, заставил вздрогнуть. Тяжело вздохнув и окончательно утвердившись в решении ничего предпринимать самой, медленно пошла открывать. За дверью, как и предполагалось, стоял он!
— Добрый вечер, Валентина Ивановна, — глухо высказался Алексей, — переночевать пустите? — и улыбнулся.
— Эта его улыбка, — пронеслось у меня в голове, и я потерялась в его глазах, в которые заглянула.
Кое-как, собравшись, шагнула в сторону:
— Проходи, Алексей. Не на улице же тебе спать...
Развернувшись к нему спиной и ощущая в его взгляде желание, как у жаждущего возле родника. И медленно, словно у меня не гнутся ноги, пошла в кухню.
— Мне надо выпить. Ты присоединишься? — бросила я не оборачиваясь.
— А это обязательно? — донеслось вслед.
— Мне да, а ты сам решай, — всё так же безжизненно произнесла я, уже понимая, что от судьбы не уйдёшь.
— Тогда да! — ответил он, снимая куртку и обувь. — Наливайте, я сейчас, только руки помою...
Когда он вернулся я, уже разлила золотистый напиток по бокалам. Достала из холодильника нарезанный лимон и наломала дольками шоколад. Во рту у меня пересохло, и я прекрасно понимала, что всё последующее случится сегодня. Сейчас или чуть позже... И знала что он, как и я, этого хочет.
Его взгляд пробежал по собранному столу и уставился на меня. Даже сейчас, когда мы были одни, его взгляд был серьёзным. Он не содержал ни капли так любимого мужиками — обнажения взглядом. Он просто любовался мною и не более.
Тяжело вздохнув, подняла бокал:
— Ну что, выпьем? — вырвалось у меня.
— Если вы хотите... Валентина Ивановна, — тихо произнёс он, — только зачем?
— Ну, я выпью, опьянею, и... ты сможешь делать со мной что хочешь! — бросилась я в омут его глаз.
— Зачем ВЫ так... — прошептал Алексей, выделив интонацией обращение ко мне. Глаза его налились обидой, — я друг Алексея, а вы его мама, — продолжил он, — я так никогда не поступлю...
—... — лицо моё налилось краснотой, вздернув голову, продолжила, — а если я сама этого хочу?!
—... — возникла тяжелая пауза, — но если вы хотите... — опять долгая пауза, словно он ищет слова, — ... то давайте выпьем... на брудершафт! — тихо добавил он.
— А давай! — меня понесло, — эта его нерешительность или нежелание причинить вред сразила меня наповал. Я ещё не встречала мужчин, ставивших во главу желание женщины.
Подняв бокал, протянула ему, встав сама. Слабый свет тусклого бра, освещавший сейчас кухню, отбрасывал расплывающиеся тени. Он принял поданное шагнул вперед и наши руки перекрестились. Выпитый глоток конька мгновенно взорвал мозг. И я, притянув его к себе и ощущая, как мне хорошо,... горячо впилась в его губы.

Подглядел за родственницей

Директор отымел подчиненную во все…

Как жена «экстримнулась»