как Алёна шумно сглатывает. Член стремительно обмякал, перекатывающий его во рту язык и прикосновения зубов стали неприятны. Я попытался выйти из алёнкиного рта, но девушка издала возмущённое мычание и, схватив меня за ягодицы, вжалась лицом в лобок. Изумлённый, я замер, а Алёнушка высосала всё до капельки, вылизала все складочки, и только после этого отвалилась, удовлетворённо облизываясь.
— Ты же так не хотела, — благодарно улыбаясь, сказал я и присел на один уровень с нею.
— Но ты же хотел именно так, — просто ответила Алёна.
Я поцеловал её в губы. Всегда брезговал, а сегодня вот — нет.
— Ты лучший любовник в этом городе. Ты знаешь это?..
— Знаю. А ты знаешь, что ты — лучшая девушка в этом городе?
— Знаю.
И, так получилось, протянули вместе:
— Ты зна-аешь...
Рассмеялись. И тут в дверь позвонили.
— Блин, хозяйка!
Мы соскочили со смятой постели, Алёнушка метнулась на балкон за одеждой, потом — в ванную. Я судорожно затушил и сгрёб в пакет все свечи, как наиболее преступные улики. Хозяйка продолжала трезвонить.
Натянув джинсы, я отпер дверь. Она вошла, вроде улыбаясь, но цепко глядя по сторонам. Убедившись, что квартира цела, хозяйка расслабилась и вернула мне залог. Я извинился за беспорядок. Хозяйка ответила, что бывало и хуже, причём — много чаще. Из ванной вышла Алёнушка — в своём роскошном платье, на шпильках, с аккуратным макияжем и тщательно расчёсанными волосами — по плечам. Бог ты мой, как она была прекрасна! Я любовался ею, сам себе не веря, что только что обладал этой девушкой: мял эти груди, целовал эти губы, кусал эту шейку, кончил в этот рот. Не веря, что это она только что надевалась мокрой вульвой на мой стоячий член, по собственной воле заглатывала пенис по самые яйца, а потом билась в невероятном оргазме. Хозяйка тоже оглядела Алёнушку с ног до головы и вдруг с уважением кивнула мне.
— Я очень понимаю, почему у вас беспорядок. Идите уже!
Только на улице я вспомнил про спрятанные под кроватью несвежие трусы. Да и фиг с ними. У нас оставалась ещё целая бутылка вина, и мы выпили её, сидя на детской горке посреди безлюдной детской площадки под тёмно-синим небом с первыми звёздами, болтая обо всём на свете. Потом Алёна грустно попросилась домой. Я вызвал автомобиль, в нём мы поцеловались в последний раз, и я подарил ей один из купленных мною бокалов. Мой до сих пор стоит на полке в посудном шкафу, простенький, конечно, зато — материальная память о лучшем дне в моей жизни.
Пока такси катило меня по расцвеченному огнями ночному городу, я глядел на красивых прохожих и улыбался, вспоминая волшебный вечер. «У вас такого не было» — думал я на прохожих. Я стану рассказывать о сегодняшнем случае друзьям и внукам. Не про половой акт, конечно, а про то, какой я ловкий пик-апер. Даже сам не ожидал!
***
Нет, циничного пик-апера из меня не вышло. Следующим же утром я проснулся с мыслью об Алёне. Девушка не выходила у меня из головы до вечера. По дороге с работы я не выдержал и набрал её номер. Оказывается, она извелась вся в ожидании моего звонка. Мы встречаемся уже больше года. Бывает, ссоримся с битьём посуды, потом влажно миримся. Мы пьём сухое африканское вино, и каждый вечер я присылаю ей по мылу песенку на ночь.
Больше года, а всё ещё влюблён в неё, как старшеклассник. Больше года, а она при каждой возможности ластится ко мне, как кошка.
Если о нашей любви узнает её муж-спецназовец, будет катастрофа.
Впрочем, будет ещё хуже, если о нашей любви узнает моя жена.

Гроза, изменившая жизнь навсегда

Доигралась на даче

Экзамен с пристрастием