местах остались ржавые остатки внушительных воротных петель, кованных вручную. Широкая аллея, которая когда-то вела к дому, поросла тонкими и высокими деревцами, вздыбившими тяжелые каменные плиты. По листьям окружающих деревьев стучал дождь, создавая какофонию удивительных звуков. Казалось будто умирающий сад что-то шепчет незваным гостям, толи приглашая в свои объятия, толи предупреждая о чем-то. Андрей, шедший чуть сзади, заметил как передернулись плечи Алисы и тоже зябко поежился. Впереди, ощетинившись облезлыми балясинами балконов, на них смотрело старинное каменное здание с мансардой. Пустые глазницы окон в некоторых местах прикрывали перекошенные деревянные ставни. Входная дверь тоже оказалась на месте. Аккуратно ступая босыми ногами по мокрому щебню раскрошенной каменной лестницы, Алиса поднялась на просторное крыльцо. Андрей же обошел его сбоку и с любопытством заглянул в окно. Высокие потолки просторного холла были украшены красивой лепниной, которая уже местами обвалилась от сырости.
— Закрыто, — тихо, словно боясь потревожить чей-то сон, произнесла Алиса, подергав за позеленевшую ручку двери.
— Сейчас я посмотрю, — Андрей ловко ухватился за обшарпанную раму окна и, подтянувшись, нырнул внутрь здания. Удивительно, но в просторном холле очень многое сохранилось нетронутым. На полу лежали выцветшие рулоны опавших с каменных стен обоев. Под ногами хрустели остатки гипсовой лепнины, когда-то опоясывающей высокий потолок, вдоль стены стояли два полуразвалившихся дивана, с выглядывающими из-под рваной обивки ржавыми пружинами. Дверь же с облупившейся краской оказалась закрыта изнутри на железный засов, который без труда открылся. Медленно, со скрипом распахнулись тяжелые двери, и Андрей на секунду замер. Стоявшая на крыльце босая молодая женщина с мокрыми волосами и немного испуганным взглядом вдруг вызвала у него такой прилив нежности, что захотелось упасть перед ней на колени, и крепко обнять, прижавшись щекой к стройным бёдрам. Какая-то юношеская безграничная радость затрепетала в сердце, готовая взорваться фонтаном неразумных и дерзких поступков. Все «но» и «если» моментально превратились в ветхость и, подобно старым обоям, с шуршанием скатились на пол. Он влюбился. Это осознание пришло безапелляционно, как падает на голову, сорвавшийся с крыши кирпич. Бах! И уже ничего не исправишь!
— Прошу Вас, мадам! — улыбнувшись, произнес он, с поклоном отступая в сторону.
— О, какая галантность, — растерянное лицо Алисы просияло ответной улыбкой. Она сделала несколько осторожных шагов вперед и завороженно огляделась. Холл или гостиная, которая тут когда-то располагалась, была практически во всю ширину здания — около двенадцати метров. Справа и слева у стен располагались полукруглые каменные лестницы, ведущие на верхний мансардный этаж. Прямо напротив входной двери был еще один дверной проем в другую комнату. Алиса подошла к нему, неловко ступая босыми ногами по битому гипсу. По всей видимости, тут располагалась столовая. В стене был солидных размеров закопчённый камин. В нем даже лежали несколько крупных углей и недогоревшее березовое полено. Кто-то недавно пытался его топить. Слева за стеной располагалась небольшая кухня с дровяной печью, а у самой стены стояла большая поржавевшая старинная ванна, заваленная обломками досок. Прямо над ней в потоке зияла огромная дыра. Два здоровых окна, совмещенных с дверным проемом открывали вид на деревянную веранду, выходившую в сад. Обветшалые стропила ее давно обрушили часть крыши, и теперь веранда состояла из завалов гнилых досок и битого мшистого шифера. Андрей представил себе, как красиво тут должно было быть в те времена, когда в молодом саду расцветали яблони, наполняя теплый полдень жужжаньем пчел, а на открытой веранде дымил самовар, окутывающий гостей и хозяев ароматом дыма и крепкого индийского чая. А вечером, когда закатное солнце постепенно погружало деревья в розовые сумерки, хозяин поместья после плотного ужина усаживался тут в массивное кресло-качалку, чтобы выкурить трубку и прочесть свежую газету, подсвечивая себе яркой керосиновой лампой. На секунду ему даже показалось, что он почувствовал запах табака и яблоневого цвета.
— Там еще что-то есть, — полушепотом произнесла Алиса. Она шагнула на веранду, указывая рукой, на какие-то деревянные постройки во внутреннем дворе, и больно уколола ногу об острый осколок шифера, — Ай!
В то же мгновенье она почувствовала, как крепкие руки вдруг подхватили ее под бедра и спину и вскинули вверх.
— Ой, ну что Вы, Андрей! — запротестовала она, широко распахнув глаза от удивления, — Опустите меня, я сама могу.
— Ничего, ничего, — мягко отвечал ей спутник, с удовольствием прижимая женщину к себе, — Так надежней будет. Тут же полно битых осколков.
Смущенно опустив взгляд, Алиса все же обвила шею мужчины руками, продолжая высматривать ветхие строения в окружении зеленых деревьев. Дождь все еще моросил, но со стороны луга уже виднелось просветление: ветер отгонял остатки грозы в сторону. Похрустывая размокшими ботинками по шиферному бою, Андрей с женщиной на руках осторожно прошествовал через развалины веранды, и мягко спрыгнул в густую траву сада, доходящую тут до самых колен.
— Ну все, Андрей, отпустите меня, — попросила Алиса, — я дальше сама пойду.
— Да мне совсем не тяжело, — Он медленно шагал по траве, проверяя прочность земли под ногами, и больше всего на свете не хотел сейчас отпускать эту женщину с рук.
— Да что я принцесса Вам что ли? — Алиса уперлась руками Андрею в плечи, и тому не оставалось ничего другого, как опустить ее на землю, — Спасибо Вам, конечно, Андрюша, за такую трогательную заботу, но дальше я лучше пойду сама.
Они молча прошли по мокрой траве до небольшого хозяйственного сруба. По всей видимости, крепкая дубовая дверь в нем тоже была когда-то заперта на засов, но со временем старое здание повело, а зажатую дверь перекосило, и буквально разорвало пополам, свернув с петель. Сквозь образовавшиеся дыры были видны грубые деревянные нары и стол. В углу висела почерневшая рамка с пыльным стеклом. Под ней на темной полке виднелся огарок толстой свечи. Наверное, когда-то это была икона.
— А Вы никогда раньше не бывали тут? — спросил Андрей, удивляясь, как такое место до сих пор не привлекло внимание местных жителей. Алиса как-то невнятно повела плечами, но ничего не ответила.
— Смотрите, там колодец! — вдруг вскинула она руку.
В нескольких метрах от сруба действительно был устроен небольшой колодец.
— У! — крикнул Андрей в его темную глубину.
— У-у… у-у… у — отразилось от мореных стен эхо. Если хорошенько присмотреться, то внизу можно было разглядеть отблески просветлевшего неба, отраженные водой.
— Хорошо тут, правда? — Алиса уселась на колодезный сруб и мечтательно посмотрела вверх, скрестив стройные ноги, и раскачивая ими.
— Да, — отозвался Андрей, тайком любуясь женщиной.
— Знаете, что бы мне хотелось сейчас больше всего?
— Наверное, высохнуть…
Алиса еще несколько секунд задумчиво следила за пролетающими облаками, а потом будто встрепенулась и удивленно посмотрела на Андрея:
— Что? — она перевела взгляд на свое промокшее, перепачканное платье и залилась громким смехом, — Нет, вовсе нет! Хотя, и это не помешает.
К огромному удивлению Андрея, женщина вдруг спрыгнула на землю, распустила тонкий ремешок, и, взявшись за грязный подол руками, вздернула платье вверх, с трудом снимая мокрую ткань через голову. Встряхнув в воздухе платье, теперь больше всего напоминавшее бесформенную серую тряпку, она повесила его на бревно колодца. При этом, оставшись в одном бежевом комплекте нижнего белья, она продолжала доносить Андрею свои мысли:
— На самом деле, больше всего на свете мне бы сейчас хотелось вернуться в те времена, когда вся эта усадьба еще дышала жизнью. Из колодца можно было напиться ледяной воды, подобрать спелое наливное яблоко в траве, и с хрустом его откусить, так чтобы сладкий сок побежал по подбородку. Достать из погреба бутыль холодно кваса… а лучше виноградного вина… разлить его по запотевшим кружкам и, утолив жажду, упасть хмельной головой в густую траву, и смотреть на плывущие облака, — Алиса говорила в захлеб, как одержимая, а глаза ее азартно блестели, словно она и вправду осушила кружку холодного вина, — А потом обязательно истопить баню! Жаркую, так чтоб дух перехватывало! Да с дубовым веником! Выскочить из парной в чем мать родила на свежий воздух, и прямо в бочку с колодезной водой! Ух! — Алиса ненадолго замолчала, продолжая вглядываться в небо. Ее грудь возбужденно вздымалась, а ресницы мелко подрагивали. Облизнув губы, она продолжила:
— А когда солнце сядет за горизонт и запоют сверчки, то можно разжечь лампу и подняться наверх… открыть окно, чтобы впустить в дом вечернюю прохладу, и упасть на мягкую перину, покрытую шелковыми простынями… притянуть тебя к себе… и…
Словно черная тень вдруг пробежала по лицу женщины, моментально срывая с него мечтательное выражение, оставляя хмуро сдвинутые брови и дрожащие губы.
— Андрей, это я не тебе, извини! — резким голосом произнесла она, сама того не замечая, переходя на «ты».
— Ничего, Алис, я понимаю! — невольно обрадовавшись ее словам, закивал Андрей, — Ты романтик, а я очень люблю романтиков. Сам такой. И, знаешь, первая мысль, которая меня посетила, когда мы только вошли сюда, была схожа с твоей: «как было бы хорошо побывать тут лет сто назад».
— Хорошо, — снова сверкнула улыбкой Алиса и буквально вспыхнула, озаренная лучами вышедшего из-за облаков летнего солнца, — Ну, вот и лето вернулось! Осталось нам просохнуть и разбегаться по своим дорожкам. Кстати, мне кажется, что отсюда до моей дачи должно быть совсем не далеко.
Женщина сладко потянулась, выгибаясь грудью навстречу теплым солнечным лучам, а у Андрея на душе вдруг тоскливо заскребли кошки. Только сейчас он осознал, что та незыблемая нега, в которой он пребывал с тех пор, как гостеприимно распахнул ворота забытой усадьбы, на самом деле может оказаться всего лишь пригоршней песка,

Весенний Праздник

Снежка и парниша

Vita