глаза. Кажется, он меня увидел. Пару секунд он смотрел на меня, а потом снова отвел взгляд и прижался щекой к волосам Раниты.
Я вышел в коридор, пройдя сквозь Бенедикта и дверь.
— Нравится? — его голос звучал как всегда — мертво.
— Что произошло? — я обернулся к нему. В том месте, где он стоял, даже краски, казалось, меркли.
— А ты еще не понял? — он очень хотел усмехнуться, но не мог. — Ты мертв.
— Тогда почему я здесь, а не в Чертогах?
— Будто ты не знаешь, — если бы у него были губы, он бы их надул.
— Значит, я еще не совсем мертв, — я усмехнулся.
— Я могу держать тебя в таком состоянии, пока не придет твой срок, — надменно заявил Маролайт.
— На здоровье, — ответил я и отвернулся к окну. — Только зачем тебе это?
Он промолчал, а я вздохнул.
Конечно, я догадался. Плюс ко всем моим титулам, ко всем заслугам и регалиям, у меня есть еще одна обязанность — Хранитель Черты Жизни. И если во всех остальных ипостасях мне есть замена, в этой я незаменим. Даже Трент при всей его силе и знаниях не способен поддерживать барьер между Миром Живых и Чертогами Смерти. Если меня нет, Маролайт может распространить свое влияние, может передвинуть Черту.
К слову, он уже давно мечтает заполучить Цитадель Порядка. Хаос ему неинтересен — там Черта и без того настолько подвижна, что он может в любой момент оттяпать понравившийся ему кусок земли… но при этом с такой же легкостью он может и потерять часть своих владений. Здесь же Черта более устойчива — любые даже минимальные изменения отнимают много времени и сил, зато они если не постоянны, то долговременны…
— А твой братец, — с почти усмешкой произнес он, — пускай не легализует некромантию, но будет продолжать ее практиковать, еще больше ослабляя Черту…
— Сволочь, — спокойно проговорил я.
Мимо нас, чинно помахивая кожистыми крыльями, пролетели близнецы.
А потом я почувствовал это. Как дуновение холодного ветра. Я с удивлением посмотрел на Маролайта:
— Что это?
Он передернул плечами:
— Что именно?
— Я чувствую… — начал я.
— Ты мертв, ты не можешь ничего чувствовать, — перебил меня Маролайт.
— Однако я чувствую — холод… как будто меня кто-то гладит по груди холодной рукой… — бр-р-р-р, мерзко…
— Это невозможно, — отмахнулся он.
— Где мое тело?
— Откуда мне знать? Я не существую в этом мире.
— Его надо найти, и как можно скорее, — сказал я и опустил голову, сжав кулаки.
И увидел его. Машинально я схватил Маролайта за рукав и потянул к выходу из коридора.
— Перестань! Что ты делаешь? Ты мертв, ты не должен… — протестовал он.
— Заткнись…
Я лежал у корней огромного дерева на влажной палой листве. Руки были раскинуты в стороны, штаны спущены до колен. Грудь лишь изредка вздрагивала, отмечая судорожные вздохи.
А надо мной, согнувшись почти вдвое, стояло некое существо.
Внешне оно чем-то напоминало человека. По очертаниям его тела я бы даже принял его за девушку, но за очень страшненькую девушку. Спутанные длинные волосы странного зеленовато-коричневого цвета, кожа не просто отливала зеленью, как у жителей Ребмы, а имела насыщенный такой зеленый цвет. Между пальцами рук были перепонки, а вместо ног — большой рыбий хвост. Лица ее я не видел, но и вида сзади мне было более чем достаточно — в других обстоятельствах я бы ни за что не позволил подобному существу даже приблизиться ко мне.
Ну, и о том, что она здесь делала, догадаться было не сложно — я почти все время ощущал ее влажный язык на своей груди и лице и холодные цепкие пальцы вокруг члена. Я чувствовал себя так, будто по мне полз здоровенный слизняк.
Она тем временем согнула мои ноги в коленях и припала ртом к промежности. Не скажу, что это было совсем уж неприятно… нет, в этом определенно был некий шарм… но я тут же понял, почему Шейн так не любит, когда кто-то делает это с ним против его воли.
Она умудрялась погружать его в рот чуть ли не вместе с яйцами, по всей длине обвивая своим холодным, влажным, шелковистым языком, при этом сладострастно постанывая и причмокивая. Я чувствовал, как головка упиралась ей в заднюю стенку глотки.
— Что это она делает? — спросил Маролайт.
— Минет… — ответил я хмуро.
— Зачем это?
— Это сексуальная ласка… ртом… — пояснил я.
— Тебе это нравилось?
— Мне это и сейчас нравится… но это гадко…
— Поясни…
— Обычно это делается по обоюдному согласию… я ей такого согласия не давал…
— Чего тебе переживать — ты мертв. Относись к этому телу как к куску мяса…
— Болван ты, Маролайт, — горько усмехнулся я, — если бы я был мертв, мое тело бы не реагировало на ее ласки. А оно реагирует, да еще как… черт, я сейчас кончу…
Тем временем зеленокожая рыбьеногая барышня выпустила мой член изо рта, заползла на меня верхом, и я почувствовал, как ее влажное прохладное лоно обхватило меня со всех сторон, а мягкий анальный плавник уперся мне в пах. Я судорожно вздохнул и машинально провел рукой по лбу.
— Так вот, как вы это делаете, — он бы ехидно ухмыльнулся, если б мог.
— Нет, обычно все происходит иначе, — сдавленным голосом ответил я и задышал чаще.
Черт, если она не остановится, я точно кончу…
Я чувствовал, как об мою грудь терлось холодное, покрытое липкой слизью тело, как мой член погружался и выныривал из глубины постепенно теплеющих вод, как ее цепкие пальцы с короткими, но острыми когтями впивались в мои плечи. Чувствовал, как судорожно она втягивала
в себя воздух, как колотилось ее сердце, как она выдыхала мне в плечо…
Вдруг она замерла.
Не скажу, что это было приятно, но у меня как гора с плеч свалилась.
Она выгнулась дугой, заползла мне на грудь и еще глубже вонзила в плечи свои когти. Короткая вспышка, и моя зеленокожая любовница поспешно поползла в глубину леса. А на поляну, только что бывшую свидетельницей моего почти полного грехопадения, вышел Трент. Еще пару мгновений он вглядывался вслед рыбьеногой, затем натянул на мое тело штаны, бесцеремонно закинул его себе на плечо и двинулся в обратный путь.
Я вздохнул с облегчением и торжествующе взглянул на Маролайта. Он выглядел озадаченным, насколько может выглядеть озадаченным висящий на вешалке плащ.
— Я домой, ага, — сказал я. — А то, судя по всему, мое тело лучше без присмотра не оставлять…
Он качнулся и исчез, а я поспешил за Трентом…
* * *
— Трент, а ты не пытался его разбудить? — Эдвин посветил маленьким фонариком мне в правый глаз.
— Пытался, — кивнул Трент. — Без толку.
— Хм, похоже на кому, — сказал Эд, посветив мне в левый глаз, и развернулся к окну.
— Не нравится мне это, Эд, — тяжело вздохнул Трент. — Еще вчера он был жив-здоров, жаловался на усталость, а сегодня он в коме…
Я сел на постель рядом со своим телом. Можно, конечно, попытаться лечь на него, но что-то мне подсказывает, что это не поможет. Здесь нужен какой-то ритуал, и Эдди наверняка такой ритуал известен. Как бы ему сообщить о том, что я здесь?
— А других повреждений, кроме этих царапин, нет? — спросил Трент.
Эдвин мотнул головой.
— Плохо, — сын тоже отошел к окну, сложил руки на груди и опустил голову.
В этот момент дверь скрипнула:
— Пап? — Ральфи обвел взглядом комнату и остановился на мне. Не на моем теле, а именно на мне. — Добрый день, Ваше Величество.
Трент отвернулся от окна и посмотрел на него с удивлением. Эдвин тоже посмотрел на Ральфи в недоумении.
— Ты меня видишь? — спросил я.
Парень кивнул:
— А что? Разве это удивительно? Вы же здесь.
— А тело на кровати тебя не смущает?
Ральфи нахмурился и посмотрел на мое тело, потом перевел взгляд на меня, потом опять на тело.
— Не понял, — он потер лоб. — Как это?
— Ты мне объясни, — грустно усмехнулся я.
— Ральф? С кем ты разговариваешь? — строго смотрел на него Эдвин.
— С Королем, — Ральфи улыбнулся.
И меня вдруг осенило.
— Ральф, скажи ему, — проговорил я быстро, — что я здесь. Что мой дух здесь. Скажи, что Маролайт каким-то образом вынул мой дух из тела. Что только он может помочь мне вернуться…
— Пап, — Ральфи нахмурился. — Король говорит, что Маролайт вынул его дух из его тела, но его дух здесь. Он говорит, что только ты сможешь помочь ему вернуться…
— Маролайт? — Трент прямо почернел.
Ральфи сглотнул комок, побледнел и как будто съежился…
* * *
Алтарь находился на пару сотен ярдов выше города по склону горы на небольшом уступе прямо над пропастью. Площади этого уступа было вполне достаточно для того, чтобы вокруг алтаря могли разместиться четыре, а то и пять человек.
Мое тело они водрузили на него, руки уложили вдоль туловища — Эд хотел скрестить на груди, но Трент так сверкнул на него глазами, что даже мне стало не по себе. Вокруг поставили с сотню свечей. А затем встали вокруг алтаря и взялись за руки — Эдвин, Трент и Ральф. Надо сказать, что Ральф не хотел в этом участвовать, но Трент и на него блеснул глазами, от чего у бедной куклы взмок затылок. Мне тоже было лучше, чтобы он оставался рядом с ними — если что-то пойдет не так, я смогу им об этом сообщить только через него.
Итак, они взялись за руки. Эдвин закрыл глаза и начал вполголоса бормотать заклинание. Трент глаз не закрывал, но повторял все в точности. Ральфи молчал и следил за ними полными страха глазами. Я стоял за спиной Эдвина и прислушивался к своим ощущениям.
Где-то через минуту после начала ритуала поднялся ветер. Он рвал их одежду, швырял пригоршни песка и еловых иголок из росшего перед уступом леса и нес тяжелые тучи. Они собирались плотным кольцом над алтарем, и вскоре луч убывающей луны освещал только место проведения ритуала.
Вдруг меня охватило беспокойство. Луч света, освещавший алтарь, постепенно становился ярче, будто кто-то медленно поворачивал небесный регулятор. А потом — яркая вспышка и оглушительный грохот, как при взрыве гигантского огненного шара.
И темнота…
Наверное, я потерял сознание, хотя, не знаю, разве духи могут терять сознание? В любом случае, когда свет, наконец, вернулся, и я поднялся

Новый уровень с матерью (хард)

Белая горячка

Love Battle