Венди вновь ее подвели, она оступилась, качнулась в сторону и начала падать, увлекая за собой своего шантажиста... но в этот момент произошло чудо... Они не покатились по скату крыши вниз, ломая по дороге руки и ноги и обдирая кожу об острую черепицу. Они вдруг плавно и легко взлетели в воздух. Питеру пришлось крепче обнять свою жертву, а затем и вовсе перехватить ее под колени и под плечи, чтобы она не выскользнула из его рук. Сама же Венди, тут же позабыв о своем ущемленном тщеславии, о своей попранной чести, о своей уязвленной гордости, изо всех сил обвила дрожащими руками шею незнакомца и прильнула к его груди, смея лишь из-за его плеча поглядывать за миром, стремительно уносящимся вниз.
— Мы летим... , — наконец ошарашенно и восторженно пролепетала она, — Вы правда это умеете!
Под ними расстилался темный, только кое-где отмеченный огнями город, правда, еще осененный хрустальным светом луны. Над ними сияли любопытные звезды, и, конечно, некоторые из них, самые любопытные, тут же срывались со своих мест и исчезали где-то за горизонтом. Венди, увидев две падающие звезды, тут же позабыла, в каком положении она находится, закинула назад голову и позволила ночному небу затянуть ее в свой омут. Угадав ее настроение, Питер медленно закружился на месте. Его взгляд блуждал по ее кукольно прекрасному лицу с ясными сияющими голубыми глазами и пухлыми медовыми губками, по ее белоснежной изящно изогнутой шейке, по округлостям юной трепетно вздымающейся груди, соблазнительно утянутой голубыми шелками, по тоненькой талии.«Совсем еще юна и все-таки невинна», — пронеслась у Питера в голове упоительная мысль. Он нахмурился на миг, до конца не веря в подтверждение своих первоначальных надежд, но, когда как следует его осознал, его губы тронула лукавая улыбка. Он последний раз крутанул девушку на руках и начал плавно спускаться вниз. Когда они приземлились, Венди очнулась и огляделась по сторонам — они стояли на небольшом балконе, дверь которого была приоткрыта, хотя комната за нею была погружена во тьму.
— Похоже, я и вправду незаслуженно Вас обидел, — со всей серьезностью произнес Питер. Его глаза по-прежнему искрились лукавством, но на его вежливый тон и слова Венди нечего было возразить, тем более он по-прежнему сжимал ее в своих руках, и это смущало ее и волновало. Особенно ее отвлекали его светлые шелковистые волосы, ниспадающие на высокий лоб до самых бровей, поблескивающая в его ухе серьга и чувственные соблазнительные губы — ей мучительно хотелось прикоснуться ко всему этому и в то же время бежать ото всего этого. Питер смахнул с ее лица выбившийся из прически локон и продолжил. — За этой дверью спальня для гостей. Там Вы сможете привести себя в порядок и вернуться к остальным. Прошу прощения за мое оскорбительное требование впустить меня ночью в Вашу спальню. Я не имею права ничего от Вас требовать. Могу лишь умолять подарить мне Ваш поцелуй.
— Поцелуй?! — чуть не вскрикнула девушка, ощутив мгновенный жар, словно ее всю вдруг пламенем объяло. Этот подлый дьявол, похоже, ее мысли читает и измывается! От этого унизительного ощущения ей стало сладко и горько одновременно. Ее взгляд упал на собственную руку, безотчетно прижавшуюся к его обнаженной груди. Его кожа была гладкой, теплой и загорелой, а под ней перекатывались железные мускулы. Кажется, рубашка скрывала на плече какую-то татуировку. «Боже, он точно пират или разбойник!», — мелькнула страшная и в то же время необыкновенно притягательная мысль. Венди захотелось сдвинуть белоснежную тонкую ткань в сторону и увидеть рисунок, украшающий его тело, но она поспешно сжала руку в кулак, судорожно соображая, что ей ответить. «Я люблю другого», — решила, наконец, отклонить его просьбу она таким вот глупейшим банальным образом, но Питер не дождался ее наивных возражений и потянул ее сзади за растрепавшиеся локоны, чтобы закинуть ей назад голову и поднять к себе лицо.
От нее пахло другим мужчиной и ее собственным возбуждением. Но помимо этих низменных животных запахов, которые сводили его с ума, ее волосы и кожа источали тончайший аромат цветов, свежий и головокружительный. Это был аромат невинности, юности и в то же время готовности познать любовь.
Венди попыталась высвободить свои волосы, но Питер сжал их крепче, склонился и, приоткрыв рот, провел влажной нижней губой по ее пока еще сомкнутым губкам. Кончик его языка скользнул между ними, а губы захватили ее ротик и принялись с нежной и мягкой настойчивостью сводить ее с ума. Ему хотелось превратиться в зверя, такого же, как этот отвратительный Гранд, но это было бы не умно — копировать этого грубого бездаря, мнящего себя истинным соблазнителем и знатоком женщин. Чтобы полностью завладеть этой девочкой, нужно было терпение, время, доминирование и немного нежности. Тогда она станет покорной, податливой, умелой, на все готовой... Губки и язычок Венди начали дрожать и робко отвечать на поцелуй, а потом просить и требовать новых ласк. Питер остановился в тот момент, когда она начала сладко посасывать его язык, а ее робкие пальчики скользнули вверх по его шее и почти коснулись чувствительной мочки уха, украшенной сверкающим бриллиантом. Чтобы слегка охладить ее пыл и вернуть ее с небес на землю, ему пришлось сжать девушку за плечи и отстранить ее от себя.локоны гребнем, позволили одеться и перед сном выйти прогуляться в сад. На ночь окно спальни закрывать не стали, ведь лихорадка отступила и можно было больше не опасаться сквозняков. Прежде чем лечь, Венди в задумчивости простояла у окна, подперев ладонью щеку и опираясь о подоконник локтями. Душевная боль отступила, пришла апатия, но в целом стало намного легче, просто ее пока мучила слабость. Уже лежа в постели, она впервые заставила себя вспомнить во всех подробностях не о мистере Гранде, а о Питере. Когда она засыпала, ее губ коснулась улыбка, а щек — легкий здоровый румянец. ***
— А, это ты, дамский угодник... , — криво усмехнулся Питер, почесывая коту, только что прыгнувшему на подоконник, беззастенчиво подставленную шейку. Тот довольно улыбался, ластился и терся головой о ласковую мужскую руку. — Слушай, знай меру, — пристыдил кота Питер. — В конце концов я не к тебе пришел, мохнатый обжора. Рассказывай лучше, как тут моя девочка? Ты присматривал за ней? Хотя кого я спрашиваю... Тебя ведь только собственная персона интересует...
Кот, видимо, обиделся на такого прямолинейного гостя, протяжно мяукнул и был таков. Питер потянулся и закинул руки за голову, опершись спиной об оконный проем. Он сидел на подоконнике у настежь раскрытого окна, задумчиво улыбался и хитро щурился на звезды своими кошачьими глазами. Теплый ветер теребил расстегнутую рубашку на загорелой мускулистой груди. Сегодня он побрился, и его юное точеное лицо приобрело налет аристократизма. Волосы он, само собой, и не думал стричь, и они щекотали ему шею и щеки. Ему не хотелось торопиться, ему нравилось предвкушать.
Наконец Питер поднял правую руку и щелкнул пальцами. В ту же секунду прямо перед ним появился огонек, который тут же начал звенеть и метаться перед его носом. Питер поймал его с отточенной ловкостью и надменной небрежностью, поднес к себе зажатую в кулак извивающуюся и возмущающуюся маленькую красавицу и коротко поцеловал ее в кукольное личико. Динь зазвенела опять, хотя вытянуть зажатые руки уже не пыталась. Питер поцеловал ее снова, нежно и невинно, еще и еще раз. Динь смутилась, замолчала и сникла. Он знал, что она не сможет ему противостоять, как бы ни была на него зла. Она тоже это знала. Питер легко соскочил с подоконника, подошел к постели со спящей девушкой, перехватил Динь за крылышки и тряхнул ее над лицом Венди. Волшебная пыль засверкала в воздухе и медленно осела на нежных щеках, на сомкнутых веках, на длинных ресницах, на соблазнительно пухлых губках. Венди вздрогнула, что-то залепетала, замотала головой и сжала пальцами шелковую простыню. Динь беззвучно выпорхнула в окно и умчалась в ночь. Питеру не хотелось думать о том, что она сейчас чувствует — позже ее утешит.
— Теперь совсем другое дело, — сладко и вожделенно прошептал он, склонившись над спящей Венди. Он знал, какие сны напускает эта пыль. Он знал, как не хочется во время них просыпаться. Венди закинула руки вверх на подушку и отбросила ногами одеяло. На ней была шелковая длинная сорочка с рукавами «фонарик», застегивающаяся на груди на круглые блестящие пуговки в виде жемчужин, но подол задрался, обнажая стройные икры и красивые круглые колени. Питер скривил губы в распутной улыбке и провел пальцами по бедру, приподнимая легкую мягко переливающуюся ткань, такую же гладкую, как ее кожа. Перед его глазами предстали ее девичьи прелести — головокружительно соблазнительные и еще никем не тронутые. Он погладил сомкнутые мягкие губки большим пальцем. Они были гладкими, бело-розовыми, нежными и голыми — только узенькая темная полоска коротких завитков тянулась от края соблазнительной складочки к низу живота. Питер бесцеремонно отвел в сторону стройную ножку девушки, жадно упиваясь видом ее распустившегося и начинающего истекать нектаром цветка. В висках у него нервно забился пульс, также как и в узких кожаных брюках — он сглотнул, облизал губы и погладил клитор, слегка увлажнив его девичьими соками. Венди нежно застонала — ее голова заметалась по подушке, она попыталась свести ножки, но Питер не позволил ей этого сделать. Во сне она была так слаба и податлива... Впрочем, когда она проснется, шансов избежать заготовленной для нее участи у нее тоже не будет.
Питер склонился к ее киске, тихонько поводил по клитору кончиком языка, погладил стройную ножку, согнул ее в колене. Он прикасался губами то к ее мягким пухлым губкам, то к упруго пульсирующему розовому бутончику, слегка захватывая их ртом или скользя, теребя и легонько посасывая. Ее вкус смешался с его слюной и, казалось, проник ему в кровь, заставляя ее вскипеть, а его превращая в зверя, пусть пока ласкового и терпеливого, но требовательного и настойчивого. Девушка сладко и тонко постанывала, перебирая пальцами шелк наволочки на мягкой подушке и облизывая

Одна секс-бомба на двоих…

Офисный планктон

Послание для одинокой женщины