такая, — спохватился Миша, — я так, вообще. Видно, что верная... И красивая...
Олег тоже отхлебнул пиво, и подумал, глядя на смеющуюся жену, облитую солнцем, как медом — а кто знает? Может, тоже мучается. А может, и изменяла. Он никогда об этом не думал, а тут будто в пропасть заглянул... А вдруг? Никогда не следил, никогда не ревновал, просто слепо верю в это, и не знаю, правда ли это...
***
Женщины говорили о сиюминутном, то есть обо всем на свете, и во всем нашли свои взгляды похожими. Обсудили уже озеро, местность, страну и мир, поделились информацией о динамике цен на местные продукты питания и коллекционную одежду ведущих французских брендов, методы воспитания детей и методы увиливания от воспитания детей, дураков и дороги, королей и капусту — как раз за ней и наклонилась Марина.
— Ой-ты, ой-ты, и мой тоже пялится, — засмеялась Оля, а за ней и Марина, без слов поняв, о чем речь.
— Мужики есть мужики, сколько малиной не корми, все равно в лес смотрят. — Оля положила последнюю очищенную картофелину в котелок с водой. — Поначалу переживала, а потом как рукой сняло.
— Изменяет, что ли?, — спросила Марина.
— Ну конечно. Они же все такие.
— Мой вроде не такой, тьфу, тьфу, тьфу, — Марина была довольна, что нашлось что-то, что у ней лучше, чем у Ольги. А то вся такая фифа, прямо все у нее чудесно.
Оля с легкой иронией посмотрела на нее, потом поправилась: — Ну, может быть. Я не к тому, что изменяет. Просто это неважно...
Марина не думала, что это неважно. Но впервые задумалась, почему важно, чтобы спал только с ней. Разве какая-то другая может увести у нее Олега, просто поманив пиздой? Ее Олега? Да не в жизнь. Тогда почему? И не нужно ли купить парного молока в деревне?
— Мой вот изменяет, зато такой кобель, что дух захватывает, как только вставит. Там и так, и сяк, уж не знаешь, сколько раз кончишь, и еще хочется. Не знаю, если бы его не повстречала, считай, что и про секс ничего бы не узнала. Такой кайф не забудешь...
Марина смущенно помалкивала. Вдруг из-за кустов с визгом выскочили девчонки. Олеся отбирала у Наташи какую-то книгу, та не давалась, но потом вдруг, будто что-то вспомнив, перестала сопротивляться. Олеся убежала в палатку читать, а Наташа вдруг стала двигаться, как деревянная кукла. Приняла какую-то манерную позу, оперевшись на дерево, и стала вытряхивать будто бы камешек, попавший в сланец. Потом странной вихляющей походкой продефилировала к обеденному покрывалу, изогнувшись, взяла печеньку, откусила какую-то крошку, и в том же стиле удалилась назад в кусты, загорать.
Ее мать сидела, открыв рот. Пока Оля глазами не показала ей на Лешу, который, забыв про костер, стоял с таким же открытым ртом. Женщины прыснули.
— Слушай, — сказала Оля, — у меня купальников целая куча, накупила в Европе на все случаи жизни и даже больше. А некоторые не подходят, — она с усмешкой повела плечами, показывая грудь. — Давай я Наташе парочку отдам? Мне все равно, а ей пригодятся.
Марина мысленно оценила купальник дочери. Ну да, еще прошлогодний, а девчонку уже прет, становится маловат. Видать, Оля заметила, но как деликатно подала.
— Ну не знаю, удобно ли...
— Да все ей неудобно, — всплеснула руками Оля. — Я же от души.
И, видя, что Марина уже согласилась, поднялась, — пойду с ней, что-нибудь подберем.
Купальников и правда была куча. У Наташи даже глаза разбежались.
— Вот этот не дам, — очень строго сказала Оля, — это мой самый сексуальный.
Наташа улыбнулась, поняв шутку. Оля отложила несколько, называя какие-то неизвестные Наташе бренды, потом повернулась к ней.
— Давай, раздевайся, мерять будем.
Наташа засмущалась, так что Оля на нее шутливо прикрикнула:
— Давай, давай, все свои, мальчиков нет.
На примерке Оля бесцеремонно крутила Наташу туда-сюда, щупала грудь, поправляла резинки на попе, но все в таком деловито-докторском стиле, что Наташа перестала стесняться, и безропотно позволяла делать с собой все что угодно. В этом было даже что-то приятное, быть игрушкой в чужих руках. Решили, какой купальник надо будет надеть прямо сейчас.
— Только проблема, — сказала Оля, присев на колени прямо перед Наташей. И провела рукой по волосам на лобке, — надо подстричь зону бикини, а то прямо заросли у тебя.
Наташа еще не решилась возразить, как в руках у Оли уже были маникюрные ножницы, и она, придерживая Наташу за попу, так что пальцы время от времени попадали между булочек, стала подстригать лишнее. Потом заставила Наташу сесть и раздвинуть ноги, чтобы подстричь в более труднодоступных местах, при этом без стеснения оттягивала и двигала ее половые губы. Они разбухли, покраснели и стали сочиться влагой, но Оля делала вид, что ничего не видит, хотя они были прямо перед ее носом. Хотелось их лизнуть, но пока было нельзя. Закончив, она с гордостью мастера посмотрела на результат.
— Ну, хоть как-то. Еще надо подбрить, но это уж ты сама, дома сделаешь, у меня бритвы с собой нет, а за мужнину меня муж убьет.
Наташа вскочила, торопясь быстрее натянуть плавки. Она бы умерла от стыда, если бы Оля заметила, что во время процедуры она, впервые в жизни, потекла от чужих рук. Слава богу, Оля ничего не заметила.
***
После обеда всех разморило, но Оля теребила Марину, чтобы пойти купаться. Правда, сначала пришлось разобраться с делами. Хотели послать в деревню за продуктами мужиков, да они вовремя слиняли смотреть машину Сидоровых, якобы там что-то стучит. Пришлось отправить Наташу с Лехой, чтобы ей не страшно, а ему не скучно. Олесю оставили в карауле, и наконец пошли.
Место оказалось хорошее, и кустами прикрыто от стоянок, и даже крохотный песочный пляжик обнаружился. Слишком маленький, чтобы лечь, но достаточный, чтобы раздеться и положить одежду. Марина и глазом моргнуть не успела, как Оля, будто так и надо, сняла с себя купальник, и забрела по щиколотку в воду. — А вода-то какая теплая!, — обернулась она к Марине, которая несколько растерялась. — Ты идешь?
— Эээ, — промямлила Марина. — Ну да, я только голая не привыкла.
Марина заулыбалась.
— Да у тебя отличная фигура, тебе-то точно стесняться нечего. Если бы вообще было перед кем, — обвела Оля рукой вокруг.
— Но, все-таки...
— Да брось ты париться, — уже с некоторой усталостью сказала Оля, — ведь хочется? Ну так и делай, что хочется. Кого мы должны бояться.
И уже не убеждая, с брызгами побежала в воду. Оля еще потопталась, но потом решительно разделась. Не хотелось разочаровывать Олю, вроде у них такой контакт наладился, и вообще, действительно, кому какое дело. С непривычки вода показалась не такой уж теплой, и еще, тоже с непривычки, будто поддувало снизу, между ног. Так что Марина едва забрела чуть выше колена, как с уханьем плюхнулась в воду целиком, чтобы уж сразу окунуться и привыкнуть всеми местами.
— А, вот вы где!, — раздался голос Миши.
Марина только поднялась, и машинально обернулась на голос, голая, по колено в воде. Рядом с Мишей стоял ее муж, оба держали в руках бутылки с пивом. Она растерялась, не зная, что прикрывать, и куда бежать, вперед или назад.
— Эгегей, — крикнула Оля, которая уже стояла по плечи в воде, и помахала рукой, — давайте к нам.
Миша положил пиво в воду у бережка, снял плавки и пошел в воду, не обратив никакого внимания на наготу Марины, которая так и стояла, прикрываясь руками. Его член показался ей огромным, он раскачиваясь прошел мимо нее, и исчез в брызгах и пене, когда Миша бросился в воду.
— Олег, ты идешь?, — снова крикнула Оля, как будто насмешливо.
Олег тоже колебался. Он несколько неприятно удивился, увидев жену полностью голой при других людях. Как будто она и правда более раскованная, чем он представлял себе раньше. А все ли он знает про нее? Хотя, подумать, жена все равно уже разделась. Как-то неудобно будет, если он один, как дурак, пойдет в плавках.
— Ты что?, — поддержал Олю муж, отфыркиваясь, и растирая воду по телу, — стесняешься голышам, что ли? Да в Европе все так делают. Хотя, дело твое...
Упоминание о Европе окончательно сломало последние сомнения. Конечно же, Олег не какой-то там зашоренный провинциал, не подходящий для Европы. И член у него тоже не маленький.
— Щас, только пиво положу, — крикнул Олег, будто задержка была из-за этого, и, раздевшись, побежал в воду, чтобы поменьше светить хуем. Марина, к тому времени пытавшаяся сидеть в воде ниже дна, последовала за ним...
***
Леша отломил по пути прутик, чтобы от стеснения занять чем-то руки, и сшибал по пути какие-то травинки. Наташе нравилось даже это. Было в этом что-то мужественное, будто бы рядом шел вооруженный мужчина. Стеснение давно прошло, и они уже болтали будто давнишние друзья.
— А правда, что французские девчонки красивые?
— Неа. Тужур, мужур, и нос у них как у галок... И еще без трусов ходят.
— Что, правда?, — поразилась Наташа, не зная, верить или нет.
— Зуб даю. Я тоже не верил, а потом сам проверил... Ну, нет, не для этого, конечно, — покраснел Леша, сообразив, что сболтнул что-то лишнее, — а просто, типа, ради науки.
— Науки?! А как проверял-то?, — невинно спросила Наташа, не упуская случая поддеть.
— Ну, там была целая... как это сказать по-русски... аффэр... , — бедный Леша уже не знал, как выкрутиться. Наташа внутреннее хихикала, но пощадила его, не стала добивать. И потом, ей вдруг стало интересно:
— А зачем они... без трусов-то?
— В смысле?
— Ну можно же в трусах, как все, а они без трусов. Зачем-то это надо. Мода такая, что ли?
— Ну да, хотя не в этом дело...
Алеша задумался, как объяснить.
— Если ходить как все, то будешь как все, понимаешь?
— Ага, — сказала Наташа, так что сразу было ясно, что ничего не поняла.
Леша помолчал, подбирая слова.
— Смотри, вот у тебя юбка, а под ней трусы, так?..
— Ну так, — теперь пришло время покраснеть уже Наташе.
— ... и ты идешь как обычно, как ходят все, и ничего особенного не происходит, потому что ничего особенного нет в том, что ты идешь в трусах. Так?
— Ага, — сказала Наташа, нахмурив лоб. Пока было понятно.
— А представь, что ты идешь, в юбке, и всё как обычно — а трусов там нет. Все

Мама моей жены

Бутылочка на желания

Папа — мой первый учитель