заочно.
— Ну, хорошо, что ребенка не успели сделать. Безотцовщина — поганая штука. Ложись спать, я разбужу тебя к обеду.
В своей старой комнате закрываю шторы и ложусь на кровать, укрывшись с головой знакомым клетчатым пледом.
Странный сон, неотличимый от реальности, наваливается внезапно, и я словно в один миг оказываюсь в другом мире. Безумное смешение красок; вихрь фантастических цветов; невыносимо зеленые глаза спокойно смотрят мне в лицо. Почему-то я этому совсем не удивлена.
Эти глаза и еще руки... Они существуют отдельно друг от друга. Изумруды гипнотизируют меня, отбирая последние остатки воли, а руки, которых кажется слишком много, ласкают мое тело настойчиво. Даже агрессивно. Словно стараясь поставить печать «Моя». Словно утверждая свое право на меня. В полубреду, полусне, полузабытьи вдруг понимаю: впервые в жизни я мастурбирую.
От этой мысли просыпаюсь враз, нерв горит огнем, а я с трудом, на самой границе наслаждения, подавляю протяжный вздох: — Олег...
***
В крупной фирме с иностранным капиталом, куда меня неожиданно приняли переводчиком, я устраиваюсь довольно неплохо. Близко от дома, хороший график, спокойно и безоблачно.
Олег не звонил ни разу. Видимо, понял. Технически мы пока еще муж и жена. У меня нет сил подать на развод. Почему не подает он, я не хочу даже думать. Мария утверждает, что статус женатого мужчины служит ему неким щитом от возможных нападок и подозрений.
Пусть. Мне плевать. Внутри меня — будто яма с отбросами. Она бродит смрадом, как бражка дрожжами. Хочу немного успокоиться, а потом принять решение о своей жизни.
За мной ухаживает менеджер Леонид. Высокий и симпатичный. Веселый. Балагур и шутник. Он дарит мне цветы по вторникам и пятницам, и каждый день предлагает подвезти до дома. Я отказываюсь, но его это, похоже, не смущает.
— Разобралась бы с мужем, — сетует матушка, — да сошлась с Леней поближе. Неплохой ведь человек.
— Для тебя и Олег был хорошим, — парирую я и чувствую себя стервой.
Вот зачем я так с мамой? Она же ни в чем не виновата. И главное, чувствую, что она права. То ли так на меня действует апрель, что хочется любви без обязательств и легкого, непринужденного секса. Безо всяких разборов отношений и далеко идущих планов. Просто так: как выпить воды, или съесть конфетку, если хочется.
И через полтора месяца, как я ушла от мужа, дарю улыбку постороннему мужчине. От чего он расцветает и после обеда приносит шоколадку к чаю в наш отдел. Будь что будет!
***
— Оле...
Звонок раздается посреди ночи. Вытаскивает меня из сна и заставляет сердце пропустить удар. Подавляю желание грохнуть телефоном о стену. Зачем? Мы — воспитанные люди, нам не нужны лишние скандалы.
— Только не бросай трубку, — голос на другом конце провода непривычно жалок. Мужчина словно умоляет меня. — Я сейчас приеду за тобой.
— Зачем? — удивляюсь я. — По-моему, все предельно ясно.
— Ты не понимаешь, — Олег говорит быстро, будто боясь, что я брошу трубку, так и не дослушав его. — Я лечился у психиатра. Лечился, понимаешь? Я вылечился, Оле, и могу тебе это доказать. Пожалуйста, дай мне последний шанс. Не бросай меня. Мне так надо, чтобы ты хоть чего-то от меня хотела.
«Гомосексуализм неизлечим, — припечатала однажды Мария. — И да, я верю в теорию, что склонность к гомо переходит по наследству».
Но муж так убедителен. Он то взрывается в трубке счастливым смехом, то почти срывается на плач. Он говорит о том, что все понимает, что во всем виноват сам, но отпустить меня было выше его сил. И в конце:
— Умоляю, Оле...
Я сдаюсь.
— Приезжай.
Он не приезжает. Он тихо скребется в дверь через пять минут.
— Под подъездом в машине сидел, — объясняет мое недоумение. — Поехали быстрее.
Пытаюсь увернуться от его жадных рук.
— Подожди, хотя бы переоденусь.
— Там темно, никто не увидит. А дома тебя ждет новая одежда. Поехали, или я трахну тебя прямо здесь, черт побери!
Взглянув ему в глаза, понимаю, что он не шутит. Он действительно готов разложить меня прямо в прихожей и доказать свое излечение. Коротко киваю и в тапочках и ночной сорочке спускаюсь за ним.
Машина гонит по ночным улицам, как торпеда. Олег сосредоточенно смотрит вперед, закусив губы. Что-то живет внутри него и сейчас настойчиво просится наружу.
В прихожей скидывает с себя одежду, подхватывает меня на руки и несет в комнату. Таким взволнованным я не видела его давно. Тот первый секс в крови — это было немного другое. Это было исступление, смешанное с бешенством. Сейчас Олег возбужден, как гончая, почуявшая зайца. Джинсы спереди топорщатся бугром так, что ширинка готова лопнуть. В глазах даже не желание — похоть. Дикая жажда секса. Любого, с кем угодно, лишь бы секса.
За несколько секунд он снимает с меня одежду. Нет, даже просто достает меня из одежды, как конфету из обертки.
— Извини, — шепчет он, — я первый раз быстро. Не могу терпеть, не в силах сопротивляться. Поэтому, давай ты попозже.
В несколько яростных толчков, пробивающих меня, казалось, насквозь, он вскрикивает и застывает. Я не успеваю даже удивиться, или испугаться.
Через полчаса, которые мы проводим в полном молчании, он приподнимается на локтях. Смотрит мне в лицо, улыбаясь; склоняет голову, и мягкие пряди касаются моей груди. Это так приятно, что я жмурюсь от удовольствия, как кошка. Упругим языком он играется с сосками, заставляя наслаждение подниматься изнутри вулканической лавой. Я вплетаю пальцы ему в волосы, как раньше. Тогда, когда я поднималась в небеса, а не спускалась обратно на землю.
Горячее дыхание обжигает мою возбужденную кожу, нервные окончания пылают так, что готовы расплавиться к чертовой матери. Каждая клетка тела кричит о том, что она неистово хочет этого мужчину. Мне приходится сжать ноги, потому что желание рвется наружу, сметая на пути преграды. А я хочу продлить сладкую пытку удовольствием.
Олег с силой разводит мои бедра.
— Что за новости? — шутливо хмурится он. — Чего застеснялась-то?
Крупное тело опускается на меня, он держится на локтях, не сводя с моего лица пристального взгляда. Входит медленно, будто смакуя каждый миллиметр. Ловит каждый мой выдох в приоткрытые губы.
Концентрация предельна, я не выдерживаю и впиваюсь ногтями в мужские плечи. Он негромко шипит от боли, но не прекращает движений, которые ускоряются и ускоряются.
Резко выдохнув, Олег коротко вскрикивает и падает головой на простыню рядом со мной.
— До рассвета еще три часа, — зачем-то сообщает мне и отправляется в ванную.
Смысл этой фразы понимаю к рассвету. Мы не спали всю ночь. Он меня просто измучил своей ненасытностью. Как берсерк, настойчиво ищущий битву, чтобы умереть, Олег брал меня чуть ли не приступом.
— Извини, — говорит он утром, — такого больше не повторится. Я просто соскучился.
Какая, к черту, работа?! Я с постели встать не могу. Муж заботливо приносит чай с медом и лимоном и смотрит на меня со смесью жалости и желания.
— Ничего не могу с собой поделать, — объясняет он. — Как будто какая-то пружина внутри сломалась. Вот, посмотри сама...
С этими словами он прикладывает мою руку к трусам и дает почувствовать себя, полностью готового.
— Видишь, — вздыхает Олег, — я даже сейчас тебя хочу. Поеду на работу, там остыну малость. А ты отдыхай, малыш.
Нежно целует меня в лоб, и я чувствую, что он едва сдерживается от того, чтобы не взять меня снова.
Поднимаюсь после обеда. Кряхтя, как старуха, разминаю мышцы. Принимаю обжигающий душ, и мне становится легче. Уже напевая, готовлю себе кофе и огромный бутерброд. Я голодна, как зверь. Нет, как два зверя.
«Неправа ты, Мария, — мысленно разговариваю с подругой, — гомосексуализм излечим. Можешь писать диссертацию».
Две недели счастья. Две недели светлых дней и томных ночей. Он вернулся! Мой Олег вернулся ко мне. Не к мальчику с влагалищем, как меня назвала Мария, а ко мне — Ольге. У меня начали отрастать волосы, и муж полюбил накручивать пряди на палец. Грудь, к которой раньше он избегал прикасаться, стала его любимой зоной для ласки. Он расцеловывал ее так, что вынимал из меня душу. На мой вопрос о презервативах удивленно поднял брови:
— Зачем? Ты же хотела ребенка. Самое время подумать об этом.
Счастье есть? Счастье есть. Это говорю вам я, самая счастливая дурочка на свете.
Натягиваю наушники и принимаюсь за уборку, пока муж моет машину. Собираю белье в стирку, нахожу его вчерашние джинсы. Автоматически ощупываю карманы и натыкаюсь пальцами на подозрительный квадрат. Странно, мы же отказались от презервативов. Достаю находку...
У меня темнеет в глазах, а приливная волна бьет в виски до боли. В голове начинается шторм. Баллов двенадцать, не иначе. «Виагра». Начатая упаковка. По чеку из аптеки узнаю, что она куплена вчера. Не хватает одной таблетки. Все это время он трахал меня с «Виагрой». Ложь от первого до последнего слова. Он не лечился, он врал. Он просто хотел вернуть меня так сильно, что решился на таблетки. А как не хотел меня раньше, так не хочет и сейчас. Интересно, где он? Не иначе, опять со своим любовником.
Конечно, там его хрен встает, как солдат в строй по приказу. А со мной можно вот так, таблеточками обойтись. А забеременею, так и вовсе трахать не будет. Причину для отказа долго искать не придется.
Подонок! Мерзавец!
Слез нет. Только бешенство. Глухая ярость, рвущаяся наружу.
Олег открывает дверь и вваливается в прихожую.
— Я купил фотоаппарат, — сообщает он, — хочу сфотографировать тебя ночью. Ведь у меня такая роскошная жена, которая...
Фраза прерывается, когда он видит меня с таблетками в руке.
— Оле, я сейчас все объясню.
— Не надо.
Не помню, что я кричала тогда. Со мной случилась сухая истерика. Я никогда не материлась, но тогда не знаю, из каких закоулков памяти достала самые грязные портовые ругательства и бросала их ему в лицо, как пощечины.
Сначала он молчит, потом глаза заволакивает туманная дымка. На лице появляется странное, почти трансовое выражение. Он расчехляет фотоаппарат и наводит объектив на меня. Щелкает спуск, вспышка бьет глаза. Я кричу и размахиваю руками, а он снимает, снимает

Директор отымел подчиненную во все…

Анальный секс в командировке или как я изменила мужу

Воскресные приключения сельской учительницы