в комнату, и застыла в оцепенении. Картина, представшая её взору поразила бедняжку в самое сердце, отозвавшись щемящей истомой в груди. Она не могла поверить в реальность происходящую на её глазах. Казалось, что она всё ещё находится в каком-то сне, в кошмарном сне. Ей очень хотелось моргнуть, чтобы это видение растворилось, но веки онемели и не слушались.
В лёгком сумраке мерцающих ёлочных огоньков её Валера, кряхтя и сопя от натуги, долбил лоно какой-то женщины, распластавшейся на диване. Её лицо, исказившееся в свете моргающих лампочек, было трудно разглядеть. Лишь длинные ноги, вздёрнутые чуть ли не под потолок, раскачивались в воздухе, под её методичные охи.
Женя отступила немного назад, и нащупав рукой выключатель, щёлкнула им. Гостиная тут же залилась ярким светом. Девица ойкнула, зажмурившись от неожиданности, и попыталась прикрыть ладошками развалившиеся на обе стороны трясущиеся груди. Это был ещё один удар по чувствам Женечки, потому что она сразу же узнала в этой разомлевшей от животной страсти женщине свою недавнюю подругу Ирочку.
Валера какое-то время лишь ошарашенно смотрел на внезапно появившуюся Женю, продолжая по инерции подмахивать бёдрами. Лишь его волосатая задница вдруг испуганно поджалась, как у испуганного кобелька, почуявшего опасность, отчего на ней по бокам появились нелепые ямочки.
— Милая, — произнёс он дрогнувшим голосом, — я всё могу объяснить. Это не то, что ты думаешь... — тут он запнулся, видимо поняв, как глупо прозвучала эта фраза.
Да и откуда он мог знать, о чём в этот момент думала Женечка. Она не проронила ни слова, лишь медленно развернулась и ушла.
— Женя! — крикнула вслед опомнившаяся Ира, и спихнув с себя всё ещё нависавшего над её телом Валеру, бросилась вдогонку. На ходу схватив со стула мужскую рубашку и пытаясь её надеть, она выскочила босыми ногами на припорошенное снегом крыльцо.
— Женечка, прости меня. — произнесла она дрожащим голосом в спину стоявшей на ступеньках подруге.
Та нехотя оглянулась. Ира переминалась с ноги на ногу, трясясь не то от холода, не то от волнения, стоя на морозе лишь в рубашке вдетой в один рукав. Другой рукой она безуспешно пыталась найти второй. Обнажённая порозовевшая кожа на декабрьском ветру тут же покрылась пупырышками, от чего Ирин испуганный вид с взъерошенной копной чёрных волос на голове, выглядел ещё более жалко и нелепо.
— Женя, прости меня, — повторила она, пытаясь глядеть побеждённой сопернице прямо в глаза, — но я люблю его, и всегда любила. А тут ты, откуда не возьмись, рушишь все мои планы. Ты же умница, красавица, легко найдёшь другого, но оставь ты его мне, пожалуйста...
Ира всё что-то говорила и говорила, но Женя её совсем не слушала. Она даже не хотела поднимать голову, чтобы взглянуть в лицо той, которую когда-то считала своей лучшей подругой. Лишь смотрела, как забавно пританцовывают её босые ноги на снегу, и как по внутренней стороне бедра медленно стекает капля беловатого цвета. — Ира, — вдруг прервала Женечка словоизлияния девицы, — иди в дом, а то простудишься...
* * *
Женя тихо брела по заснеженной улице, и слёзы катились тонкими струйками по щекам. Ветер обдувал её лицо, облепляя снежинками стёкла очков, от чего она практически не видела дороги. Но девушке было всё равно куда идти, лишь бы подальше от того места, где самые близкие люди в её жизни сделали так больно. И эта боль никак не унималась. Душа стонала и кричала пронзительным эхом, прося быстрейшего избавления от навалившейся камнем гнетущей тяжести.
Свет ярких фар внезапно выхватил из темноты силуэт девушки в белой шубке. Хруст снега под колёсами, визг тормозов и звук открывающейся двери. Нет, это ещё не конец. Хоть она и не видит ничего кроме ослепляющего света сквозь припорошенные снегом линзы очков, но она всё ещё стоит, хоть и не на твёрдых ногах.
— Женька! — слышит она знакомый голос. Мужчина подскакивает к ней. Колени дрожат, подгибаясь, и ослабевшая девушка падает в его крепкие объятия. — Что с тобой? — спрашивает он, прижимая всхлипывающую рыжеволосую красотку к своей груди. Та, почувствовав его плечо, наконец даёт волю истерике. По рыданиям и рваным осколкам фраз, Диме хоть и с трудом, но всё же удаётся понять причину её разочарования, обид и горьких слёз.
— Куда тебя отвезти? — спросил он, усадив Женечку на соседнее сидение в такси. Та, немного успокоившись, назвала адрес своей съёмной квартиры. — Может куда-то к друзьям, подругам или родственникам? Всё же праздник, негоже быть одному.
— Нет у меня родственников в этом городе, да и друзей видимо почти не осталось, — грустно ответила Женя. — Устала я, отвези меня домой.
* * *
Машина остановилась у самого подъезда. Дима поглядел на рядом сидящую пассажирку. Так не хотелось снова её отпускать, даже сердце в груди заныло от обиды. Что-то хотелось сказать, что-то надо было сказать, но слова никак не хотели срываться с языка.
— Скоро Новый год, — произнесла она, печально глядя на часы. Те показывали без трёх минут полночь. — А я даже не знаю чего загадать... Ещё только утром было столько надежд и планов, а сейчас... А сейчас они разбились и в душе такая пустота, как и в той квартире на пятом этаже, где меня никто не ждёт. И что же теперь я могу пожелать?
— Ну что же ты, Женечка, — попытался её приободрить Дима, — не стоит так отчаиваться, не оправдались одни надежды, на смену им обязательно придут другие. И человеку всегда есть чего пожелать, особенно в такую ночь.
— Ну ка, не кисни, красавица! — добавил он, вглядываясь во всё ещё грустные глазки. — Улыбнись. И давай для начала наконец официально представимся, раз уж в этой машине нам предстоит провести последние секунды уходящего года. Меня Дима зовут. — сказал он, взяв девушку за ручку.
— Женя. — не без кокетства произнесла она, слегка улыбнувшись.
— Очень приятно, — ответил парень, поцеловав даме ещё не отогревшиеся с мороза пальчики. — А теперь быстро доставай из бардачка пластиковые стаканчики, потому как времени у нас почти не остаётся. У меня тут конечно не кафе-бар, и шампанского к сожалению нет, но зато есть бутылка минералки. И скажу откровенно, если бы я сегодня не пошёл её покупать, то всей этой истории, наверное бы не было. Так что мы просто обязаны раздавить эту роковую гадину...
Дима открутил пробку и наполнил слегка пузырящейся водичкой стаканы.
— Итак, — произнёс он, глядя на часы, — загадывай срочно желание... пять, четыре, три, два, один... С новым годом, Женечка!
— С новым годом тебя, Дима!
Взглянув на эту рыженькую девушку с растрёпанными на ветру волосами, со смытой с лица косметикой, с красными от слёз, но такими искренними и простодушными глазами, и казалось бы ничего не имевшую общего с той размалёванной и расфуфыренной красоткой, которую он несколько часов назад сажал к себе в такси, Дмитрий не сдержался, и поцеловал в губы. Женя замерла от неожиданности, задержав дыхание. Её губы не ответили взаимностью, не подарили жаркий поцелуй его устам, лишь слегка вздрогнули. Дима испугался, что своей наглостью всё испортил, и отпрянул назад. Девушка не шелохнулась, так и сидела в озадаченной позе, лишь поднесла руку к губам, и загадочно шарила по ним пальчиком. Странно, она как будто помнила этот вкус, этот обжигающий вкус поцелуя. Но откуда, неужели из своих грёз?
Чтобы подтвердить и удостовериться в своей догадке, она подалась вперёд, и поцеловала сидевшего рядом мужчину. Сначала тихо, небрежно, мимоходом, будто трепетная бабочка коснувшись лёгкими крылышками манящего к себе цветка. Потом играя язычком, словно хоботком пробуя его ароматный нектар на вкус. И уже в конце, жгуче и страстно, желая испить эту чашу до дна, чтобы ощутить на губах восхитительно-пьянящее послевкусие. И весь мир вокруг взорвался разноцветными красками так, что уши заложило и голова пошла кругом.
В стекло постучали. Дима нехотя отвлёкся от Жениных губ, выпуская из рук огонь рыжих волос с чудным персиковым ароматом. У дверей машины стояла конопатая девчушка, и озорно улыбаясь, махала ладошкой.
— Дедушка Мороз, с новым годом! — весело прокричала она и побежала вприпрыжку прочь.
А из подъездов уже валил народ на улицу, чтобы оторвавшись на время от поедания салатов, в таком изобилии приготовленных уже в прошедшем году, и от опрокидывания рюмок и бокалов горячительных напитков, разорвать мглу ночи фейерверками разноцветных искр, и задрав голову к небесам, прокричать во вселенскую бесконечность заветные слова:
— С новым годом, ё-моё!
Дима с Женей выйдя из машины, стояли крепко обнявшись, но смотрели больше не в искрящуюся огнями взорвавшихся звёзд высь, а друг на друга, ловя в глазах вместе с отражением многочисленных огоньков, зарождающее чувство любви. И они так боялись моргнуть, чтобы этот сладкий волшебный сон наяву не растаял от пробуждения.
* * *
Смеясь и повизгивая в лестницу многоэтажки вбегала рыжеволосая девушка в белой шубке нараспашку, а следом за ней, перепрыгивая через ступеньки мчался парень в костюме Деда Мороза. Хоть от этого костюма мало что осталось. Шапку он потерял, а фальшивая ватная борода болталась где-то на спине запыхавшегося «дедушки». Периодически он ловил озорную беглянку, и схватив за талию, прижимал к себе, страстно целуя. И тогда по этажам подъезда эхом разносились её протяжные стоны. Затем, извиваясь всем телом в его руках, она снова вырывалась и со смехом уносилась прочь, не забывая поглядывать назад, чтобы удостовериться, не так ли сильно отстал коварный преследователь.
— Всё, Женька, ты меня уморила. — произнёс Дима, добравшись до пятого этажа. Он стоял слегка согнувшись, упираясь руками в колени, и переводил дыхание. Женя тоже тяжело дышала.
— Милый, — выпалила она между вздохами, — соберись, это ещё не финиш... Нас ждёт марафон.
Дрожащими руками девушка никак не могла попасть ключом в скважину, и тогда Дима, положив свою ладонь на её пальчики, ловко направил их в заветную щель замка.
Захлопнув за собой дверь, влюблённые, не теряя время даром, бросились срывать с себя одежду, и оставляя за собой дорожку из разбросанных вещей, почти не размыкая сомкнутых

Как я устраивалась на работу в секс-шоп

Воскресные приключения сельской учительницы

Этот другой секс