поленьев, приоткрыл поддувало, чтобы они быстрее разгорелись, и вышел на улицу.
— Как там? — Поинтересовались все хором.
— Хамам — готов, через пол часика и баня будет готова.
— А во Владике уже новый год. — Глянув на экран телефона, сказала Яна.
— Ура! — Крикнула Татьяна.
Мне поднесли стакан пива. Я взял его отхлебнул, ухватил с тарелки предпоследний кусок шашлыка, закусил.
— Заряжаем еще партию? — спросил я.
— Да, и пойдемте в дом. — Сказала Настя.
Рома с Виталиком взялись нанизывать мясо на шампуры, я присоединился к ним. Потом вспомнил, что в машине лежит охотничья ракетница, и побежал за ней.
— Устроим маленький салют?
— Это как? — Заинтересованно спросила Яна.
— Сейчас увидишь, — Я накрутил красную ракету, взвёл механизм и отпустил скобу.
Хлопнул выстрел и красный огонек взвился в небо.
Со всех сторон раздались хлопки ладоней, крики «Ура», Виталька засвистел. Я перезарядил синюю, выстрелил, потом зеленую.
— Всё, остальное на новый год.
Девушки пошли в дом, мы с ребятами закурили.
— Всё нормально Парни? — вдруг спросил Вася. — А то Таня говорит...
— Всё отлично мужик, — перебил я его.
— Новый год идёт, ребята! — Завершил мою мысль Рома.
Сняли мясо, и пошли в дом. На столе уже стояли салаты, соленья, бутерброды.
Пока все рассаживались за столом, я сходил, подложил еще дров каменку и пару поленьев в печь в доме.
— Баня готова, — со знанием дела заявил я.
— Тогда первый парок мы на себе опробуем, — сказал Роман, — мужикам не привыкать, а потом девушки.
Все согласились.
Ели немного, зато вспоминали первый новый год на этой даче, Виталик тогда тоже был с нами. Таня рассказывала о себе.
Потом проснулись Витя с Миленой, Яна занялась детьми. Настя подсела к Татьяне поближе, а мы с парнями отправились в баню.
Первый заход был недолгим всего минут пять, потом вышли в предбанник, закутались в простыни и сидели, пили пиво. На второй Ромка нагнал пара, распарил веники, хлестали друг друга по очереди, минут через двадцать в дверь постучали.
— Как вы там мальчики? — Раздался голос Яны.
— Отходи! — крикнул Некроф, — ну что в сугроб?
— Ага! — В один голос заявили мы с Виталвасом.
— Бежим!
Ромка распахнул дверь и вылетел на улицу, мы за ним. И только рухнув большой пушистый сугроб, я понял, что все трое — в чем мать родила. Плавки остались в предбаннике вместе с простынями.
— Хорошо! — Визжал, барахтаясь где-то рядом Виталик.
— На секунду погреться в парилку и место девушкам.
Прикрываясь руками, мы пробежали обратно в баню, похватали простыни, залетели в парилку.
Отогрелись, завернулись и гордо вышли в предбанник, где нас уже ждали дамы. Все они загадочно улыбались.
— Мы так, пожалуй, не будем, девочки! — Сказала Таня.
— Да, в неглиже, пожалуй, не стоит, мальчики не выдержат, а вот в сугроб я нырну. — Заявила Настя.
— И я, — сказала Яна, — кстати, а почему в этом году нет проруби?
— Завтра сделаем, — приложил я руку к груди, — Торжественно клянусь.
— Мы в дом, а вы развлекайтесь, вам березовые венички запарены в шайке. — Сказал Ромка.
Накинув сверху куртки, мы ушли греться.
Девушки появились за полчаса до нового года. Розовые, веселые, довольные жизнью.
Пока они переоделись, мы подготовили третью порцию шашлыков.
Владимир Владимирович рассказал нам про то, каким был год уходящий, и каким должен быть год следующий. Под бой курантов мы открыли шампанское и впрыгнули в новый год. Потом был стол и шум, и гул, и поднимались тосты. Танцевали до упаду, особенно дамы. Играли в «фанты». Ромка откуда-то вытащил гитару, вспомнили походные песни, Настя, оказывается, тоже играла.
Часа в три не выдержала Яна, попрощавшись со всеми, она ушла спать. Через полчаса расцеловавшись со всеми, ушли Виталик с Таней. Настя держалась до последнего. Мы с Ромкой взяли остатки двух салатов, гитару, и бутылку коньяка, и пошли в баню. В полпятого начал зевать и он. На том и разошлись, он — к жене, я — в парилку, в которой было еще очень тепло.
Постелил на полке одну простынь, разделся, лег, накрылся второй. Сон не шел. Я потягивал коньяк, прямо, из горла. Не знаю, сколько прошло времени, но немного. Я не успел ни напиться, ни уснуть, когда тихо скрипнула дверь предбанника. Потом кто-то постучал в дверь парилки.
— Стас, ты спишь?
— Нет, Настён, заходи.
Дверь приоткрылась, в свете луны, попадавшем в предбанник через небольшое окошко, в парилку скользнула маленькая тень.
— Включи свет, справа от двери в предбаннике.
В темноте раздался щелчок, у меня над головой загорелась тусклая двадцати пяти ватная лампочка.
— Можно к тебе?
Я, молча, сдвинулся на край широкого полка, и откинул простынь. Настя скинула куртку, бросила её в предбанник, закрыла дверь, и ловко перепрыгнув через меня, улеглась рядом.
— Не спится. Вы, как ушли, я прилегла, да так и ворочалась всё время.
Я только слегка усмехнулся.
— Мысли, дурные в голову лезут. — Она положила голову мне на плечо.
— И у меня тоже самое. Жена бывшая даже SМSку не прислала и трубку не берет. Я так, но просто обидно. Коньяк будешь? Закуски-запивки нет.
— Я тобой закушу. — Настя протянула руку.
Я передал ей бутылку.
— Блин! Купальник мокрый.
— Извини, — она сделала глоток, вернула мне бутылку.
Присела, повернулась ко мне спиной.
— Развяжи.
Я потянул за веревочку. Она закинула лифчик на верхний полок, сняла трусики и положила их туда же. Провела мне по животу вниз.
— А ты?
Я тоже снял трусы и отправил их наверх, лег. Её рука снова скользнула по моему животу вниз, провела по члену, яичкам. Я напрягся. Настина голова лежала у меня на груди, я поцеловал её в макушку. Она чуть закинула голову назад, подставляя лоб и переносицу, я снова поцеловал её.
В это время Настина рука уже настойчиво гладила мой пенис, который становился всё более упругим.
Мы поцеловались. Моя рука скользнула в её промежность, слегка коснулась половых губ, еще и еще раз. Я утопил пальчик в Настину киску, она бала горячая и влажная. Перевернулся на бок, Настенька лежала на моей левой руке. Я нежно массировал её писечку, она подрачивала мой пенис.
Я высвободил свою руку из-под её головы. Она легла на середину полка и раздвинула ножки. Я переместился на неё.
Медленно начал искать членом дырочку. Попал, стал входить в неё всё глубже и глубже, медленно увеличивая амплитуду. Погрузившись до предела, пару минут я продолжал двигаться с той же скоростью. Настя задышала чаще. Я увеличил скорость. Она начала постанывать. Мое дыхание стало тяжелее, уменьшил амплитуду и еще ускорился. Она жадно хватала воздух ртом, пытаясь дотянуться до моих губ. Я поцеловал её. Ещё через пару минут она застонала громче, еще громче. Я пыхтел, увеличив скорость до предела. Вдруг она взвизгнула, на мгновение обмякла, а потом обхватила меня ногами и крепко притянула к себе.
Мы замерли. Несколько минут просто лежали, потом она отпустила ноги, и я продолжил двигаться. Вскоре я почувствовал что кончаю, вынул свой член, излился ей на животик.
Мы лежали вместе, Настя уткнулась носом мне в шею и тихо спала. А я просто думал как мне хорошо рядом с ней. Просто лежал и смотрел в закопченный потолок деревенской бани. И наконец, уснул.
Пробуждение было жестоким. Кто-то громко и напористо постучал в дверь парилки, и через минуту распахнул её.
— Подъем, герои-любовники! — Сказал Роман
— Стас, я знаю, почему у него прозвище «Некрофил», — прячась под простыней, сказала Настёнка, — До смерти испугал меня, а потом скажет что любя.
— Я так тоже подумал, Ром помнишь три «В»? Выйди Вон, Выкину.
— Уже исчезаю, время час дня, завтрак готов. — Дверь закрылась.
— Доброе утро, вроде как... — задумчиво выдохнул я.
— И тебе того же. — Настя откинула простынь достала с верхнего полка сначала мои трусы, а потом свой купальник. — Одевайся.
Вода в баке над каменкой оказалась ещё теплой, хотя чуточку ржавой, но мы с удовольствием ею умылись.
На столе в доме уже стоял самовар, на большом блюде лежали пряники, печенье, халва, конфеты. Для страждущих, рядом стоял запотевший бочонок пива «Хайнекен».
После завтрака мне намекнули на то, что надо бы заняться прорубью, что делать обещал.
Вооружившись ломами, топором и рыбацким буром мы отправились к реке за баню.
Тут всё просто через каждые пятнадцать-двадцать сантиметров сверлятся лунки по периметру будущей проруби, а расстояние между ними выдалбливается ломами и вырубается топором, потом куски выкидываются на лед рядом. Сейчас многие выпиливают её бензопилой, но у нас таковой просто нет.
Заодно поставили пару жерлиц, и к моменту окончания наших праведных трудов имели еще и трех приличного размера щучек. Да вечером у нас была уха.
К четырем часам взмокшие уставшие, но довольные собой все разошлись по своим делам.
Мы с Настей занялись баней, Роман с Виталиком ухой и шашлыком. Таня с Яной подготовкой классических видов закуски.
Пока Анастасия мыла баню, я наколол дров, заодно подтопил печь в доме.
Тайком от девчонок, а особенно от Татьяны (как дети малые), бегали в гараж выпить по пятьдесят.
Разжег каменку, и решил немного пошалить с Настей. Не тут-то было. На самом интересном месте с улицы раздался зычный крик, «Васи», сопровождаемый ударами по пустому ведру как в рынду:
— Все к столу! Уха готова! Все к столу!
Пришлось быстро одеваться.
Уха получилась настоящая, наваристая — в три закладки, с ароматом костра, за несколько минут до готовности Ромка влил в неё законную рюмку «Жидкости Менделеева».
В тарелки отдельно выложили куски вареной рыбы, лук и картофель, а бульон с мелко порезанной морковью разливается в чашки, кружки или пиалы. Такой способ потребления ухи связан с тем, что не вся рыба после варки остается съедобной. Например, «Царская» уха — ершовая очень вкусна сама по себе, а вот рыба костлявая и её поедание зачастую связано с последующей поездкой к врачу.
... Выпил рюмочку водочки, и запил горячим рыбным бульоном, потом взял с отдельной тарелочки кусок рыбы и закусил, и отправился спать в палатку. Вот в чём прелесть истиной рыбалки. С девками, ящиком водки и ведром пива —

Сноха и свекр

Необычная встреча в вагоне метро

Шестой день заключения