неудержимо утекающей из рук сквозь пальцы. И вскоре ему придется дальше крутить свои педали, убегая от прошлого. И снова будут деревни, леса, луга и озера. Но уже не будет её. А без нее все это уже вроде и не нужно.
— Кстати, — прервала его мысли Алиса, — мы там велосипеды на дороге бросили. А по ней частенько местные мотоциклисты катаются. Не всегда трезвые.
— Да, я сбегаю за ними, — опомнился Андрей, — Вы… ты пока здесь побудь, а я быстро.
— А получится сразу два велосипеда привезти? Мой-то тяжеловат. Да и Ваш… твой, — передразнила она Андрея, весело подмигнув, — тоже ведь с вещами.
— Получится! Я быстро!
По-прежнему под действием юношеского азарта, Андрей с разбегу запрыгнул на останки веранды и, пробежав через дом, выскочил на аллею ведущею к лугу, где прибитая дождем трава, снова медленно поднималась навстречу искрящемуся солнцу. Пытаясь выплеснуть из себя жгучий коктейль чувств из страсти, ярости и отчаяния, Андрей бежал что было сил, решительно разрезая грудью воздух. Комья грязной земли, прилипавшие к подошвам ботинок, то и дело отлетали в разные стороны, взмывали высоко вверх, и с шуршанием падали в траву.
***
Назад он шел уже медленным шагом, ведя в руках велосипеды, с каждым пройденным метром ощущая приближение разлуки с так неожиданно полюбившейся женщиной. В мыслях совершенно некстати всплыла бывшая жена — Яна. «Ты меня совершенно не любишь» — часто причитала она, укоряя его в невнимании. А он всегда уверял ее в обратном, и только сейчас отчетливо понял, что все-таки нет, не любил. И вообще никого не любил до сегодняшнего дня. И зачем он вообще затеял этот бутерброд в лесу? Зачем не поехал дальше по дороге, которая так удачно стелилась под колеса? Зачем вообще проложил тонкую линию на карте через тот лес? Ведь было же еще масса вариантов и дорог! И тогда бы он не встретил ее. И тогда бы он продолжал жить той новой жизнью, которую уже смутно начинал себе представлять. Облокотив велосипеды о крыльцо усадьбы, он решил пройти во внутренний двор не через дом, а обойдя здание с торца. Наверное, раньше здесь была каменная тропика, которая теперь полностью заросла кустарником, обдирающим руки. Пробившись через заросли, он снова оказался у перекошенного сруба. Тут же на колодце развивалось грязно-белое платье Алисы, однако ее самой нигде видно не было. Солнце опять начало припекать, без помех пробиваясь через поредевшие кроны старых деревьев, и Андрей стянул с себя влажную рубашку, бросив ее на пенек у сруба.
— Повесь лучше вон на ту ветку, — раздался откуда-то сверху женский голос, — там быстрее высохнет на ветру. И брюки туда же.
Алиса стояла на небольшом каменном балкончике мансардного этажа, облокотившись локтями о сохранившиеся перила, и с довольной улыбкой смотрела на парня.
— Ты что?! — перепугался Андрей, — Немедленно уйди с балкона! Тут все может развалиться в любой момент!
— Ладно, ладно, — усмехнулась Алиса и медленно отошла к двери, — Сам же говорил, что я легкая.
Сердце Андрея выстукивало сумасшедший ритм. От одного осознания того, что балкон мог упасть, адреналин в крови подскочил до предела. Спотыкаясь об остатки гнилых досок, он в два прыжка преодолел веранду первого этажа, взлетел по лестнице наверх, и в дверях центральной мансардной комнаты столкнулся нос к носу с Алисой.
— Зачем ты сюда пошла? — бормотал он, заключая женщину в крепкие объятия, — Тут же все рушится! А если бы балкон отвалился? Крыша бы упала?
Алиса стояла словно кукла, глядя перед собой завороженными немигающими глазами. Крепкие руки Андрея так сильно прижимали ее, что трудно было дышать. Всем телом она чувствовала мелкую волнующую дрожь, которая била парня. Его испуганные упреки постепенно сменились нежными убаюкивающими причитаниями. Он положил ладонь ей на волосы и пригладил их, немного успокаиваясь. И сейчас же из глаз женщины градом брызнули слезы.
— Ты знаешь, а я ведь нашла тут и баню и погреб, — всхлипывая проговорила она, нарыдавшись, и положила голову ему на плечо, — а еще возле камина в стене был тайник вот с этим, — она разжала кулачек, демонстрируя Андрею маленькую, по всей видимости, серебряную фигурку ангела.
***
Двор усадьбы, некогда представлял собой ухоженную ровную лужайку, где можно было поставить садовые кресла и наслаждаться прохладным ветерком. Справа ее закрывал высокий густой малинник, а слева ютился деревянный сруб, состоявший из небольшой жилой комнаты с чердаком, где в теплые осенние дни сушились душистые яблоки и сено, а в глубоком двухметровом подполе хранились соленья и напитки. С другой стороны к срубу примыкала небольшая банька, топившаяся по черному, а у выхода из нее бил подземный родник, наполнявший маленький, выкопанный вручную прудик. Сейчас он представлял собой обычный, засыпанный прошлогодними листьями овраг. От бани остались только три позеленевшие стены с прорубленным в них маленьким окошком. Стена с дверью, вырвавшись из зацепления гнилых бревен, лежала на дне оврага. Но даже спустя прошедшие десятилетия, заметаемая снегами, выжигаемая солнцем и тысячи раз политая дождями, она все еще сохраняла тот неповторимый банный дух, который царил тут изначально. А на мансардном этаже усадьбы размещалась большая просторная спальная, с железной ванной и туалетным столиком. Прямо у окна стояла роскошная дубовая кровать, а с маленького балкончика в то время, когда деревья еще не были такими большими, можно было разглядеть деревянный купол далекой церкви. Кровать и сейчас была на месте. Истлевшие резные ножки ее давно подломились, обрушив массивный корпус на деревянный пол, а по периметру она обросла горками мелких опилок, оставленных древесным точильщиком. На месте ванны зияла огромная дыра в полу. Истлевшие доски не выдержали, и сбросили тяжелую ношу на бетон первого этажа. Там она и осталась лежать, возвышаясь над полом на кривых высоких ножках.
Андрей с Алисой лежали на залитой солнцем поляне в густой траве, глядя как кроны яблонь прощально машут улетающим вдаль облакам. Рядом опрокинулась полупустая банка с земляникой.
— Знаешь, а я ведь с самого начала почувствовала, что ты какой-то особенный, — тихим голосом призналась Алиса, зажав зеленый колосок уголком губ, — еще там в лесу, когда ты меня застиг в самый пикантный момент.
Она тихо рассмеялась.
— Какой же я особенный? — так же тихо ответил Андрей, — Самый обыкновенный.
— Нет, не обыкновенный! — Алиса перевернулась на бок и с нескрываемой нежностью посмотрела в глаза Андрею, — Особенный!
Она вдруг наклонилась к нему и прильнула губами к губам. Андрей опешил всего на секунду, а потом обнял женщину за талию, притягивая ближе к себе. От прикосновения полуобнаженного тела возлюбленной на него моментально нахлынуло желание. Он обхватил женщину за мягкое бедро и попытался перевернуть на себя, но Алиса тут же отстранилась и села в траву.
— Останемся здесь? — спросил Андрей, неловко прикрывая рукой, торчащий бугор на трусах.
— Давай! Только завтра мне нужно будет уезжать.
— Ты не поняла, — Андрей сел рядом и взял Алису за руку, — Останемся здесь насовсем? Ведь можно же попробовать выкупить эту усадьбу, отреставрировать.
Алиса повернула к Андрею удивленное лицо.
— Андрей, — произнесла она так, словно обращалась к неразумному ребенку, — здесь уже ничего не восстановишь! О чем ты говоришь?
— Если очень захотеть, то можно! — не унимался парень, — Вложиться придется, это да. Но нет ничего невозможного. Пусть не сразу, но я бы смог это сделать, если ты согласишься.
— Я не соглашусь, — холодно ответила Алиса.
— Почему?
— Потому, что это место не предназначено для настоящего. Оно осталось в прошлом, и живет им. Его нельзя менять. Ничего нельзя менять…
— А ты?
— А что я?
— Ты… — Андрей сглотнул слюну, собираясь сказать самое важное, — останешься со мной?
Алиса долго молчала. По лицу ее было трудно понять о чем она думает. Оно одновременно выражало и нежность, и холодную решительность. Наконец, она провела ладонью по небритой щеке Андрея и тихо прошептала:
— Я не свободна, Андрей…
Словно холодная игла вошла в сердце парня, сбивая его ритм. Он еще раз повел кадыком, сглатывая вязкую слюну.
— Но ведь… ты же говорила, что одна…
— Одна, — кивнула она согласно, — но не свободна.
И тут же ее настроение стремительно поменялось. Словно кто-то внутри щелкнул маленьким тумблером, переключая режим.
— У тебя есть мыло? — вскочив на ноги, веселой скороговоркой произнесла она.
— К-какое мыло? — наморщил лоб Андрей, ничего не понимая.
— Любое мыло, которое мылится.
Андрей молча хлопал глазами, пребывая в полной прострации, вызвав у Алисы приступ заливистого смеха:
— Да постирать я собралась, глупый! Чтобы к утру вещи высохли. Да и самим помыться не мешало бы.
— А-а-а… — протянул Андрей, по-прежнему туго соображая, — там в рюкзаке есть мыльница.
— А воду ты с колодца добыть сможешь?
Сам не свой, двигаясь как в тумане, Андрей разобрал свой велорюкзак, нашел там длинный моток веревки, и, привязав его к большому котелку, принялся черпать воду из глубокого колодца. Как ни странно, вода не казалась застоявшейся. Прозрачная и ледяная, она наверняка подошла бы и для приготовления пищи. В качестве емкости для стирки, Алиса находчиво воспользовалась старой ванной, стоявшей в бывшей столовой. Походным топориком Андрей наколол сухие стропила, валявшиеся по всей веранде, и разжег прямо под ванной огонь, чтобы согреть воду.
— Слушай! — обрадованно произнесла Алиса, нагибаясь над ванной, и игриво виляя перед Андреем упругой попой, — Тут после стирки можно и ванну принять!
Андрей сдержанно улыбнулся и пошел от греха подальше к колодцу. А Алиса активно принялась за стирку, намыливая пятна на платье. Через полчаса на натянутой меж двух яблонь веревке уже развивались по ветру постиранные вещи. Рядом на небольшом костре, готовился ужин из пшена и мясных консервов. День плавно клонился к закату. Не решившись ночевать в ветхом доме, Андрей поставил свою палатку прямо в густой траве на лужайке. Настроение у него было отвратительное. Почему-то он

Три подруги

Наедине с морской девой

Мечта Степана Ржевского