торчащие из-под серой косынки, а потом откинулся на койке и опустил веки. Потом его сознание накрыла тяжелая пелена сна.
Петьке снилась Анька, которая возлежала почему-то в гротескной барочной кровати в шикарном восточном наряде. В руках она держала прозрачную вазу со здоровенными гроздьями винограда и что-то тихо напевала. Завидев Петьку, Анька быстро убрала вазу на маленькую прикроватную тумбочку и присела по-турецки. Она таинственно и томно поглядела ему в глаза.
— Петенька, — протянула Анька звонким, как ручей голоском, — неужели ты не пожелаешь своей Анечке доброй ночи?
Петьке стало жарко, и он потянулся к голове, чтобы снять шапку, но ее там не оказалось. Он впервые решил оглядеться. Его окружала просторная комната с легкими арабскими узорами, вьющимися по стенам. Потолок в центре украшала гигантская люстра с неправдоподобно огромными хрустальными каплями. Окон в комнате было всего два, но невероятно больших. Совсем не тех, что он обычно наблюдал в хромых казачьих избах. В ласкающих порывах морского ветерка тонюсенькие тюли покачивались и невесомые отрывались от пола. За окнами, будто кистью художника-максималиста были набросаны море, песок и пышные пальмы, залитые густой оранжевой краской заката.
— Вот тебе и на! — сказал Петька, не в силах оторвать глаз от обставленного вокруг него шика.
— Петенька, — тонкие белые руки в полупрозрачных восточных рукавах обвили его со спины. — Я так по тебе соскучилась.
Петька обернулся всем телом, и перед ним снова предстало самое главное сокровище комнаты.
— Анюта, — сказал он, — мой цветочек хитрый.
Анюта коротко поцеловала его и потянулась к уху.
— Уже не хитрый, Петя, — прошептала она.
— А какой?
Анька сверкнула широко открытыми глазами и ответила:
— А вот сейчас и узнаешь.
Она толкнула его в грудь с той же силой, что тогда на холме. Петька, ничего не поняв, упал на мягкую кровать, пару раз по инерции подпрыгнув. Сама Анька забралась на него, тесно прижавшись всем телом и промурлыкала что-то страстное. Потом Петька впился ей в губы долгим глубоким поцелуем. В это время рука Аньки залезла Петьке в брюки и нащупала там самое главное. Его член быстро налился кровью, а на самом кончике образовалась крошечная капелька смазки.
Внезапно Петька отпрянул от своей красавицы и, встав на колени, навис над ней.
— О-о-о, — протянула Анька, — я поняла.
Она быстро спустила с Петьки брюки, облизнула головку члена и принялась сосать, аппетитно причмокивая. Одной рукой она массировала яички, а другой спустилась к себе в мокрые трусики. Петька подложил под себя широкие подушки и довольно наблюдал за увлеченной Анькой.
Внезапно, он резко схватил ее за волосы и насадил на член до самого горла. Анька от неожиданности издала громкий гортанный звук и часто захлопала длинными ресничками. Петька подержал ее в таком состоянии еще секунду и начал, в буквальном смысле трахать ее в рот. У Аньки на глазах тут же сверкнули капельки слез. Одна капелька, оставив влажный след, скатилась по щеке и угодила на простыни. Другая капелька проделала такой же путь, но упала Петьке на колено.
Петька с каждым разом все быстрее и резче двигал бедрами, не оставляя Аньке ни единого шанса вдохнуть воздуха. Он видел, как ее короткие волосы взлохматились и теперь отдельными мятыми прядями торчали в разные стороны. Наконец, он отпустил ее. Анька откашлялась, отпрянула, обидчиво посмотрев на Петьку, но еще продолжала поглаживать свою киску. Петька ухмыльнулся. Немного отдышавшись, Анька, не сказав ни слова встала перед ним на четвереньки и выгнула спинку с изяществом дикой кошки.
— Анюта, — произнес Петька, поразившись ее красоте.
Она поглядела на него через плечо, моргая заплаканными глазами и плавно вильнула попой. Петька подумал, что будь у нее там хвостик, он бы так же изящно вильнул перед его лицом.
— Лиса, — сказал Петька, сильно растянув последнюю гласную.
Он свел ноги Аньки вместе. Широко расставив пальцы, он ухватился за ее талию и направил девушку к своему члену. Анька начала тихо постанывать. Ее узенькая щель стала еще уже из-за сведенных вместе ног. Но несмотря на это, благодаря сокам, текущим из девичьих недр, член Петьки очень плавно продвигался внутри.
— Ммм… любимый, — говорила Анька, иногда прерываясь на стон, — прошу… ммм… поцелуй меня.
Петька, не вынимая члена из киски, медленно нагнулся, обхватил Аньку за потное тело и поднялся уже с ней. Его губы сначала соприкоснулись с влажной от слез Анькиной щекой, потом с уголком ее рта и, наконец вплотную прижались к ее губам. Тогда, он почувствовал, как начали поигрывать их языки. Анька продолжала стонать при каждом толчке, но все ее звуки гасли в их немного неудобном поцелуе.
Анька снова уткнулась в постель, а Петька почувствовал, что вот-вот взлетит над землей. Ему в голову один за другим ударили электрические разряды, а тело его напряглось в районе паха и извергло потоки теплого семени Аньке в мокрую щелку. Анька перестала стонать. Петька, плывя в бездонном блаженстве сладостно закрыл глаза.
Открыл он их только ранним утром. Солдаты в комнате тихо посапывали. Кто на койках, а кто на мягких перинах, устеленных на полу. Анька тоже была в комнате. Ее голова была все так же прикрыта косынкой, немного съехавшей ей на глаза, а грудь с глубокими вдохами приподнимала одеяло.
Петька вздохнул, испытав небольшую досаду, потом прикрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Но перед тем самым моментом, как он снова провалился в сон, в его памяти всплыла одна фраза, произнесенная когда-то Анькой: «Странно это всё-таки».
— А может быть и не странно, — произнес Петька в глухую пустоту.

Гроза, изменившая жизнь навсегда

Необычная встреча в вагоне метро

Я обожаю члены