хорошо поёшь и весело прыгаешь. Бабушке так захорошело, что захотелось тряхнуть стариной, вспомнить молодость и самой сбацать частушки: Вот, тогда меня подпустит Милая капризная, Когда вырастет на пузе Волосинка рыжая.
Ты чеши-чеши-чеши, У тебя четыре вши. На загривке — пятая, Заебла проклятая! — Бабушка, что ты такое поёшь? Ужас какой-то. А ты других частушек не знаешь? — Знаю, внученька, много знаю, но они ещё красочнее, так что, больше петь не буду. Лучше послушаю внучкины охи-ахи и причмокивания на отростке... В этот вечер мы так сказочно разыгрались, что пришлось сделать две передышки и два продолжения сказки. После этого я заснул мертвецким сном, но и там мне не было покоя. Всю ночь за мной гонялись полуголые красные девицы и кричали: «И мы хотим сказочный хоботок, и мы хотим попрыгать!» — Нет, — подумал я утром, — если играть в такие игры, то не очень часто.
ЧАСТЬ-2. РОЖДЕСТВО. Сегодня Нинка заскочила радостная и возбуждённая. — Коль, позвонила мама и зовёт в гости на Рождество, поехали, а? Всё равно же выходные. — А что, я не против, поехали. Мы у них в гостях уже давно не были. Родители у Нинки ещё бодрые старики, кое в чём и нас с Нинкой за пояс заткнуть могут. Добираться до них совсем не сложно: с автовокзала три часа на рейсовом автобусе — и на месте. Село у них не очень большое, но крепкое и, не в пример другим, хорошо сохранившееся. Да, и двор у тестя добротный: с сараем, баней, дровняком. Приехали мы после обеда, накануне Рождества. Вижу по лицам, обрадовались старики нам здорово, засуетились. Тёща с Нинкой принялись за стряпню, а меня тесть потянул баню топить. Мы, говорит, не стали париться, всё вас ждали. Ну, теперь оторвёмся! Затопили мы печь, водой баки заполнили, дров побольше принесли и пошли в дом. Там нас тёща и огорошила: «А что, мужики, пошли ночью колядовать? Давно у нас ряженые не ходили, давайте пример покажем всем соседям?
— Давайте, — сразу согласился тесть, — тулупов у нас хватает, есть во что вырядиться. Часов в одиннадцать пойдём, за полчаса всех соседей обойдём, поздравим, а потом в баню. Так и порешили. Часиков в восемь слегка поужинали, выпили по стопарику за рождение звезды, приготовили ночные наряды и сели смотреть концерт. Ближе к полуночи стали наряжаться в валенки, вывернутые шубы и шапки с приделанными рогами. Лица разукрасили чёрной и красной краской, деду вручили палку со звездой и разучили совместно пару колядок: Коляда-коляда, Козловая борода. В Рождество и старый год Ходит ряженый народ.
Пришла коляда, Будет радость, не беда. Хозяин да хозяйка Двери отворяй-ка, Радость в дом к себе впусти, Пирогом нас угости. Ты налей нам первача, Ты отрежь нам калача- Будет полный дом добра. Веселитесь до утра: Гостям наливайте, Бога прославляйте!
Ну и навели мы шороху на сонной улице: кто ещё сидел выпивал, а кто уже отдыхал — всех переполошили. По полу топаем, приплясываем, колядки поём, а тесть ещё посохом стучит. Повеселились от души. Гостинцев нам насовали полную сумку, а Тимофей, сосед, бутыль первача сунул, точно, как пелось в колядке. После колядок дома разобрали подношения, пожертвованные соседями. Особый восторг у тестя вызвала бутыль самогона. — Это же надо! — восхищался он, — тут тебе и выпить и закусить! — Да... — скромно поддакивал я, — весело получилось. — Эй, женушка! — провозгласил он, — давай пироги, сразу и отметим. Теща, зыркнув на него, выставила пироги и стаканы. Прозрачная жидкость весело булькала, разливаемая в них. Остограмились. Потом женщины засобирались в баню, а мы притормозили.
Хорошо встречать праздник в кругу семьи. Тёща — дородная женщина, со временем моя Нинка стала всё больше походить на неё. Со спины так и вовсе... Поставь рядом и не отличишь! Деревенский труд на свежем воздухе благотворно влияет на организм. Мы вон, днём побросали снег лопатами и положительный заряд на весь день. Я-то к спиртному не очень охочь, но положение мужика обязывает, надо с тестем посидеть, мужские дела обсудить, а у него на сухую разговор не клеится... Сидим, обсуждаем виды на урожай, а он по второй разлил. Нет, думаю, перед баней много нельзя. — Хватит, — говорю, выпив очередную рюмку, — пойду-ка я в помещение, куда и цари пешком ходили. — Давай. Только не застуди там мужское богатство, холодно на дворе! — и смеётся, — а я ещё одну и, немного погодя, буду собираться в баню.
Вышел. Вдохнул свежего воздуха и прогулялся до помещения. Сделал дело, и вышел. Гляжу дверь в бане открылась и тёща выскочила на улицу почти голяком, опрометью бросившись в дом. Ну я не будь дурак шмыг к бане, когда ещё с Нинком придется в таком месте полюбиться. Баня у тестя славная: сени, теплый просторный предбанник, а моечная с парилкой вся липой отделана, и лавки широкие. Смотрю, вещи наших женщин висят, видать теща грязное одевать не захотела вот и шлындает в одной сорочке. Тихохонько так заглядываю в моечную, а там милая моя приборку ведет. Ну, что за прелесть, и здесь свою хозяйственность показывает. Вокруг попки полотенце накручено, а сиськи так и покачиваются впотьмах, блистая своей белизной.
— Эх... — думаю, — а что же тестюшка лампочку-то поярче не вкрутил?! Недолго думая, раздеваюсь, кто же в мойку в одежде ходит, и туда! А мой гномик уже готов, как юный пионер. Он всегда моей милой рад. Тихо подкрадываюсь сзади, а Нинка, словно играя, нагибается, встав коленями на лавку. Видать, уронила что-то. Ну, полотенце, разумеется, задралось и ротик-то весь на виду! Так и подманивает, а попка этак покачивается из стороны в сторону да чуть вверх — вниз. Похоже, узрела меня и играется. — Ладно! — думаю, подхожу и по голым ляхам ласково ладошкой — шлёп. — Ой! — слышу я, и Нинка как-то вниз перевесилась вся. — Ясно дело, — понимаю я, — вон я вся готовая, что ты меня там мацаешь? Ну, и вгоняю ей по... Сами понимаете, куда и сколько. А она в ответ: — Ой... — типа, одобряет.
Она мастерица у меня в языке тела. В этом деле любого переспорит и заговорит. Ну, я и заходил, задвигался. Засопела моя радость, да так, что богатырь мой сам себя перещеголял! — Понятное дело, свежий воздух, а тут ещё и берёзовым веником с кваском тянет, — думаю я, но вслух ни-ни — играю. Всё круче Нинку обхаживаю, а она уже пыхтит, охает, вот-вот выть начнет. А глазок-то передо мной маячит, подманивает. Смотрю, а рядом на полочке тюбик с кремом лежит. Вот, предусмотрительная, не женщина, а мечта. Быстро набираю крем на пальчик и втираю его в анус. А Нинка вдруг попкой закрутила, как пропеллером. И где научилась, раньше такого не выделывала.
— Всё, Нинка, готовься, перехожу на «запасной аэродром»! Слышу, пищит, задергалась. — Радуется, — понимаю я. Меняю дислокацию и вперед. Гном гномом, но тут входит слишком плотно, я аж удивился. Но, что поделать, видать поза такая. Не торопясь, двигаюсь туда — сюда. Хорошо! Слышу, бухтит! Наверное, хвалит! А я и рад стараться, удовольствие тяну. Но всему есть конец: — Сейчас заканчиваю, — восторженно докладываю я, — фуф-ф, готово! — ласково шлёпаю по голым булочкам. Отстраняюсь и предлагаю: «встать помочь?»
Она удовлетворенно вздыхает и сама поднимается, поворачиваясь ко мне лицом. Это ты, зятёк, тут безобразничаешь? Хорош, нечего сказать, не зря тебя Нинка-то хвалит! Вот это да! Я аж на пол шлёпнуся от удивления. Так, это тёща! — А где же Нина? — глупо спрашиваю я. — Тебя пошла искать, попариться вместе захотела. А я моечную прибирала, слышу, дед сзади пристраивается. Думаю, это когда он успел столько на грудь принять, что так расхрабрился? Но молчу, чтобы его задор не вспугнуть раньше срока. А когда безобразие началось, стало в меня сомнение закрадываться, головой кручу, а ничего в полумраке не разгляжу. А как твой голос услышала, так всё в голове и прояснилось. Ну, и здоров же ты, всё у бабки расшурудил, — и залилась звонким смехом. А глядя на неё, и я рассмеялся. Сидим и хохочем, как два дурака.
— Вот, это над нами лукавый подшутил, так подшутил! Ладно, на, тебе свежий веник, распаривай, а я пойду одеваться и сразу — домой, шугну до тебя Нину и у деда бутыль отберу: как домоетесь, достану. — Да, — покачал я головой, — а ведь, Рождество только начинается... Коляда-коляда, Черти шутят, как всегда. Хочешь сунуть, ёш мой клёш, Погляди, кому суёшь!

Алкоголики в подезде. Часть 1

Любительница спермы

Групповик для мамы именинника