повторял я, медленно поглаживая колено, и двигал пальцы выше...
Надежда Германовна согнула больную ногу и подала её ближе ко мне, от её ляжки у меня окаменело в ширинке.
— Ой, как хорошо, как приятно ты делаешь это... — закрыла больная женщина глаза, — Помассируй повыше... — сглатывала она слюну.
Я поднял ладонь по полной ноге вверх, и мою руку было уже не видно под юбкой.
— Ой!... Как тепло... Юрочка, ты ведь знаешь, чего я хочу?... — забалдела Надежда Германовна, и закрутила головой и бёдрами.
— Знаю, Надя, знаю, — весело подтвердил я наши обоюдные желания, массируя то, что закрывали её трусы.
К своему собственному удивлению, я был очарован Надеждой, её полными, но сравнительно ровными раздвинутыми ногами, я захотел её! Надежда понравилась мне, повлекла к себе своей влажной плотью. Да, полноватая и тёпленькая женщина обольстила меня, моя ладонь парилась у неё между ляжек, ткань сырых трусиков пробила меня эйфорической энергией!
— Ох... Как здорово, — уже сладким шёпотом восхищалась сегодняшняя именинница, и свободно развела по сторонам одуряющие ноги, из глубины которых веяло остреньким мускатом.
Я с быстро стянул с неё нижнее бельё и начал сугубый массаж! Ах, чудное влагалище сорокалетней женщины! Как оно течёт и раскрывается!..
— О... Юрочка, сладкий мой... — тормошила она мои волосы, направляя мою руку по стенкам лобка и ниже...
Когда Надежда начала трясти бёдрами, я поднялся на колени и спустил брюки...
— Надя, ты как хочешь, посильней, или послабей? — шептал я в нетерпении.
— Как хочешь, только сделай меня.
— Ах, моя ягодка! Мягкая, расслабленная и глубокая... Ты нравишься мне, — взывал я от удовольствия вхождения в маму Натали...
Кровать задёргалась и заскрипела, мы крепко обнялись и закачались. Отсюда началось моё торжество, именно отсюда, от запуска члена в эту очаровашку, в её сочную щелочку! Её вздохи и стоны создали такую величину музыки, что об усталости и отчаянности в жизни моей уже не помнилось. Мне очень хотелось отрываться приседать, потеть и набирать скорость внедрения своего штыка. На пьяной женщине я почувствовал намного больше удовольствия, чем на трезвых молодых девчонках. Втыкаясь в её горячее нутро, я понимал, что она оценивает меня, и плывёт... Забылись проблемы с печенью, стройностью женских фигур и прочие нюансы... Надежда тепло обнимала меня за шею, сжимала полноватыми ляжками, страстно целовала в губы и охала. С ней пришла новая радость, надежда и кайф, свинский кайф. О, как зверски она царапала мою спину!... Я брал рукой её зад, приподнимал, и со всей силой заталкивал свой штык... Он пронзал Надежду, и она драла мою потную волосатую спину вдоль и поперёк! Драла, кричала, и сжимала свой живот, выгибала его! Женщины всегда выгибаются и напрягают животы в кульминациях. Поэтому я ускорил темп, поддал жару раскалённым штыком и... получил возвышающую благодарность...
— О! Мальчик мой!!! Ты классный!... — заплакала от счастья Надежда, и с судорогой дёрнула ногами.
Эти слова довели меня до исступления... Без резких толчков я закипел и выплеснул в неё конскую дозу семя. Моё потное лицо упало на её шикарную грудь, а ноги расслабились. Я был рад... Простынь промокла от наших соков.
— Я знала, что ты не такой, каким себя показывал, и которых я видела с Наташкой. Ты сильней, нежней и опытней.
— Хо-хо! Правда?
— Да... — засмеялась Надежда, и повернулась на бок, хлюпая текущей дыркой, — Ты знаешь, как обнимать надо, прикасаться, с какой силой. Ты Юра, трахаешь от души. Умеешь уговаривать, раскрепощать...
— А чем прежние парни Наташки были хуже?
— Грубые были, и глупые. Ты другой.
— Мне очень нравится женское тело, оно превосходный инструмент для моей души, а ещё мне приятно видеть довольное лицо женщины со мной. Рад, что тебе понравилось, рад, что у нас это произошло. Тебя драли все парни Натали?
— Ну сейчас... Нет конечно, у неё были обычные примитивники. А-а-а... — тихо застонала она, когда я поиграл пальцами в промокшем лоне.
На ночь я не остался, мало ли какие могли возникнуть инциденты, например, вернулся бы кто-то из гостей? Или пришёл бы сын Надежды, брат Натали... Полчаса я шёл под дождём, освежая в ночной темноте уставшее лицо, заливался смехом отмщения, и радовался обретением новой женщины в своей жизни! А сейчас нужно было поспать, требовались силы, чтобы закончить задуманное.
В восемь утра я позвонил Надежде, после долгих гудков она взяла трубку, и с потерянным ориентацию голосом отозвалась.
— Аллё, слушаю...
— Как самочувствие, дорогая?... — совместил я в своём голосовом тембре в единый ансамбль и флирт, и заботу, и напоминание о вчерашнем массаже.
— А, Юра! Голова болит, а так всё в порядке. А почему ты ушёл? Придёшь сегодня?
Как хорошо, я даже не ожидал, Надежда запала на меня... Прекрасно, поехали дальше...
— Надя, мне нужно было уйти. Я приду сегодня, постараюсь через полчасика. Пива захватить?
— Да, принеси, пожалуйста, я тебя буду ждать...
Всё шло по плану, даже лучше! Надежда попала под мою обаятельность.
С полторашкой пива я подошёл к подъезду, к тому самому, где споткнулась Надежда. Прыгнул по ступенькам и открыл дверь. Надежда встретилась мне у лестницы, вышла из открывшихся дверей лифта.
— Надя, а ты куда?...
— Я тебя хотела встретить.
Мама Натали смотрела на меня, на лице просвечивалась стыдливость, и тем не менее, она дрожала, хотела. Только мы вошли в лифт, как я крепко обнял её за располневшую талию, и вцепился в губы засосом.
— А... — успела обронить она, и замычала...
— Надя, я скучал по тебе, хотел тебя обнять... А ты скучала по мне? — дознавался я на ухо, а рукой с большущим удовольствием хватал широкую мясистую попу.
— Конечно, скучала! Зачем ты ушёл?
— Мне нужно было уйти, сейчас я с тобой, и буду ласкать тебя, мне без тебя тоскливо, я хочу тебя, пышненькая моя девочка, ты прекрасней всех моих идиотских подруг.
Глупые комплименты действовали на сучку как и на многих баб.
— Я тоже хочу тебя...
— Она у тебя мокренькая? — спрашивал я жарким шёпотом, запуская руку под её халат...
— Не мокренькая, а мокрущая! Я давно мокрая, с ночи...
Ох, она точно намокла, текла и горела, трусы слиплись от выделений, моя ладонь попала под настоящую весеннюю капель. Надежда просела на моей руке, стиснула ляжки от остроты ощущений. Мы вывалились из лифта, и благо квартира располагалась в двух шагах напротив, ввалились в прихожую и упали на пол. Вчерашнее торжество началось вновь!
— Ах, ты мой Юра, давай, нажимай, не останавливайся, прошу тебя, — вскрикнула в нервном порыве Надежда, и закинула ногу на моё плечо, — Мальчик мой, ты не представляешь, что со мной делаешь!... — вопила с хрипом мама Натали, хватая в кулак мой орган не открывая глаз.
От громких криков шального развратного голоса, обильного выделения сока, моя сила зашкалила привычную величину, я схватил её за плечи (чтобы тело не двигалось по полу) и стал драть сорокалетнюю суку! Не из ненависти, а из ненасытности, взрывного рвения её текущей щели и своего разъярённого бычьего рога. Мне захотелось дать этому изнемогающему телу всё, что у меня было!... Мой твёрдый и толстый рог позволял мне творить акт глубоко и с бешеной силой. В неистовой атаке, мне пришла ядерная мысль, воткнуться в толстенькую попу!... Обливаясь потом, я перевернул Надежду на живот и поставил на колени, плюнул в открытую задницу, и одним напором занял редкое местечко!!! Моё настроение взлетело на вершину блаженства!
— Юра! Юра... Что ты со мной делаешь... А-а-а... Мне больно! — кричала она, задыхаясь и царапая пол.
Ах!... Её комфортненькая попа! Я смотрел на неё в развороте! Я чувствовал её! Полные ягодицы и тугой анус околдовывали мой член... Я увидел, как хлещат из этой сучки. Из Надежды плескало... Она будто мочилась, заливая половину прихожей...
— Твоя вторая дырка просто сказка, а задница удивительная, как и ты!..
— Юра, я больше не могу, мне приятно но больно, я сейчас обделаюсь вся!
Я кончил от всей души и от всего толстого члена!... Кончил много, в задницу. С задницей Надежды могли сравниться архиерейские кельи и царские покои. Надежда крикнула, когда я вышел, и с мощным выхлопом поползла в туалет. Раздались смешные и интимные звуки, моя гордость распирала мне грудь. Я совершил подвиг, побывал своим удостоверением в девственной заднице свободной сучки. Она вышла из туалета и оценивающе посмотрела на меня.
— Что-то не так? — покачал я головой.
— Никто меня ещё не ебал туда, и никогда я так много не кончала... Сильный ты любовник, — похлопала Надежда меня по плечу, и уменьшающемуся стволу, — Давай пить пиво.
— Я не любовник, не люблю этого глупого слова, я любитель сладкого.
— Я тоже сладкое люблю. А почему мою Наташку в жёны не взял?
— Я хотел, но не захотела она. Она предала меня... А я не иду против воли человека.
— Да разве мы женщины знаем, чего мы хотим? Где и с кем нам лучше? Мы же наивные и слепые! А она с тобой лучше смотрелась, чем с этим Виталиком. Он не ласковый, корыстный и злопамятный. А к тебе я приглядывалась, ты мне больше нравился. Если честно, я хотела тебя всегда. А чем тебя Наташка предала?
— Давай не будем думать о грустном, нам сейчас хорошо, и это главное. Не хочу портить наш праздник. Ты лучше своей дочери, в тебе больше ума и нежности, отдачи.
Надежда не могла поверить в искренность моих слов, она боялась утонуть в приятных колебаниях. Симпатичная бабёнка омолодела от моей чести, оказанной столь бурно. А мне понравилось овладевать ей. Надежда лежала в халатике расстегнутом до груди, я снова завёлся от её волосатого лобка! После туалета на ней не было белья. Её широкие мясистые бёдра и разбухшие нижние губки, возмутили мой фитиль в полный залп! Теперь пошло по привычке, я легко развёл её ноги и глубоко вошёл.
— Юра, ты неутомляем...
— На тебе нельзя утомиться.
— Как же мне повезло... А-а-а...
— Юра, мой хороший, — с надрывом отзывалась Надежда с каждым оргазменным спазмом.
Надежда текла, напрягала и расслабляла живот, я балдел от её горячего дождичка. В этот раз мне удалось соединить наши молнии,

Гроза, изменившая жизнь навсегда

Банкирша или любовь всей моей жизни

Приятное утро секс-мучителя