и снимает...
Я останавливаюсь, мотаю головой.
— Еще, — как в бреду бормочет Олег. — Оле, еще.
Окидываю себя глазами и понимаю. Я в его рубашке и опять похожа на пацанку. Муж увидел того мальчика, которого любил когда-то. Красивого женственного мальчика по имени Оле Лукойе.
Выскакиваю из квартиры и оставляю за спиной всякие надежды на возвращение. Счастья нет и не будет. Для таких, как я, его не бывает. Не бывает.
***
Матушки дома нет. Я достаю ключ от дачи, из ящика стола — свою зарплатную карту, и отправляюсь на вокзал. Отключаю телефон и шлю всех к черту. На работу доеду и электричкой.
Поживу на даче, постараюсь привести в порядок растрепанные мысли.
На работе улыбаюсь всем с таким усердием, что кажется, будто щеки скоро треснут. Еще усерднее улыбаюсь Леониду, отчего он расцветает и почти не выходит из нашего отдела.
Поливаю запущенный сад, чего не делала никогда; радуюсь, как дурочка, расцветающей сирени. Так недолго и в заправского дачника превратиться. А что остается делать? Если тоска съедает почти заживо, а проклятое сердце не перестает болеть.
На исходе месяца твердо решаю подать на развод и принять ухаживания менеджера.
И ровно накануне моего судьбоносного решения вечером неожиданно тухнет свет. Что-то произошло с пробками? Только этого мне не хватало!
Разыскиваю фонарик и направляюсь в подвал. Никогда не боялась темноты.
Едва распахиваю дверь комнаты, как фонарь тухнет.
— Черт!
Трясу его со злостью и каким-то запредельным отчаянием.
— Ну, давай же, загорайся, гад!
Дешевая пластиковая штуковина отказывается меня слушаться. И в нарастающем ожесточении я не слышу, как чья-то тень подходит сзади.
Руки охватывают меня со спины и приподнимают над полом. Вырываюсь, как бешеная, стараясь пнуть нападающего, но он слишком силен.
А потом меня отбрасывают к стене, я ударяюсь головой и сползаю вниз. Вот и все! Финита ля...
Очухиваюсь от того, что мне брызгают в лицо водой. Я всегда неплохо видела в темноте, но сейчас окна плотно завешаны старыми покрывалами. Ни лучика света не проникает внутрь. А я связана полотенцами и сижу на кровати, прислоненная к стене. Не знаю, что думать и чего ждать. Паника заволакивает мозги пеленой.
— У меня нет денег, — говорю в темноту. — У меня совсем-совсем ничего нет.
— Забавно, — раздается голос. — Ты же знаешь, Оле, деньги для меня не проблема. Поговорим?
И тут я не просто паникую. Я трясусь от страха, как цуцик. Даже зубы выбивают сумасшедшую чечетку. Еще никогда и никого не боялась так, как собственного мужа.
По звуку понимаю, что он берет стул. Придвигает его к постели и садится напротив.
— Слушай...
***
Олег сидел в своей комнате. Только что закончился его день рождения. Пятнадцатый. Мать торжественно плеснула ему вина в бокал и протянула со словами:
— Ты почти взрослый, сын. Немножко можно.
Ему подарили компьютер. Настоящий «Пентиум» с кучей дисков в придачу. И сейчас Олег рассматривал каждый, отмечая те игры, в которые будет играть сразу, а что оставит на потом. На «сладенькое».
Денег в семье было не слишком много, отец умер несколько лет назад. И до последнего о компе приходилось только мечтать ночами.
Дверь открылась без стука, чего Олег никогда не любил. Парнишка только обернулся с недовольным лицом и сразу расплылся в улыбке. Пришел Пашка — двоюродный брат. Старше на два года и выше на полголовы.
Одетый в неизменные кожаные штаны и кожаную куртку на голый торс, он выглядел, как заправский рокер. Это считалось крутым.
— С днем рождения, Хальг, — приветствовал он брата.
— Спасибо, Паха.
— Я видел твою маман, — продолжал гость, — она пошла к моим предкам. Скучаешь в одиночестве?
— Не-а, — помотал головой Олег. — Глянь, что мне подарили.
С гордостью сунул Пашке под нос диски с играми и пригласил оценить подарок. Но брат скользнул по блестящему корпусу равнодушным взглядом.
— Я тоже с подарком, — сообщил он.
Олег удивленно посмотрел на его пустые руки. Где же прячется подарок?
Павел плотно прикрыл дверь, сел на кровать и похлопал ладонью рядом с собой.
— Присаживайся.
Видя, как Олег замялся, хохотнул грудным смешком со странными нотками.
— Да не бойся, брательник, не укушу. А если и укушу, так потом сам попросишь повторить.
Олег осторожно опустился на покрывало рядом. Сел, спрятав ладони между коленями, и напряженно ждал продолжения.
— Ты когда-нибудь целовался? — спросил Павел.
Олег отрицательно помотал головой.
— Повернись ко мне спиной, — попросил гость.
Олег послушно развернулся спиной, не зная, чего ожидать.
— Не бойся, тебе понравится, — прошептал брат.
Прижался к затылку Олега, выдыхая жарким дыханием в волосы. Руками обхватил со спины, расстегнул рубашку. Пальцы прошлись по груди, затеребили соски, отчего в глазах Олега полыхнуло яркое пламя. Неизвестное ранее чувство вспыхнуло в животе пожаром. Паховые мышцы свело так, что стало больно. Подростковый член зашевелился, и встал, как бывало по утрам. Яички поджались в небывалом ранее напряжении.
— М-м-м, — замычал Олег.
— Сейчас-сейчас, — успокоил его брат.
Шустро расстегнул ширинку и осторожно сжал ствол у самого основания. Опытно обнажил головку с уже выделившийся каплей, смочил большой палец и нежно провел по уздечке, заставляя тело Олега содрогнуться в предоргазменной судороге.
Несколько ласковых пожатий и Олег финишировал бурно, с громким криком выливаясь в услужливо подставленную ладонь Павла.
— Ну, вот и все, — сказал тот и прижался губами к шее Олега. — Тебе понравилось?
Олег не смог ответить. С одной стороны он понимал абсурдность и неправильность происходящего, а с другой ему было как никогда хорошо. Задумавшись на мгновение, он все-таки кивнул.
— Я знал, — удовлетворенно сказал Павел. — Значит, повторим.
И они повторяли. Почти каждый день. Запершись в комнате, якобы «играя» в компьютер, или делая уроки. Павел раскрывал Олегу тайны запретных наслаждений, с каждым разом доводя его почти до безумия.
Губы Павла — мягкие и нежные — дарили небывалое ощущение запредельного полета, унося почти детское сознание Олега за грани реальности.
А через два года родители Павла уехали на Камчатку, увозя с собой того, кого Олег любил больше жизни. И парень сорвался с резьбы.
Он начал драться каждый день, приходя домой в синяках и пугая этим мать. На все вопросы только раздраженно дергал плечом и запирался в своей комнате. Жить ему не хотелось ни капли. Хотелось лечь и умереть, глядя на звезды. Такие же синие, как глаза Павла.
Учеба шла коту под хвост, грозя выпускным аттестатом с двойками. Ничего не волновало, ни до чего не было дела, пока однажды...
Она появилась в их квартире внезапно после долгого отсутствия. Какая-то дальняя родственница. Десятая вода на киселе. Приехала в отпуск и решила сэкономить на гостинице. Загруженная разноцветными пакетами, ввалилась в прихожую и сразу бросилась обниматься.
Олег одарил ее хмурым взглядом и спрятался в комнате, демонстративно хлопнув дверью. Он знал, что «маман» сразу начнет на него жаловаться и приготовился к глухой обороне. Натянул наушники, улегся на кровать и включил музыку.
Предчувствия оправдались. Высокая эффектная женщина появилась на пороге, сверкая черными глазами, как молниями. Уперев руки в бока, она наступала на него разъяренной пантерой. Да и сама была похожа на большую грациозную хищницу. Идеально уложенные волосы отсвечивали темной волной. Изящные губы кривились в презрительной усмешке.
— Ты что творишь, щенок? — прошипела она. — Не жаль мать? Одна ведь тебя растит.
Олег вздохнул, стянул наушники и уже приготовился к ответу, как женщина вдруг сменила тон.
— Господи, каким красавцем вырос.
Олег вздрогнул от неожиданности и даже забыл, что хотел сказать этой нахалке. А женщина подошла вплотную, присела рядом и рассеянно провела рукой по груди парня. Черные глаза заволокло мечтательной пеленой, на губах заиграла странная улыбка.
— Сильный-то какой, — внезапно севшим голосом протянула женщина.
Она прожила у них месяц.
***
— Она и научила меня тому, что я показал тебе в первую нашу ночь, — спокойно продолжает Олег, — я чувствовал, что это может мне пригодиться. Но трахнуть ее я так и не смог. Она жалела меня, думала, что я импотент. Плакала. Я не переубеждал ее, мне было так выгодно.
— А потом? — спрашиваю я.
— Потом, — чувствую по голосу, что он ухмыляется. — Жил, как живется. Все время скрывался. В тот вечер, когда встретил тебя, я получил письмо от Павла. Он женился. Представляешь? Сделал меня уродом и спокойно женился сам. Я был готов его убить, если бы он не был так далеко. Я был просто в ярости, но вдруг увидел тебя. Ты так горевала, что мне стало стыдно. Захотелось тебя утешить и как-то... обогреть, что ли. Я впервые испытал подобные чувства к женщине. Они меня даже напугали сначала. Потом мы стали встречаться, и я впустил тебя в себя дальше положенного. Поначалу хотел стать просто другом, но потом все изменилось. Я даже и сам не понял, как пропал в тебе. Словно в волчью яму провалился.
Я усмехаюсь про себя. Другом? Вот как? А я-то думала... Сама-то влюбилась сразу и окончательно. А оно вон как оказалось.
А Олег продолжает говорить. От его монолога веет беспросветностью.
Он пропал на десять дней потому, что получил письмо от родителей Павла. Брат погиб, разбившись пьяным на мотоцикле. У него осталась вдова с двумя очаровательными сынишками-близнецами. Олег летал на похороны. Отдавая последнюю дань тому, кто унес с собой в сырую землю его сердце, мой муж решил попрощаться со мной перед тем, как сам уйдет в неизвестность.
— За углом кафе стояла машина. Я знал, куда поеду, чтобы уже не вернуться. Но когда ты закрыла мне глаза и стала молоть ту чепуху про дождь, зонты и судьбу, я впервые понял, что хочу тебя. Как женщину. У меня штаны были готовы лопнуть от перенапряга. Даже в поясницу пробивало.
Это дало ему надежду на то, что не все потеряно. Что он еще в состоянии стать счастливым. Но надежда истаяла в тот же вечер, когда он увидел меня обнаженной. Тот мучительный злой стояк в кафе не помог моему мужу стать моим

Доигралась на даче

Воскресные приключения сельской учительницы

Сексуальный сосед