было верно предугадано. Детей дома не было.
— Как все прошло? — Спокойно спросил муж, глядя на разувающуюся жену.
— Ну, это было круче, чем я думала. — Марина сняла пальто и принялась за свитер. — Я пока что в ванную, а ты смотри и наслаждайся, скоро я к тебе присоединюсь, и мы все обсудим. — Подмигнула жена, расстегивая бюстгальтер и протягивая его мужу. — Все, я в душ!
Дверь в ванной захлопнулась, послышался шум воды. Муж пошел на кухню, взял нож, и аккуратно отрезал ткань в нескольких местах. Вынув микрокамеру, которую он сам и пришил, мужчина вытащил флешку и поспешил всунуть ее в ноутбук.
Марина стояла в ванной, подставив голову под струи горячей воды. Хотелось плакать, но не было слез. Чем дальше все это заходило, тем больше она понимала: «я стала таким, как он».
Уже больше семи месяцев в ней борются две личности. Одна из них, искусственно выращенная ее мужем-извращенцем, другая — остаток здравого смысла и чистого рассудка. Простым языком добропорядочная жена и мать против шлюхи. Марину же пугал тот факт, что от первого в ней почти ничего не осталось. Муж, медленно, но верно, делал из своей жены сучку для траха, и от одного вида, как его жена стонет под чужим мужчиной или женщиной, он готов был кончить на месте. Марина не могла противостоять ему, потому что сама желала этого. Начиная истерить сегодня, она с удовольствием трахалась с неизвестным мужиком завтра. И неважно, кто это: таксист, коллега мужа, случайный человек на соседнем месте в кино или еще кто либо. Сейчас у нее опять будет срыв, дети опять будут спрашивать у мужа, что случилось с их матерью, а завтра, или послезавтра, или через неделю, когда гуляя по парку вечером с мужем, он укажет пальцем на стоящего рядом со скамейкой мужчину, выгуливающего собаку, Марина без лишних слов подойдет к нему, робко улыбнется и скажет: — «Здравствуй... то есть, привет».

Сноха и свекр

Ах, Куба!

Как жена «экстримнулась»