Земля номер 5. У озера - читать порно рассказ онлайн бесплатно

В палатке под одеялом было тепло, справа посапывал муж, слева спала дочка, сжавшись по своей привычке в комочек. Утренний ветерок время от времени лениво похлопывал по брезенту крыши, отчего солнечные пятна на ней забавно бегали туда-сюда. Как ни хотелось еще понежиться, надо было вставать. Марина высунула нос из палатки и зажмурилась. Под начинающим пригревать утренним солнышком озеро сверкало и переливалось от края до края, как будто было не из воды, и из миллиона серебряных рыбок, которые решили порезвиться. Вчера приехали уже в сумерках, и толком не огляделись. И правду говорили про этом место, волшебное.
К тому времени, когда Марина закончила хозяйственные дела, поднялся уже и Олег, и даже Наташа что-то там гундела внутри палатки, кажется, искала свою ветровку.
— Здравствуйте!, — раздался задорный молодой женский голос.
Марина оглянулась — к ним на поляну вышла женщина примерно ее возраста, в шортах и купальнике, несмотря на прохладный утренний ветерок, одной рукой поправляя падающую челку, а в другой держа какую-то баночку.
— Я не помешала?, — с улыбкой спросила гостья.
— Нет, нет.
— Вы знаете, мы тут недалеко встали, — махнула она рукой куда-то назад, — вчера приехали, а сейчас хватилась, чай-кофе пить, а сахара нет. Прямо не знаю, как и забыла, ну вроде все собирала... У вас не найдется чуточку? А там мы в деревню съездим, купим.
Марина кивнула, улыбаясь, эта проблема со сборами была ей самой знакома. Дай бог, сама чего не забыла.
— Конечно, сейчас поищу.
— А знаете, вы давайте к нам, — продолжала трещать гостья. — У вас, я вижу, и костра еще нет, а у нас все готово. Вы тоже на неделю? Меня Оля зовут...
— Ну, как-то неудобно, — Марина посмотрела на мужа. Тот вытирался полотенцем после умывания, и пожал плечами.
— Да какое там неудобно, бросьте, — засмеялась Оля. — Надо же знакомиться, раз соседи. Подходите, как соберетесь! Тут недалеко.
Оля взяла пересыпанный в баночку и сахар, и ускакала, в буквальном смысле, легко перепрыгнув через бывшее костровище, а потом через бревно возле него, а потом, кажется, уже просто так. И даже, кажется, что-то напевая.
Сборы заняли не долго. Когда познакомились, оказалось, что и правда, очень милые люди. Ровесники, Миша и Оля, и двое детей, сын Алеша, чуть постарше их Наташи, и дочка Олеся, немного младше.
Семья была не из бедных. Марку их машины Олег даже назвать не смог, наверное что-то малосерийное, но очень дорогое. Много шутили, смеялись. На вопрос, откуда они, Оля со смехом махнула рукой — где нас только нет. Но в основном в Швейцарии, там главный офис мишиной фирмы, иногда в Париже, наездами в Лондоне. Но сюда, на родину, приезжают тоже частенько — по-настоящему отдохнуть. На этих элитных курортах от тоски кони дохнут, знаете ли, шагу не дадут сделать, чтобы не обслужить. Здесь же настоящая свобода и единение с природой. А в этот раз Миша еще и по делу, хочет открывать здесь филиал, так что решили все сразу. Да только с персоналом проблема. Знать там ничего не нужно, всему научат, проблема найти достойных доверия. Вы и не представляете, как трудно найти преданных людей, снова засмеялась Оля.
Ивановы, уходя, пригласили их к себе на обед. А на обратном пути думали об одном и том же. Хорошо ли там, в Швейцарии. Поскольку они точно люди, заслуживающие доверия.
***
Сидоровы пришли еще до обеда. По случаю уже припекающего солнца, все четверо только в купальном. Женщины занялись готовкой, а мужики сели в тенечек под деревья пить принесенное Мишей холодное пиво, отрядив Лешу заниматься хозяйством.
— Что читаешь?, — плюхнулась на покрывало рядом с Наташей дочка Сидоровых, Олеся. В отличие от Наташи она была худенькой и не фигуристой, хотя и была совсем немного младше.
Честно говоря, Наташа не столько читала, сколько нежилась на солнце и думала о своем, девочковом, так что содержание прочитанного совсем не осталось у нее в голове. Ей пришлось самой взглянуть на обложку — «Унесенные ветром».
— О, — с уважением сказал Олеся, — взрослая книга.
Наташа пожала плечами. Ясно дело, взрослая, не читать же ей детские книги.
— Я по-русски плохо читаю, — пожаловалась Олеся.
— А говоришь хорошо.
— Ну да, мы дома по-русски говорим.
Олеся пригнула голову, и проследила направление наташиного взгляда. Там, в просвете между кустами, окружавшими их небольшую полянку, было немного видно Алешу. Он притащил из леса целое деревце, и сейчас его рубил. Еще не совсем мужское, но уже крепкое и ладное тело играло мускулами, топорик взблескивал на солнце и опускался — бум — одним ударом отрубая очередную ветку.
— Леха дурак, — кратко сообщила Олеся.
— Почему это?, — удивилась Наташа, — он ведь твой брат.
— Ну и что? Все равно дурак.
— А что он такого делает?
— Да вообще... Ну, скажем, по нему все девчонки в интернате сохнут, через меня записочки пересылают. А он ни одной не отвечает. Говорит, они все дуры и ему не нравятся. Говорит, будет ждать любовь. Это по-твоему не дурак?..
Наташа повернулась на бок, начиная интересоваться разговором, но промолчала. Как по ней, это было не глупо, а очень даже умно и красиво. Так делали люди в тех книжках, которые она читала.
Олеся села, скрестив ноги, и внимательно оглядела всю Наташу, с головы до ног.
— Вот в тебя можно влюбиться... Я думаю, что если бы я была парнем, то я бы точно влюбилась в тебя... Но он дурак, вот увидишь, он ничего не заметит...
Наташе польстило, что ее оценивают так высоко, и в тоже время сомневаются, что она способна вызвать интерес какого-то там зазнайки. Это мы еще посмотрим, подумала Наташа. Пока Олеся продолжала болтать, перед ее мысленным взором по блестящему паркету бальных залов проносились белые лошади, и какие-то размытые, но мужественные кавалергарды и графы припадали к ее ногам, целуя руки. Или наоборот, припадали к рукам, целуя ноги? Запутаешься с ними.
— Эй, я спрашиваю, ты целовалась?, — толкнула ее в плечо Олеся.
Наташа сделала лицо усталой от сексуального опыта женщины, долженствующее изображать «как будто можно сомневаться», но на всякий случай ответила скромнее:
— Ну.
Мама с папой держали ее в строгости, хотя если послушать других девчонок, к окончанию школы девственницей осталась только Наташа. Но, слушая их рассказы, правда они или нет, она даже и не жалела. Это должно быть что-то волшебное, а не как у них. Так что если не считать подружек, помидоры и всякую случайную одноразовую чепуху, то по-взрослому она целовалась только с Кирей с третьего подъезда, который по ней с детства сох, и которого она беззастенчиво использовала в корыстных целях. Правда, эти поцелуи были какие-то ненастоящие, и их можно было не считать.
— А научи меня?
— Как это?, — засмеялась Наташа. Не то чтобы она не могла, но одно дело близкая подруга, а другое девчонка, которую в первый раз видишь. С другой стороны, может, и в последний.
— Ну хотя бы в щёчку!, — загундела Олеся.
С лицом «ой не ладно, только не ной», Наташа приготовила губы, чтобы дежурно чмокнуть щечку, но Олеся в последний момент извернулась, и впилась прямо в губы. Наташа отдернулась, захихикав, но, странным образом, поцелуй был какой-то настоящий. Определенно была разница с Кирей, и эта разница ей понравилась. Она даже невольно облизнула губы.
— Ну нет, так нечестно, — опять насупилась Олеся.
— Ты, — толкнула ее со смехом Наташа, — это я-то нечестно? Сама обманула.
— Нет, ты сразу перестала, а ты научи по-настоящему. Ну что тебе, сложно?...
— Ладно, но один раз, окей? По-честному!, — Наташа понравилась роль опытной женщины, она как будто и правда только что поняла, какая она опытная, по сравнению с Олесей.
Олеся зачем-то легла и вытянула руки по швам, будто ей операцию на аппендиците собрались делать. Эта мысль насмешила Наташу, так что она прыснула и чуть не упала на Олесю. Потом, сдерживая смех,она слегка оперлась на ее живот рукой, и приложила губы к ее губам. Вот тут-то она и поняла, что такое поцелуй. Как будто она вся стала в своих губах, и губы Олеси были всей Олесей, они были живые и теплые, и делали друг другу хорошо, а потом легко соприкоснулись языки, и по ним пошла приятная истома, растекаясь по всему телу, и снова попадая в Олесю через ее руку. Наташа с трудом разлепила губы, вздохнула, но тут же вспомнила, что она опытная женщина, которая учит невинную простушку. — Ну вот так, примерно, поняла?..
Олеся все так же молча лежала с серьезным лицом. Потом открыла глаза и прошептала:
— Ты такая хорошая...
***
Мужики говорили, как всегда, о вечном. То есть о бабах. Миша развивал свою теорию о женской неверности.
— Да все они изменяют, или изменят, если будет можно, — отхлебнув пиво, сообщил он. — Нет, ну, бывают верные пары, но сильно мучаются. Как две лягушки, которые держат друг друга за горло...
Олег не понял, почем лягушки держат друг друга за горло, и где там у них вообще горло, но картина легко представлялась.
— Так всю жизнь и протерпят, не давая друг другу свободы, пока однажды не возненавидят друг друга за то, что тот забрал себе всю их жизнь. И если изменит один, то другой ему точно не простит — он-то, бедняга, терпел, мучился, и получается зазря, правда? Такое не простить. У меня первый брак так и развалился, — продолжал Миша, не уточняя, правда, кто кому изменил. — Другое дело, если неверны оба. Никаких обид, равенство, как у верных, только никто всю жизнь не мучается...
Олег вроде бы не хотел соглашаться, но в то же время не находил никаких возражений, поэтому просто промолчал.
— Так что теперь я не парюсь за верность Олюньки, — хохотнул Миша. — И даже выгода есть. Я много повидал, но такой мастерицы в сексе не было и не будет. Этого забыть нельзя, будто на небе побывал. А измены. Ну, все изменяют или хотят, в любую пальцем ткни. Я даже на спор выигрывал...
Женщины возле костра, занятые готовкой, чему-то смеялись. Марина как раз наклонилась, чтобы взять что-то покрывала, и желтые трусы купальника туго обрисовали ее задницу, мягкое вздутие половых губ и даже манящую впадинку между ними и попой. Олег подумал — ну не, моя-то не такая.
— Не, ну твоя-то не